– Это невозможно, принц Элрик, потому что наши судьбы и в самом деле переплетены, и я знаю, что твоя судьба не в том, чтобы сейчас умереть. Поэтому я помогу тебе, как ты и попросил.

Элрика удивляла четкость деталей его видения. Он сказал себе: «Каким жестоким мучениям я себя подвергаю. Все, мне пора признать, что я умер…»

– Ты не можешь умереть. Не сейчас.

Рука морского короля легко подняла его и понесла по петляющим, слегка затененным коридорам вдоль нежно-розовых коралловых стен, где воды уже не было. Элрик почувствовал, что вода исчезла из его легких и он может дышать. Неужели он и в самом деле попал в легендарное измерение народа элементалей – измерение, где этот народ обитает и которое частично пересекается с земным?

Они остановились в огромной куполообразной пещере, которая отливала розовым и голубым перламутром. Морской король положил Элрика на пол пещеры, который, казалось, был усеян мелким белым песком. Но это был не песок, потому что он спружинил под телом Элрика.

Когда король Страаша шевельнулся, раздался звук, какой слышен, когда приливная волна шуршит в береговой гальке. Морской король прошел по белому песку к большому трону цвета молочно-белого агата. Он сел на трон и, подперев голову зеленым кулаком, стал разглядывать Элрика – вопросительно и в то же время сочувственно.

Элрик физически был все еще очень слаб, но зато теперь мог дышать. Словно морская вода наполнила его, а выходя наружу, очистила. Голова у него была ясной. И сейчас он вовсе не был уверен, что спит.

– Но я так и не понимаю, почему ты меня спас, король Страаша, – устало сказал он, лежа на песке.

– Мелодия. Мы услышали ее и пришли. Вот и все.

– Да, но колдовство не бывает таким простым. Нужны напевы, символы, всякого рода ритуалы. Раньше всегда было так.

– Возможно, ритуалы не всегда обязательны, если нужда так насущна, как была у тебя, когда ты позвал нас. Хотя ты и сказал, что хочешь умереть, было видно, что это не искреннее твое желание, иначе зов не был бы так отчетлив и не достиг бы нас так быстро. Забудь теперь обо всем этом. Когда ты отдохнешь, мы сделаем все, о чем ты просил.

Элрик, превозмогая боль, сел.

– Ты говорил о «переплетающихся судьбах». Значит, тебе известна моя судьба?

– Я думаю, отчасти известна. Наш мир стареет. Когда-то элементали были сильны в твоей плоскости, и народ Мелнибонэ разделял с ними эту силу. Но теперь наши силы слабеют – как и ваши. Что-то меняется. Есть намеки на то, что Владыки Высших Миров снова проявляют интерес к вашему миру. Возможно, они боятся того, что народы Молодых королевств забыли про них. Возможно, народы Молодых королевств угрожают наступлением новой эры, в которой богам и существам вроде меня больше не будет места. Я подозреваю, что в Высших Мирах испытывают некоторое беспокойство.

– И больше тебе ничего не известно?

Король Страаша поднял голову и заглянул в глаза Элрику.

– Больше я тебе ничего не могу сказать, сын моих старых друзей, вот только, пожалуй, что ты будешь счастливее, если полностью предашься своей судьбе, когда поймешь, в чем она состоит.

Элрик вздохнул.

– Кажется, я знаю, о чем ты говоришь, король Страаша. Я постараюсь последовать твоему совету.

– А теперь, когда ты отдохнул, пора возвращаться.

Морской король поднялся со своего трона из молочно-белого агата и, подплыв к Элрику, поднял его в сильных зеленых руках.

– Мы еще встретимся до конца твоей жизни, Элрик. Я надеюсь, что смогу еще раз помочь тебе. Наши братья – элементали воздуха и огня – тоже будут рады помочь тебе. Помни зверей – и они могут послужить тебе. Подозревать их в корысти не стоит. Но опасайся богов, Элрик. Опасайся Владык Высших Миров и помни, что за их помощь и дары непременно придется платить.

