Руководитель восстания верхнедонцев Павел Назарьевич Кудинов был арестован в Болгарии в ноябре 1944 года органами “СМЕРШ”.
Современному, особенно молодому читателю вряд ли знакомо это слово: “СМЕРШ”. Однако во время Великой Отечественной войны слово “СМЕРШ”, что значило “Смерть шпионам”, знали все. Так называлась военная контрразведка советской армии, которая входила в состав органов государственной безопасности.
В “Обвинительном заключении”, утвержденном самим начальником Главного управления контрразведки “СМЕРШ” генерал-полковником Абакумовым, его же резолюция: “Внести в особое совещание. Меру наказания Кудинову определить 10 лет ИТЛ”, что значит — “исправительно-трудовых лагерей”. Росчерком пера одного человека — руководящего чиновника контрразведки “СМЕРШ” — Кудинов без суда получил 10 лет. За что? За то, прежде всего, что, как сказано в “Обвинительном заключении”, “проживая после ранения в боях с Красной армией в станице Вешенской на Дону, при восстановлении там Советской власти возглавил восстание среди казачества и создал 5 дивизий из числа повстанцев, в течение трех месяцев руководил вооруженной борьбой против Красной Армии”, а также за то, что “находясь уже в Болгарии, в 1935 году по личной инициативе создал в г. Софии антисоветскую националистическую организацию”.
Более четверти века прошло со времени Верхнедонского восстания, а власти не могли ни забыть, ни простить казакам Вешенский мятеж. Не успели наши части пересечь границу Болгарии, как органы военной контрразведки (“Смерть шпионам”!) арестовывают не какого-нибудь “шпиона”, а — донского казака за участие в восстании, которому посвящена самая великая книга XX века.
В приговоре Особого совещания при НКВД и в “Обвинительном заключении” изначально содержится неправда. Там сказано, будто “Дело” на П. Н. Кудинова открыто 31 мая 1945 года и что арестован он 30 мая 1945 года. В “Деле” хранится ордер № 260 от 1 мая 1945 года “на производство обыска и ареста Кудинова Павла Назарьевича”. На самом деле Кудинов уже давно сидел в КПЗ “СМЕРШ” 3-го Украинского фронта, поскольку, как явствует из документов, был арестован оперуполномоченным Управления контрразведки “СМЕРШ” капитаном Бородиным еще 4 ноября 1944 года, о чем говорят “Анкета арестованного”, заполненная 4 ноября 1944 года, “Протокол личного обыска” от 8 ноября 1944 года, “Протокол задержания” от 8 ноября 1944 года и “Протокол первого допроса” от 9 ноября 1944 года.
Чрезвычайно выразителен “Протокол задержания”, выявляющий мотивы ареста Кудинова: “...подозревается в совершении преступных действий”. Это — все. И, как итог — “постановляющий” пункт: “Задержать Кудинова Павла Назарьевича в порядке ст. 100 УПК РСФСР для выяснения его преступной деятельности”.
Уже первые, поставленные следствием Кудинову 9 ноября 1944 года, вопросы говорят о том, что “СМЕРШ” прекрасно знал, кто такой Кудинов и чем он занимался в 1919 году. В перечне вопросов был заложен следующий “наводящий” пункт: “Служба в белых и др[угих] к.-р. [контрреволюционных] армиях, участие в бандах и восстаниях против Сов[етской] власти и в качестве кого”. И тут же записан ответ: “Служил в белой армии в 1918 году, участвовал в боях против Красной Армии, участвовал в восстании верхнедонцев с 29 февраля по 15 мая 1919 года, командующим восставших казаков”.
“СМЕРШ” продержал “командующего” восставшими в 1919 году вехнедонскими казаками в заключении, не давая делу официального хода, с ноября 1944 года по май 1945 года, то есть до конца войны, перевозя его по Европе с собой. “После десятидневного следствия я был отправлен в пределы Австрии и, пробывши там шесть месяцев, был отправлен в Москву”. Лишь после окончания войны делу Павла Кудинова был дан официальный ход, после чего в июне 1945 года он и оказался в Москве.
