Идейная оценка противоречивой позиции Толстого, проявившейся и в педагогических статьях, была дана В. И. Лениным. В статье «Л. Н. Толстой и современное рабочее движение» Ленин писал о Толстом как о «мыслителе, который с громадной силой, уверенностью, искренностью поставил целый ряд вопросов, касающихся основных черт современного политического и общественного устройства» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 38), Одна из этих «основных черт» общественного устройства — неграмотность трудового народа. Этой ясной и бескомпромиссной постановке вопроса противоречила толстовская попытка разрешить его, основываясь лишь на патриархально-крестьянской идеологии. «Толстой верен этой идеологии и в «Крейцеровой сонате», когда он говорит: «эмансипация женщины не на курсах и не в палатах, а в спальне», — и в статье 1862 года, объявляющей, что университеты готовят только «раздраженных, больных либералов», которые «совсем не нужны народу», «бесцельно оторваны от прежней среды», «не находят себе места в жизни» и т. п. (IV, 136–137)» (там же, с. 102). Ленин цитирует здесь статью «Воспитание и образование» по изд.: Сочинения гр. Л. Н. Толстого, изд. 5-е. М., 1886.
Прогресс и определение образования. Статья появилась в заключительном, 12-м номере журнала «Ясная Поляна» (цензурное разрешение 22 марта 1863 г.).
О намерении писать возражение на статью Е. Л. Маркова «Теория и практика яснополянской школы» Толстой сообщил читателям журнала еще в июльском номере, в подстрочном примечание к статье «Воспитание и образование»: «На днях прочел я статью в «Русском вестнике», весьма сильно затрогивающую меня во многих отношениях, и на которую предполагаю отвечать особо».
Впоследствии Марков, преподававший в Тульской мужской гимназии, вспоминал о знакомстве с Толстым и его школой: «Мы… части посещали графа в Ясной Поляне в следили за изумительными успехами его лапотных школьников, среди которых иные бойкие мальчуганы, оторванные прямо от бороны или от стада овец, всего через несколько месяцев учения уже могли свободно писать довольно грамотные сочинения, которые, пропущенные слегка через художественную веялку славного романиста, печатались им в его замечательных прибавлениях к журналу «Ясная Поляна». Этими, почти невероятными результатами яснополянская школа была обязана исключительно обаятельному таланту преподавания и внутреннему жизненному огню Льва Николаевича, который непобедимо захватывал и поднимал с собою в высоту и ширь самый вялый ум, самое невпечатлительное сердце» («Вестник Европы», 1900, № 2, с. 582).
Но Марков не был согласен с программными положениями толстовской «педагогии». «Статья Маркову складывается глубокая», — заметил Толстой в Дневнике 27 августа 1862 г. (т. 48, с. 41). Вскоре работа была отложена и возобновлена поздней осенью 1862 г. в Ясной Поляне, куда Толстой приехал в конце сентября, с молодой женой — С. А. Берс. Судьба школ, так волновавших и занимавших его в течение нескольких лет, как и прекращение педагогического журнала, были, в сущности, решены. В 12-м номере подводились итоги; статья «Прогресс и определение образования» писалась с особенным напряжением и долго. Лишь 23 февраля 1863 г., спустя полгода после начала работы, Толстой отправил рукопись в набор, полагая, что теперь статья «хороша» — «хотя и небрежна» (там же, с. 52). Его самого уже почти целиком поглощали художественные работы — окончание «Казаков», начало романа «Война и мир» и др.
Статья была едва не задержана московским цензурным комитетом, как «написанная не в видах правительства», и разрешена с большими изъятиями. Только в 1936 г., при подготовке т. 8 Юбилейного (90-томного) издания Толстого авторский текст был восстановлен — по рукописям и корректурам.
Существо главнейшей статьи Толстого, разбиравшей не столько педагогические проблемы, сколько вопрос об исторических путях развития России, не было затронуто в критических отзывах.
Когда в 1864 г. появился двухтомник избранных сочинений Л. Н. Толстого, куда вошли и педагогические статьи, в том числе «Прогресс и определение образования», Д. И. Писарев поместил в журнале «Дело» (1864, № 12) большую статью «Промахи незрелой мысли» («промахом» он считал свое, недостаточно внимательное отношение к творчеству Толстого). Здесь о яснополянской школе говорилось: «Что учение может идти совершенно успешно не только без розог, но даже — что несравненно важнее — безо всякого нравственного принуждения, это доказано на вечные времена практическим опытом самого же графа Толстого» (Д. И. Писарев. Соч. в 4-х томах, т. 3. М., 1956, с. 147). Впрочем, и Писарев не был согласен с толстовским отрицанием педагогики как науки и критиковал его за непочтение к европейской педагогической мысли.
