Она тонко взвизгнула, отбежала, вильнула хвостом, потом вернулась и снова отбежала. Винс следил за тем, как она мечется, и, чтобы не расстраивать, пополз.

Нет, так далеко не продвинуться, надо что-то придумать. Рука наткнулась на большую сломанную ветку. Вот именно то, что надо!

Винс схватил палку, снова попробовал встать с ее помощью. Было больно, как никогда в жизни, но мальчик терпел, понимая, что иначе он останется совсем один.

Волчица одобрительно вильнула хвостом и пошла вперед, поминутно оглядываясь.

Над головой барабанной дробью затрещал дятел, словно отдавая салют такому мужеству маленького мальчика.

Винс шел медленно, прихрамывая и тщательно обходя всякие препятствия в виде ям, выемок, промоин, скрытых под опавшей листвой. Интересно, куда вела его странная волчица? В какую игру она играла? Винсу было не до того, все его мысли только об одном — как сделать очередной шаг. Чтобы не споткнуться, чтобы поставить ногу поудобней, чтобы чуть задремавшая боль не проснулась с новой силой.

Дорога была долгой, запутанной и очень непростой. Стая уже давно разбежалась на поиски дичи — молодежи надоели постоянные привалы, что устраивал Винс едва ли не каждые пять минут. Иначе он просто не мог, тут и со здоровыми ногами попробуй пройди по лесным чащобам и сухостою, продерись сквозь переплетенные ветви ивняка или орешника. А уж если каждый шаг приносит дикую боль...

Только волчица терпеливо сносила все передышки и заминки, садилась рядышком и ждала, высунув язык и поглядывая на мальчика.

А Винса посещали самые разные думы: «Уж не надумала ли она меня вывести из леса? Вот было бы здорово! Я бы тогда к Стефану вернулся, а потом... А потом он помог бы домой добраться... Как же домой хочется... Как там они без меня, мама, отец, братья? Скучают ли?..»

И все же любая дорога рано или поздно куда-нибудь да приведет. Вот лесные невидимые тропки и привели волчицу и мальчика к длинному извилистому оврагу, глубокому, поросшему высохшей желтой травой и мхом. Под кряжистой корягой Винс увидал узкий черный лаз. Так вот оно что! Наконец мальчик понял, куда вела его волчица — к своей норе!

Винс присел рядом, а волчица нырнула в дыру. Внутри послышался писк, возня, радостные повизгивания. Тут и без слов понятно — волчата дождались свою мать. Она успокоила детенышей и выскочила. А потом принялась тащить Винса к этому отверстию.

Мальчишка отбивался как мог — она что, совсем спятила? Да не полезет он в эту нору, что он там забыл? Волчица не унималась, ухватила за одежду и потащила, раздраженно рыча.

Винс совсем растерялся. Ну ладно, так и быть, он попробует.

Сунув голову в темную дыру, он ощутил запах сырой земли, молока и прелости. Но влезть не сумел — плечи мешали.

— Ну не могу я, не видишь, что ли? — не выдержал Винс и попытался обьяснить волчице очевидное, забыв, что она не любит человеческую речь.

Однако волчица уже не испугалась, а только сказала что-то на своем, на волчьем языке, короткое и малопонятное. И вернулась к волчатам, оставив Винса в покое.

Он устало привалился к мягкой земляной стенке и закрыл глаза — силы совсем покинули его, ногу трясло, как от лихорадки. И очень хотелось пить...

Наступал вечер... Он приходил почти незаметно, мягко завоевывая и без того сумрачные лесные дебри. Просто стало немного темнее, немного холоднее, чем днем — и все различие.

Винс холода не чувствовал, наоборот — все его тело раскалилось, словно от печки, пылало жаром. Мальчик понял, что необходимо разыскать воду, иначе придется совсем туго. Он прислушался, не журчит ли где ручеек. Нет, кроме треска веток, шелеста листьев да гомона птиц, ничего.

Делать нечего, надо идти. Винс подобрал свою палку, привстал и стал выбираться из оврага.

Тут же к нему подскочила волчица, выбравшаяся из своей норы на шум. Она заскулила, стала хватать мальчика за одежду, не отпуская.

