Здесь, как ни удивительно это звучит, был душ. Но, как и все в Лабиринте, он был принудительным. Знаете, есть такая процедура, водный массаж, называемый «душ Шарко». Вот и представьте себе, что санитары сошли с ума и всем коллективом ополчились на вас со своими шлангами, тогда вы получите довольно-таки бледное изображение того, что с нами происходило. Не знаю, как другие, а я едва не захлебнулся в этом пенном водовороте. Попытка выбраться из помещения не увенчалась успехом, пока тугие струи, бьющие под большим давлением решительно отовсюду, не иссякли без нашего вмешательства. Однако пребывание в водяном аду улучшило не только состояние нашей одежды, но и настроение.

- Какая трогательная забота, - не без сарказма заметила Джонс. - Сначала вымазали, потом выкупали, а теперь, похоже, будут сушить.

- О себе они позаботились, - возразил я, отплевываясь. - Это сделано для того, чтобы мы не растаскивали грязь и не пачкали полы.

Тем не менее Джонс была права. По коридору гулял ветерок, и по мере нашего продвижения он усиливался. В то, что это ветер свободы, и в то, что мы близки к выходу из Лабиринта, никто всерьез не верил. В то время надежда на благополучный исход тлела крошечным угольком на самом дне души, не разгораясь, но и не угасая совсем. Тем не менее ветер крепчал и очень скоро превратился в настоящий ураган.

Джонс, шедшая впереди, вскарабкалась на лестницу, и ее светлые волосы флагом забились на ветру. И если в нижнем коридоре, где мы находились, ветер дул нам в спину, то этажом выше он бил прямо в лицо. Путь же наш лежал как раз в ту сторону, откуда нам навстречу с воем и свистом неслись потоки воздуха. Не в силах устоять под напором ветра, Джонс рухнула на колени, а потом и вовсе распласталась на полу. Только в таком положении было возможно двигаться дальше.

Следующим был я. Вдохновленный примером сержанта, я тоже лег на пол и, извиваясь как змея, добрался до нее. Джонс знаком приказала мне ждать остальных. Оглянувшись назад, я увидел причину столь мощного перемещения воздушных масс. В конце коридора вращался огромный пропеллер, лопасти которого сверкали, как самурайские мечи. Приводимый в движение невидимым с моего места двигателем, он гнал воздух, вытягивая его из нижних коридоров куда-то вверх. У меня появилось ощущение, что я просто некое микроскопическое существо - муравей, волею случая оказавшийся в недрах механизма, назначение и принципы работы которого - загадка.

Хватаясь друг за друга, я и Джонс проползли несколько метров, отделяющих нас от следующей двери. Не знаю, что побудило сержанта переменить решение, но ждать База мы не стали. Дверь была уже перед нами, и что бы ни было за ней, это все равно было лучше смерти на сверкающих лопастях. Здесь было немного тише. Воздух, вырывающийся тугими струями из невидимых пор в стенах коридора, уже не так яростно толкал нас к гибели. Ухватившись за дверную ручку, Джонс медленно поднялась и оглянулась.

Как раз в этот момент из отверстия в полу появился крошка-инопланетянин. Снизу его явно подталкивал Баз. Малыш сопротивлялся, но Баз буквально вышвырнул его в воздух. Лилипут даже не успел достать до пола - ураганный ветер подхватил его и маленькое тельце взмыло чуть ли не к самому потолку. Крик отчаяния огласил помещение. Мне показалось, что это кричала Джонс или даже я сам, поскольку мне хорошо было видно лицо нашего спутника. Оно было невозмутимо, и лишь глаза его переполняла грусть. Он не мог и не хотел кричать - он достиг того, чего желал, выполнив в своей жизни одному ему известное предназначение. Все усиливающийся по мере приближения к мотору ветер понес его дальше и дальше, ударил о стену, об пол и наконец увлек в круглое отверстие в самом конце коридора. Раздался звук, словно с большой высоты на асфальтированную площадку вылили ведро воды. Обороты пропеллера на мгновение снизились, но почти сразу же он снова загудел с прежней мощью.

