– За этим проследить! – скомандовал тот, что был здесь главным. – Остальные – проверить машину!

Четверо молодых людей сорвались с места, побежали к фургону. Бекас вспомнил про Виктора, который остался за рулем, и в мозгу его будто бесстрастно щелкнул счетчик, приплюсовав еще одного покойника.

Но Виктор уже разобрался в ситуации. Это лишь внешность у него была туповатого увальня – соображал он куда быстрее многих. Еще услышав треск первого выстрела, он открыл дверцу и, пригнувшись, вывалился из фургона на землю, а там, вскочив на ноги, но согнувшись под прямым углом, устремился в темнеющие с каждой минутой лесопосадки. Погоня отстала.

Виктор несся, обдирая лицо о ветки, туда, где, невидимый, грохотал поезд. До железной дороги было рукой подать, но бежать среди деревьев, в темноте было нелегко. Впрочем, преследователям было так же трудно. Поняв, что Виктор может уйти, они открыли стрельбу. Прозвучало всего три-четыре выстрела – видимо, стрелков смущала близость жилых кварталов, – но одна пуля царапнула ухо Виктора. Обожженный болью, он на несколько секунд потерял ориентировку и заметался среди деревьев как заяц. Его заметили и почти догнали. Кто-то уже схватил его за полу мятого пиджачка, но Виктор вывернулся и со звериной яростью лягнул догнавшего его человека в лицо. Тот вскрикнул и, опрокинувшись на спину, укатился в какую-то яму между двумя березками.

Виктор удвоил усилия и побежал дальше к железной дороге. Он протиснулся сквозь колючие, воняющие мазутом кусты, спрыгнул вниз и стал карабкаться на насыпь прямо к несущемуся мимо товарняку. Сзади прогремел еще один одинокий выстрел. Пуля ударилась о гравий. Каменная крошка, точно огненными искрами, прошлась по руке Виктора. Он инстинктивно отдернул руку, но скорость не снизил. Мимо неслись темные вагоны. Состав был длинный.

Виктор заметил приближающуюся тормозную площадку. Собравшись, он подпрыгнул и вцепился в липкий поручень. Поезд потащил его за собой с невероятной силой. Напрягая мышцы, Виктор взобрался на площадку и оглянулся. По белеющей в темноте насыпи бежали, спотыкаясь, три черные фигуры. Виктор понял, что они не успевают вскочить на его площадку, и даже испустил торжествующий вопль. Но долго торжествовать не стал, потому что состав еще не кончился, и преследователи могли запрыгнуть на другой вагон. Тогда он перебрался на другую сторону площадки, спрыгнул вниз, упал на землю, несколько раз перевернулся, безнадежно испачкав костюм, но тут же вскочил и помчался к лесопосадкам на противоположной стороне железной дороги. Через минуту он скрылся в зарослях.

Преследователи дождались, пока последний вагон поезда протащился мимо, и стали всматриваться в темноту за железнодорожными путями.

– Ладно, тут до утра можно по кустам лазать, – сказал один. – Пошли назад. Повезло говнюку.

Отправились назад. По пути к ним присоединился четвертый. Он ничего не говорил, но время от времени щупал нижнюю челюсть, по которой проехался ботинок Виктора.

Когда возвратились, все уже сидели в машине. Расселись по местам. Тот, кому заехали ботинком, сел за руль. Главный сделал знак, и «Мерседес», подминая траву, медленно тронулся с места. До жилых кварталов было рукой подать, и вскоре они свернули на асфальт. Сделав несколько кругов по окраинным улочкам и убедившись, что все тихо, выехали на Кольцевую автодорогу.

– Вы его догнали? – спросил главный.

– Ушел, гад! – мрачно сказал кто-то. – Смагину вон чуть челюсть не свернул.

– Надо бы! – мстительно сказал главный. – Олухи царя небесного! Молитесь теперь, чтобы этот урод в прокуратуру не пошел.

– После того, что случилось? Вряд ли!

– Я и говорю – молитесь!

Главный помолчал немного и обернулся к съежившемуся на заднем сиденье Бекасу.

– Господин Бекас, вы как будто не рады встрече с нами? Вы себя хорошо чувствуете?

– По правде говоря, я неважно себя чувствую, – срывающимся голосом ответил Бекас. – Я болен. Я ничего не помню…

– Не преувеличивайте! Мне сообщали, что вы давно пришли в себя, но тщательно скрывали это ото всех. Так поступают только в тех случаях, когда наверняка что-то помнят. Что-то очень важное. Например, то, где спрятали информацию, за которую должны были получить большие деньги.