— Я пить хочу! — жалобно отмахивался он. — Ты понимаешь? Я воду должен найти, воду! Понимаешь? Мне надо рану промыть, иначе там загноится все, что я делать буду? Отстань, ну отстань же, я прошу!

Волчица упрямо преграждала ему путь, но мальчик не сдавался. Наконец все решилось миром — они оба отправились на поиски. Но где же разыскать воду? Земля местами была сырая, как после дождя, хоть колодец копай, но на это сил уж точно не достанет.

Побродив немного вокруг логова, Винс буквально наткнулся на родник — провалился по колено в яму, наполненную холодной-прехолодной водой. Мальчик вылез, сделал несколько глотков, хоть сразу заныли зубы, а потом раскрутил пояс и сбросил штаны. Рана представляла собой страшное зрелище — синий влажный шрам длиной с ладонь. Сморщившись, Винс принялся его омывать прозрачной водой, осторожно, еле касаясь. Боль постепенно утихала, превращаясь в тупые пульсирующие толчки.

Когда мальчик вконец замерз, он решил, что достаточно, и быстро оделся.

— Ну вот, — сказал он сидевшей рядышком волчице, — теперь я еще сто лет проживу!

Зверь широко зевнул, словно говоря — да живи, кто ж тебе мешает. Только пошли уже обратно, дети там одни.

Вернулись к норе и волчица немедленно исчезла в ней, а мальчишка снова улегся рядом. Ему было чуть полегче, хотя жар не спадал. И он по-прежнему не знал, что делать дальше. Надо как-то выбираться из леса и возвращаться к Стефану, но в таком состоянии Винс не проделает и мили...

Что-то заурчало. Винс прислушался — не идет ли еще какой зверь? Лишь потом мальчик понял, что это у него в животе, от голода. А ведь и вправду, он не ел с самого утра, пора бы и отужинать.

Словно услыхав его мысли, появилась волчица. Она уже накормила малышей молоком, дождалась, пока они уснут и теперь собиралась на охоту, чтобы не остался голодным еще один новоявленный «детеныш»

Винс проводил ее взглядом, хотел подняться, но уже не сумел — закружилась голова, тело перестало подчиняться. Он впал в забытье, погрузился в туман начинающейся лихорадки..

Он не видел, что волчица вернулась ни с чем, обозленная и расстроенная — зверье разбежалось и попряталось по норам, а на более крупную дичь охотиться надо было всей стаей, а не в одиночку.

Когда мальчик пришел в себя, вокруг было уже темно хоть глаз выколи. Ни луна, ни звезды не могли пробиться сквозь густую крону деревьев, пусть даже и весьма прореженную осенним листопадом.

Жажда, голод, лихорадка, ночной холод, страх — все это навалилось на хрупкие детские плечи тяжким грузом и Винс не выдержал. Он заплакал вголос и потянулся к невидимой в ночи норе, словно к окошку в утраченном родном доме. Протиснулся в дыру, застрял, но желание попасть в теплое жилище было очень сильным. Мальчик вытянулся в струнку, сжался, как только мог, оттолкнулся здоровой ногой. И оказался внутри!

Ему немедленно облизали лицо. Щенята запищали, затыкались в его ладони холодными носиками, обнюхивая свалившееся на них чудище. Страха в них не было, поскольку рядом находилась спокойная мать, которая никогда не даст их в обиду.

Винс свернулся в комок, подтянув ноги и вобрав голову в плечи — только так он сумел поместиться в небольшой пещерке. Волчица прижалась к нему теплым мохнатым боком, согрела и подарила сон...

Проснулся Винс от голода. Раскрыл глаза, потер их грязными ладонями. Зевая, принялся разглядывать соседей. В дыру проникал рассеяный утренний свет и мальчик разглядел несколько пушистых комочков у себя под боком. Сколько их там, раз, два, три... пятеро волчат. А мамаши не было, очевидно, снова убежала за пропитанием.

Волчата спали и Винс осторожно погладил ближнего пальцем по пушистой спинке. Волчонок заворочался, заурчал, смешно засучил лапками, но не проснулся.

Однако Винсу становилось не до игр — нога подавала опасные сигналы, вместе с хозяином просыпалась и боль. Да еще все тело свело от тесноты.