– Предпочитаешь сидеть здесь, мастер Дэниел? Хочешь умереть от холода и голода в этом забытом Богом месте, когда снова придет зима?

Все опять помолчали. Наконец Аболи сказал:

– Я готов идти. Другого выхода у нас нет.

– Но как нога сэра Генри? Достаточно ли она сильна?

– Дайте мне еще неделю, парни, и я перегоню вас.

– А что мы сделаем, если застанем Канюка в Слоновьей лагуне? – Дэниел не готов был согласиться так быстро. – У него сотня головорезов, а нас, даже если мы все переживем путешествие, всего дюжина вооруженных одними саблями.

– Отличные шансы! – рассмеялся Хэл. – Я видел, как ты рисковал и при меньших. С порохом или без пороха, но мы найдем Канюка. Ты с нами или нет, мастер Дэниел?

– Конечно, с вами, капитан, – оскорбился Большой Дэниел. – Как вы можете думать иначе?

В тот же вечер около костра совета Хэл объяснил свой замысел остальным. Закончив, он осмотрел лица собравшихся.

– Я никого не заставляю идти с нами. Аболи, Дэниел и я намерены идти, но если кто-то из вас хочет остаться здесь, в горах, мы дадим вам вашу часть оружия и половину оставшегося пороха и не будем думать о вас дурно. Кто хочет говорить?

– Я, – сказала Сакина, не отрывая взгляда от пищи, которую готовила. – Я иду с вами.

– Храбро сказано, принцесса, – улыбнулся Нед Тайлер. – Я тоже пойду.

– Да! – дружно подхватили остальные моряки. – Мы все пойдем.

Хэл благодарно кивнул и посмотрел на Альтуду.

– Тебе нужно думать о твоих жене и сыне, Альтуда. Что скажешь?

Он заметил тревогу на лице Зваанти, кормившей малыша грудью. Ее темные глаза были полны сомнений и страха. Альтуда поднял ее на ноги и отвел в темноту.

Когда они ушли, от имени остальных заговорил Саба:

– Альтуда наш вожак. Он вырвал нас из рабства, и мы не можем бросить его одного в этом диком месте, чтобы они с ребенком погибли от холода и голода. Если Альтуда пойдет, пойдем и мы, но если он останется, мы должны остаться с ними.

– Я восхищаюсь вашей решимостью и верностью, Саба, – ответил Хэл.

Они молча ждали. Из темноты доносился испуганный плач Зваанти. Много времени спустя Альтуда опять привел ее к костру, обнимая рукой за плечи, и они сели на свои места.

– Зваанти боится не за себя, а за ребенка, – сказал он. – Но она понимает, что с вами у нас больше шансов, сэр Хэл. Мы пойдем.

– Мне было бы жаль, Альтуда, если бы вы приняли другое решение. – Хэл улыбнулся с искренней радостью. – Когда мы вместе, наши шансы намного возрастают. Теперь нужно подготовиться и договориться, когда мы выступаем.

Сакина подошла к костру и решительно сказала:

– Твоя нога не заживет еще по меньшей мере пять дней. До этого я не разрешаю тебе выходить.

– Когда говорит принцесса, – глубоким голосом провозгласил Аболи, – только глупец не слушает.

Все последние пять дней Хэл и Сакина собирали травы и коренья, которые могли пригодиться в пути как лекарства и пища. Ногу Хэла вылечили, воспаление прошло, а подъемы и спуски по крутым склонам быстро укрепили ее.

Накануне дня, намеченного для выхода, в полдень они остановились, чтобы вымыться, отдохнуть и заняться любовью на мягкой траве у ручья. В прошлые разы этот приток реки они не навещали, и пока Хэл грелся на солнце, Сакина, нагая, встала и отошла подальше, чтобы облегчиться.

Хэл посмотрел, как она присела за невысоким кустом, потом снова лег и задремал. Разбудил его звук вонзившейся в землю острой палки, которой Сакина откапывала корни. Несколько минут спустя она вернулась, по-прежнему обнаженная, и принесла в руках кусок хрупкого желтого камня.

– Цветные кристаллы! Первые, какие я нашла в этих горах! – Она явно обрадовалась своему открытию и выбросила из корзины менее ценные травы, чтобы освободить место для крошащихся камней. – Должно быть, тут раньше был вулкан, потому что цветные кристаллы выбрасывает из земли вместе с лавой.