Показательно, что основные многостраничные допросы Кудинова были проведены органами “СМЕРШ” в ноябре 1944 года и в апреле 1945 года, то есть до открытия его “Дела”. И лишь два кратких, во многом формальных допроса были проведены в Москве, 13 и 14 июня 1945 г., причем допрос производили по-прежнему сотрудники “СМЕРШ”. Материал допросов дает документальное представление о биографии П. Н. Кудинова, его деятельности в качестве командующего армией повстанцев и о ходе самого восстания; о движении казаков-националистов в эмиграции, которое он одно время возглавлял.
Из хода допросов и показаний арестованного следует, что родился Павел Назарьевич Кудинов 1 января 1891 года в хуторе Средне-Дударевском Вешенской станицы “в простой казачьей семье”, где кроме него было еще четыре брата и сестра, а также “две лошади, одна корова и одна пара быков”. И хотя благодаря тому, что в семье было пятеро сыновей, семья имела шесть земельных паев, что составляло 27 десятин земли, — жили они бедно. Трогателен рассказ Павла Кудинова в “Просьбе о помиловании” о том, как “в десятилетнем возрасте окончив три отделения первоначальной церковно-приходской школы”, он “за неимением материальных средств у родителей продолжать учиться дальше”, “пошел по миру, затрачивая детский труд за скромную плату”.
Так в действительности раскрывается формула “родился в семье казака-середняка”, которую употребляют применительно к Павлу Кудинову и К. Прийма, и В. Васильев.
Не подтверждается материалами дела и утверждение В. Васильева, будто П. Кудинов “не помышлял о военной службе”, а “окончил до первой мировой войны Персиановское сельскохозяйственное училище, на германский фронт пошел добровольцем...”. В действительности, судя по материалам “Дела”, Кудинову в юности удалось поступить “в жандармское училище, в котором пробыл одиннадцать месяцев”, но “после экзамена, на совершеннолетнюю строевую жандармскую службу принят не был, а зачислен в канцелярию участка писарем у делопроизводителя. Пробывши в участке, кажется, 4—5 месяцев, я был призван для отбытия действительной службы”.
На допросе 9 ноября 1944 года Кудинов показал: “В 1912 году был призван на действительную военную службу в 12 Донской казачий полк, который находился в м [естечке] Радзивиллово Волынской области. В 1913 году окончил учебную команду при этом полку и получил звание старшего урядника, т. е. старшего унтер-офицера. 18 августа 1914 года 12-й казачий полк в составе 11 кавалерийской дивизии выступил на австро-венгерский фронт. В составе этого полка на австро-венгерском фронте я пробыл до 6 января 1918 года. В связи с революцией казачьи части были деморализованы и разошлись по домам. В январе я пришел также домой”.
Как видите, Павел Кудинов и Харлампий Ермаков — погодки и земляки: оба родились в 1891 году, один в январе, а другой — в феврале в соседних хуторах Вешенской станицы; оба были призваны на действительную службу — один в 1912, другой (Ермаков) — в 1913 году, оба оказались в одном и том же 12 Донском казачьем полку, в селении Радзивиллово, оба окончили учебную команду при полку и произведены в старшие урядники, оба в составе своего полка 18 августа 1914 года выступили на австро-венгерский фронт. И, наконец, оба — возможно, единственные в Вешенской округе — окончили Германскую войну Георгиевскими кавалерами всех четырех степеней, то есть, как говорил Кудинов, “с полным бантом”. Единственное “служивское” отличие между ними в том, что Павел Кудинов к концу германской войны сумел закончить пехотное военное училище в Иркутске и получить офицерский чин.
История с Иркутским военным училищем началась с эпизода, который нашел отражение в “Тихом Доне”.
На полях Х главы третьей части рукописи “Тихого Дона” встречается фраза: “Арестовывают борщ”. Что бы это значило? Это — “наметка” Шолохова, касающаяся уже следующей, четвертой части “Тихого Дона”, где в главе IV казакам дали щи с протухшим мясом. “Зараз арестуем эти щи — и к сотенному” (1 — 2, 348), — решают казаки, не желая есть щи с червями. В своем “Прошении о помиловании” в 1954 году Павел Кудинов коснулся этой истории, случившейся в 12 Донском казачьем полку. “В мае 1915 года за смелый протест перед офицером полка, который способствовал в расхищении положенного бойцам порциона мяса, я был предан военно-полевому суду штаба корпуса, но был оправдан”.