Это были последние слова морского короля, услышанные Элриком, прежде чем он вместе с королем снова устремился по извилистым туннелям иного мира – с такой скоростью, что альбинос уже не мог различить деталей, а временами даже не представлял, находятся ли они все еще в царстве короля Страаши или уже вернулись в морские глубины его собственного мира.

Странного цвета облака заполнили небо, огромное тяжелое солнце висело в вышине, а океан был черен под золотыми барками, устремившимися к дому впереди потрепанного флагмана. Сам флагман двигался медленно, с мертвыми рабами на веслах, порванными парусами на мачтах, прокопченными дымом моряками на палубах и новым императором на мостике. Из всех возвращавшихся ликовал один только новый император, и уж он-то ликовал по-настоящему. На главной мачте флагмана теперь полоскалось его – а не Элрика – знамя, поскольку он не терял времени и провозгласил Элрика убитым, а себя – правителем Мелнибонэ.

Для Йиркуна особый оттенок неба был знаком перемен, возвращения к прежним традициям и прежней власти острова Драконов. Когда он отдавал приказы, в голосе его слышалось удовольствие, и адмирал Магум Колим, который всегда не без подозрения относился к Элрику, но теперь был вынужден подчиняться Йиркуну, спрашивал себя: не лучше ли будет обойтись с Йиркуном таким же образом, каким (у адмирала были на сей счет свои соображения) тот обошелся с Элриком.

Дивим Твар стоял, опершись на борт своего собственного судна – «Удовольствия Терхали», – и тоже посматривал на небо, хотя и не видел в нем предзнаменований судьбы. Не видел же он их потому, что оплакивал Элрика и прикидывал, как ему отомстить принцу Йиркуну, если выяснится, что Йиркун убил своего кузена, дабы завладеть Рубиновым троном.

На горизонте показалось Мелнибонэ – нагромождение скал, черный монстр, присевший на корточки в море и зовущий своих детей вернуться назад, к изощренным наслаждениям Грезящего города. Огромные утесы приблизились, центральные ворота лабиринта открылись, вода принялась волноваться и плескаться, когда золотые барки, разрезая ее своими золотыми носами, вошли внутрь и исчезли во влажном мраке туннеля. На поверхности воды все еще плавали обломки кораблей – следы вчерашней схватки; время от времени в свете факелов мелькали распухшие тела мертвецов.

Боевые барки безучастно двигались по этим бренным останкам, но на них не царило веселье – они везли известие о гибели в бою их прежнего императора (Йиркун рассказал им, что случилось). В течение следующей ночи – а всего в течение семи ночей – улицы Мелнибонэ будут наполнены Диким танцем. Отвары и специальные напитки никому не дадут уснуть, потому что во время траура по умершему императору сон запрещен как старым, так и молодым. Владыки драконов, обнаженные, будут бродить по городу и брать любую приглянувшуюся им молодую женщину, чтобы наполнить ее своим семенем, потому что такова была традиция: если умирает император, то знать Мелнибонэ должна произвести как можно больше детей аристократической крови. Музыкальные рабы будут завывать с вершин всех башен. Другие рабы будут убиты, а некоторые – съедены. Это был жуткий танец, танец скорби, и отнимал он не меньше жизней, чем создавал. Одна из башен будет разрушена, а одна возведена за эти же семь дней, и новая башня будет названа в честь Элрика VIII, императора-альбиноса, который погиб в море, защищая Мелнибонэ от пиратов с юга.

Погиб в море, а тело его взято волнами. Это было плохим предзнаменованием, так как означало, что Элрик отправился служить Пьяраю-Щупальценосному нашептывателю невероятных тайн, Владыке Хаоса, который управлял флотом Хаоса – погибшими кораблями с погибшими моряками, навечно попавшими к нему в рабство. А такая судьба не подобает тому, в ком течет кровь правителей Мелнибонэ.

«Да, но траур будет долгим», – думал Дивим Твар.

Он любил Элрика, хотя и не одобрял иногда его методов управления островом Драконов. Он сегодня тайно отправится в Драконьи пещеры и проведет все дни траура со спящими драконами – единственными, кого он любил теперь, после смерти Элрика. А еще Дивим Твар подумал о Симорил, которая ждет возвращения Элрика.