– Да, но я никаких денег не получил! – почти истерически выкрикнул Бекас. – Более того, меня чуть не убили, меня вычислили! Меня стерегли в палате, чтобы я не сбежал! Вам это ни о чем не говорит?

– Отчего же? Это прежде всего говорит о том, что вы олух царя небесного. С самого начала мы предупреждали, что вы должны вести себя осторожно. Единственное оправдание вам, что информация все-таки не вернулась к своим хозяевам. Только поэтому вы еще представляете для нас интерес.

– Не понял! – нахмурив лоб, проговорил Бекас. – Вы надеетесь отыскать то место, где…

– Это вы отыщете это место! Ведь его выбирали вы, не так ли?

– Это было так давно. Я почти год провалялся в коме. Столько воды утекло. Не уверен, что мне удастся…

– Послушайте, господин Бекас, не валяйте дурака! Мы настроены очень серьезно. И вам советуем отнестись к этому столь же серьезно. – Заказчик начинал сердиться не на шутку. – Мы немедленно едем туда, где вы запрятали информацию, и вы передаете ее нам…

– Прямо сейчас?! Это невозможно! Мне нужно хотя бы немного отдохнуть. День или два…

– Не говорите чепухи! Мы ждали год, пока вы очухаетесь. И вы требуете, чтобы мы ждали еще? Не испытывайте наше терпение! Видели, как мы поступаем с теми, кто нам мешает?

– Видел, – упавшим голосом сказал Бекас. – Но я в самом деле ни на что сейчас не годен. Мне даже просто стоять сложно. Как я буду сейчас искать тайник на лоне природы?

Заказчик задумался. Его крупное породистое лицо казалось хмурым и неприветливым. Он критически осмотрел съежившуюся фигуру Бекаса и махнул рукой.

– Ладно! Дадим вам несколько часов отдыха. Но завтра… Последнее сообщение от вас было «Я оставил товар в развалинах. Романтическое место. Очень живописный уголок и совсем недалеко от Москвы…». Это дословно. Если завтра мы не посетим этот живописный уголок и вы не передадите нам то, что давно должны передать, то…

– Но у меня два условия, – торопливо сказал Бекас. – Во-первых, вы сразу заплатите мне обещанную сумму, а во-вторых, укроете меня на некоторое время. Оставаться здесь слишком опасно. Вы должны помочь мне перебраться за границу.

– Придется помочь, – преувеличенно бодро сказал заказчик. – Мы свои обещания выполняем.

– Меня тоже не в чем упрекнуть, – помедлив, ответил Бекас. – Мне просто не повезло.

– Да, нехорошо вышло! – Генерал Орлов покрутил седеющей головой. – И неприятнее всего, что ты там оказался – именно в этом месте и именно в эту ночь!

– Ну, – развел руками Гуров. – Знать, где упадешь, соломки заранее постелил бы. Нам-то, допустим, просто неприятно, а каково жене этого самого Савелия Вениаминовича? Муж ушел на вечеринку и погиб!

– Говорят, что с женой у него было не все ладно, – пробурчал Орлов. – Дело шло к разводу. Потому и на вечеринку пошел один. Не хочу сказать, что это как-то связано с убийством, но вроде бы грустить она по этому поводу не расположена.

– Ну, это мне непонятно, – признался Гуров. – Мы-то все там были в шоке, хотя, например, мы с Марией этого человека практически и не знали.

– А что он там вообще делал? Он что, в близких отношениях с Левитиным?

– Мне так не показалось. Скорее в деловых. Наверное, мог в чем-то поспособствовать – бюджет, словечко, сказанное нужному человеку…

– Сейчас такие отношения и считаются самыми близкими, – невесело усмехнулся Орлов. – Одним словом, Лев Иванович, ты эту кашу как бы заварил, тебе ее и расхлебывать. Есть мнение назначить на это дело тебя – ну и твоего полковника Крячко, естественно.

– Есть ли смысл? – поморщился Гуров. – Мне кажется, с этим делом справится и местная милиция.

– Ты сам-то понял, что сказал? – проворчал генерал. – Погиб чиновник федерального масштаба. Убийство. Кто его доверит районному отделению милиции? Тем более ты там присутствовал. Нет, тут уже без вариантов.