Хэл наблюдал за ее действиями, но его больше интересовало то, как нагое тело девушки блестит на солнце, а маленькие груди меняют форму, когда она энергично работает своей палкой, а вовсе не желтые хрупкие куски, которые она выкапывала из земли.

– Зачем они тебе? – спросил он, не вставая с травяной постели.

– Их можно использовать по-разному. Это хорошее средство от головной боли и колик. Если смешать их с соком ягод вербены, они успокаивают сердцебиение и облегчают ежемесячные женские страдания…

Она долго перечисляла болезни, которые можно лечить этим средством, но для Хэла оно не представляло особого интереса и выглядело как комки почвы. Теперь корзина была так тяжела, что на пути в лагерь Хэл отобрал ее у девушки.

Вечером, когда все сидели у костра и обсуждали последние приготовления к долгому путешествию на восток, Сакина размолола свою находку в грубой каменной ступке, залила водой и поставила греться на костре, а сама села рядом с Хэлом, который отдавал последние распоряжения на завтра. Он распределял оружие и грузы. Объем и вес каждой ноши определялся возрастом и силой того, кто ее понесет.

Неожиданно Хэл замолчал и принюхался.

– Светлое небо и все апостолы! – воскликнул он. – Что у тебя в котле, Сакина?

– Я тебе говорила, Гандвейн. Это желтые цветы.

Она встревоженно посмотрела на него, а он бросился к ней, схватил на руки, подбросил в воздух и поймал, когда она в развевающейся юбке полетела назад.

– Да это вовсе не цветы! Я узнал бы этот запах и в аду, где ему самое место!

И он целовал Сакину, пока она не оттолкнула его.

– Ты с ума сошел?

Она смеялась и хватала ртом воздух.

– Сошел с ума от любви к тебе! – сказал он и повернул ее лицом к остальным, в изумлении смотревшим на эту сцену. – Парни, принцесса сотворила чудо, которое спасет нас всех!

– Ты говоришь загадками, – сказал Аболи.

– Да! – подхватили остальные. – Говори яснее, капитан.

– Скажу так ясно, что даже самые большие тугодумы из вас, морские крысы, поймут мои слова. – Он рассмеялся, видя их смущение. – Ее котел полон самородной серы! Волшебной желтой серы!

Первым понял Нед Тайлер – ведь он был главным пушкарем. Он тоже вскочил, подбежал к котелку, наклонился и вдохнул пар так, словно это был дым опиумной трубки.

– Капитан прав, парни, – радостно подтвердил он. – Это сера, точно.

Сакина отвела отряд, который возглавляли Аболи и Большой Дэниел, к ручью, где обнаружила залежи серы, и моряки вернулись в лагерь, шатаясь под тяжестью желтой земли, нагруженной в корзины и мешки из звериных шкур.

Пока Сакина присматривала за кипячением и выщелачиванием серных кристаллов из руды, одноглазый Йоханнес и Зваанти занимались кострами, обложенными землей; здесь на медленном огне кедровые поленья постепенно превращались в черный древесный уголь.

Хэл и люди Сабы поднялись по крутому склону над лагерем туда, где обитали колонии горных кроликов. Люди Сабы, как мухи, цеплялись к крутым стенам, с которых соскребали янтарного цвета кристаллы сухой мочи. Зверьки испражнялись в общественных местах, и если комки испражнений падали вниз, то моча стекала по склону и проникала в него. В некоторых местах слой высохшей мочи был толщиной в несколько футов.

Мешки с этой пахучей добычей опускали к подножию утеса и уносили в лагерь. Работали по сменам и круглосуточно поддерживали огонь, извлекая серу из размельченной руды и селитру из мочи зверьков.

Нед Тайлер и Хэл, пушкари, колдовали над котлами, над которыми курился пар, как алхимики, процеживая жидкость и выпаривая ее. Сухой остаток они окончательно просушивали на солнце. Первое кипячение вонючих составляющих дало им достаточно сухого кристаллического порошка, чтобы заполнить три котла.

Размолотый древесный уголь превращался в однородный черный порошок, селитра становилась светло-коричневой и рыхлой, как морская соль. Когда Хэл положил ее щепотку на язык, он действительно ощутил вкус моря. Серный цвет был светло-желтым и почти без запаха.