Даже Джонс едва сдержала рыдание при виде гибели нашего спутника. Ее горло судорожно дернулось несколько раз подряд, утолки рта опустились, и, словно от смертельной усталости, на секунду закрылись глаза. Мне кажется, что именно с этого момента она стала меняться. Точнее, изменилось ее отношение ко мне как к осужденному и к Базу, на которого все пройденные испытания никак не повлияли. В душе несгибаемого сержанта произошел некий надлом, обусловивший ее дальнейшие действия, до этого совершенно ей не характерные.

Из отверстия в полу показался Баз. На его всегда самоуверенной физиономии была написана растерянность. Что это было? Запоздалое раскаяние в содеянном преступлении против своего же товарища? Или страх перед теми опасностями, которые раньше первым испытывал на себе его маленький и отнюдь не добровольный слуга? В тот момент на эти вопросы, похоже, не смог бы ответить и он сам…

Баз был большим, тяжелым человеком, и поэтому, опустившись на четвереньки и напоминая дикого лесного кабана, он легко достиг двери, возле которой стояли мы. Не глядя на него, Джонс повернула ручку двери, и мы оказались на дне глубокого колодца. Перед нами снова стояла вода.

- Похоже, опять придется нырять, - заметил я, хорошо зная, что такие приключения до сих пор были совершенно безопасны.

- Не думаю, - вроде бы про себя ответила Джонс и смело шагнула на середину небольшой лужи, словно зная, что произойдет в следующий момент.

А происшедшее было и в самом деле неожиданно. Я еще, помнится, подумал, что рано обвинил создателей этого сооружения в узости взглядов и банальности мышления. Из пола ударил фонтан такой ужасающей силы, что сначала сержант, а потом и я взлетели в воздух и, преследуемые набирающей силу водной струей, взмыли высоко вверх, словно нами выстрелили из пушки. Поскольку я был немного легче сержанта, то через несколько мгновений догнал ее и, инстинктивно ища хоть какой-нибудь опоры, схватился за ее брюки. Я не мог видеть в буйстве пенных струй дна колодца, но чувствовал, что оно уже очень далеко и если вдруг фонтан, вознесший нас на эту высоту, иссякнет так же внезапно, как и возник, мы упадем вниз и разобьемся насмерть. Однако опасения мои были напрасны. Кувыркаясь в водяных брызгах, казавшихся в неверном тусклом свете металлическими шариками, мы наконец достигли потолка, где, ударившись о наклонную стенку, отлетели в сторону и тяжело рухнули на пол нового коридора.

Возможно, от удара я на некоторое время лишился чувств. По крайней мере, находясь в сознании, я вряд ли позволил бы себе лежать в той двусмысленной позе, в которой оказался, очнувшись.

Джонс лежала посреди коридора, широко раскинувшись, и была при этом настолько неподвижна, что ее можно было принять за мертвую. Я же оказался между ее ног и, обвив руками ее бедра, уткнулся лицом в самое интимное ее место. В этом положении нас и застал Жаскем. Впрочем, тогда мы еще не знали его имени, да и разглядеть в ту, первую встречу толком не успели.

- Хорошо устроился, - услышал я его насмешливый голос. - Аж завидно!

Мы вскочили словно от удара электрошоком. Не знаю, у кого из нас вид был более смущенным - у меня или у Джонс.

Перед нами стояло заросшее волосами существо неопределенного возраста, но, если судить по быстроте и порывистости движений, еще не старое. Особый выговор, которым он сказал буквально три слова, выдал его с головой - это был марсианский поселенец, как минимум во втором поколении. Но едва я хотел заговорить с ним, как взгляд незнакомца упал на Джонс и он внезапно изменился в лице. Веселость его вдруг сменилась испугом, почти ужасом. Он нажал кнопку на стене и провалился в нижний этаж Мы хотели было броситься за ним, но в это время сквозь рев воды донесся крик. Из-за края колодца мелькнули растопыренные пальцы База.

- Э-эй! - успел крикнуть он, прежде чем скрылся в облаке брызг.

Несмотря на нашу неприязнь к этому подлому человеку, в нас все же сохранилось чувство товарищества, и мы с Джонс не задумываясь бросились на помощь. К счастью, мы успели вовремя. Едва плечи База снова оказались над краем колодца, как струя фонтана резко ослабла, а еще через пару секунд о ней напоминали лишь ручейки воды, сбегавшие по стенам.