П. В. Анненков, разбирая в 1863 г. только что появившуюся повесть «Казаки», также отметил выдающиеся достижения Толстого в области преподавания: «Ни общество, ни литература наша, конечно, никогда не забудут великих педагогических заслуг Толстого по открытию целого мира богатой внутренней жизни детей, — мира, существование которого только предчувствовалось до него немногими. Он проник в самые скрытые уголки этого мира, и, вероятно, не один раз придется всякому учителю и наставнику, понимающему свое призвание, справляться с открытиями Толстого для того, чтобы проверить свои планы образования и уяснить многие загадочные проявления детской воли и души» («С.-Петербургские ведомости», 1863, № 144).
Восторженное письмо о статьях «Ясной Поляны» написала Толстому известная в то время писательница и переводчица Е. Н. Ахматова, а также М. А. Маркович (Марко Вовчок). Толстой был обрадован и глубоко тронут этими письмами.
Критика капиталистического прогресса, содержащаяся в статье, была оценена позднее. Сочувственно цитируя «Прогресс и определение образования» в очерке «Трудами рук своих» (1884, цикл «Скучающая публика»), Г. И. Успенский тоже утверждал, что этот «прогресс» не улучшает положения народа и потому ни нужен ему.
В. И. Ленин, высоко ценивший толстовскую критику капитализма, вместе с тем отмечал антиисторичность и отвлеченность его подхода к буржуазной цивилизации. Сославшись на статью «Прогресс и определение образования», Ленин писал в статье «Л. Н. Толстой и его эпоха»: «Взгляд «историков», будто прогресс есть «общий закон для человечества», Толстой побивает ссылкой на «весь так называемый Восток» (IV, 162). «Общего закона движения вперед человечества нет, — заявляет Толстой, — как то нам доказывают неподвижные восточные народы» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 102).
История опровергла ссылки на неподвижный Восток. И сам Толстой, слушая в 1908 г. рассказ о начале революционного движения в Турции и Персии, заметил: «Чувствуется, что это кризис всемирный» (Н. Н. Гусев. Два года с Л. Н. Толстым. М., 1973, с. 186).
Позднее А. В. Луначарский, пересказывая статью «Прогресс и определение образования», справедливо отмечал близость взглядов Толстого к позиции А. И. Герцена: «Вы говорите — прогресс, наука, техника, парламенты, всевозможные суды присяжных и т. п. А я что вижу? От этого вашего прогресса бедный человек не богатеет, а еще больше беднеет, с него дерут три шкуры, его попирают ногами. Это то же самое, что говорил Герцен» (А. В. Луначарский. О Толстом. М. — Л., 1928, с. 96–97).
О переписи в Москве. 23–25 января 1882 г. в Москве производилась перепись населения. Толстой попросил у главного руководителя переписи, профессора-экономиста И. И. Янжула, чтобы ему дали участок с беднейшим населением. Поселившись с семьей в Москве осенью 1881 г., Толстой уже успел столкнуться с ужасающей жизнью городских бедняков и теперь хотел привлечь к ней внимание всего общества. Кроме того, перепись он надеялся соединить с делом неотложной помощи несчастным. С этой целью и была написана статья-призыв «О переписи в Москве», опубликованная 20 января в газете «Современные известия» (№ 19). Толстой сам побывал в типографии, помогая наборщикам разбирать свою рукопись. Сотрудник газеты С. К. Эфрон вспоминал: «Граф пробыл в типографии более пяти часов и произвел на наборщиков чарующее впечатление своим обхождением. Долго, очень долго наши наборщики хвалились тем, что поработали вместе с знаменитым писателем, а после его ухода поделились его оригиналом и были очень счастливы, что им достались на память о совместной работе с графом его автографы» (цит. по кн.: Н. Н. Гусев. Л. Н. Толстой. Материалы к биографии с 1881 по 1885 год. М., 1970, с. 112). На другой день после публикации статьи Толстой взял 200 экземпляров газеты и заказал еще 500 отдельных оттисков, чтобы раздавать их счетчикам и руководителям переписи.
