– Нам придется уничтожать рипов?

– Возможно.

Макарычев удовлетворенно кивнул – это ему было понятно.

– Какова численность и состав команды?

– Это должен быть небольшой мобильный отряд численностью в десять-двенадцать человек. Не больше. Состав определите сами. Я бы предложил вам непременно взять в команду рядового Портного и ефрейтора Стецука. Судя по тому, что вы о них рассказали, у первого хорошая интуиция, а второй будет любой ценой добиваться поставленной перед ним задачи, даже если для этого потребуется головой проломить стену. Условия – те же, что я вам уже описал. Все отобранные вами люди пройдут ускоренный курс специальной подготовки, включающей не только специальные боевые навыки, но и основы нескольких уникальных профессий. Если вы поймете, что вам в команде требуется специалист в какой-то узкой области, только скажите – и получите самого лучшего.

– А Спиногрыза можно с собой взять?

– Непременно!

– Где мы будем дислоцироваться?

– У нас будет несколько баз, разбросанных по всей территории страны.

– Когда я должен принять решение?

– Сейчас.

– Тогда последний вопрос.

– Прошу вас.

– Почему именно я? Как я понимаю, до вчерашнего дня вы вообще не знали о моем существовании.

– Верно. Но навести справки о человеке не так уж сложно. Особенно если он служит в армии. То, что я узнал о вас, мне понравилось. Однако, не стану скрывать, выбор мой во многом случаен. Отчет о деятельности некого сержанта, без приказа и, прямо скажем, без особой на то необходимости забравшегося в информационную башню и перерезавшего там с десяток недоношенных рипов, лег на мой стол на следующий день после того, как я получил приказ в кратчайший срок создать команду для выполнения особых операций. На примете у меня никого не было, поэтому я и решил: а почему бы не взять в союзники этого самого сержанта Макарычева? С его уникальным опытом и умением управлять людьми? Вот так, – Лев Феоктистович поджал губы и развел руки в стороны. – Теперь мне остается надеяться лишь на то, что я не ошибся в своем выборе.

– Я даже не ожидал услышать настолько прямой ответ, – смутился Макарычев. – Честно.

– Дело в том, Сергей, – Лев Феоктистович положил локти на стол и подался вперед, – что, если мы будем работать вместе, мы должны будем говорить друг другу только правду. Если я что-то не могу вам рассказать – пока! – я так об этом и говорю. Малейшая ложь или даже недоговоренность положит конец нашей совместной деятельности. Это понятно?

– Конечно.

– Ну а раз так…

– Согласен.

Пилот не стал сажать вертолет – не было у него такого приказа. И желания, судя по всему, тоже не возникло. Машина зависла в полуметре над рыжей, измятой, спутанной, будто нечесаные космы старой ведьмы, травой. Дождавшись, когда ребята выкинули из десантного отсека все свои пожитки, пилот сделал короткий жест рукой – не то удачи пожелал, не то хотел сказать, мол, дальше сами, как знаете, – и потянул вертолет вверх, в пожухлое серое небо, готовое вот-вот начать кропить землю мелким пакостным дождичком.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, сержант Макарычев посмотрел вслед улетающему вертолету.

Стецук недовольно пнул ногой рюкзак.

– И что, дальше пешком?

Сам ведь прекрасно знал, что других вариантов нет, но ради проформы решил права покачать.

– А что бы ты хотел? Водные лыжи? – усмехнулся Дробинин.

Игоря Дробинина предложил Макарычеву в группу Безбородко. Лев Феоктистович отрекомендовал парня как лучшего в восточном полушарии техника-универсала.

– В какой области? – решил уточнить сержант.

– Да практически в любой, – скромно потупил взгляд Игорь. – От телескопа до комбайна. Все, что можно разобрать, я потому и собрать сумею. Даже из других деталей.

Макарычев недоверчиво почесал за ухом.

– Почему только в восточном полушарии?

– А те, что в западном, нашим в подметки не годятся.

На деле оказалось, что Игорь все же самую малость приврал. Он действительно мог разобраться с любым техническим устройством, но было у него одно слабое место – фонарики. Самый обыкновенный ручной фонарик отказывался работать, стоило только Дробинину взять его в руки.

– Ничего не понимаю, – в отчаянии разводил руками Игоряша, глядя на детали разобранного фонарика. – Тут ведь и ломаться-то нечему! Корпус, рефлектор, лампочка, пара контактов и батарейка!

Дробинин собирал фонарики, щелкал выключателем, стучал корпусом по ладони, пытался как следует встряхнуть – одним словом, делал все, что делает обычный человек, пытаясь заставить снова гореть внезапно потухший фонарь. Но ежели обычному человеку подобные фокусы порой удаются, то Игоряше погасший фонарик еще ни разу даже не подмигнул веселым желтым глазом.

– А почему нам никакого средства передвижения не дали? – недовольно поинтересовался Стецук.

– Это ж болото, – отозвался Портной. – Здесь только пешком.

Вертолет высадил группу на небольшой открытой площадке, со всех сторон окруженной странным, похожим на мертвый, лесом. Нет, не лесом даже, а диковатыми зарослями, здорово смахивающими на декорации к низкобюджетному постапокалиптическому фильму. Казавшиеся ободранными стволы деревьев, забыв о том, что такое вертикаль, клонились в разные стороны под самыми невообразимыми углами; ветки, облепленные чахлой бурой листвой, переплетались, ломались, тянулись не то вверх, ближе к солнцу, не то к земле, чтобы спрятаться в собственной тени. Просветы между покосившимися стволами казались провалами в полную, абсолютную, смертельно холодную пустоту.

– Я видел в буржуйских фильмах, – Стецук достал сигарету и закурил. – Там у них полицейские разъезжают по болотам на плоскодонных корытах со здоровенными пропеллерами сзади. Очень здорово, скажу я вам, разъезжают!

– У них там болота другие, – Дробинин вытянул из общей кучи свой рюкзак, достал из бокового кармана переносную рацию.

– Как это – другие? – прищурился Стецук недоверчиво, а может, ему сигаретный дым в глаз попал.

– Мангровые леса, притопленные водой разлившихся рек.

Игоряша щелкнул переключателем. Рация тихо пискнула в ответ.

– А у нас что? – не унимался Стецук.

– Сам попробуй, – Портной подпрыгнул на месте.

Почва под ним просела, слегка колыхнулась и вернулась в исходное положение. Такое ощущение, будто под ногами лопнувший, а потому потерявший упругость надувной матрас.

– Ты на вводной лекции спал, что ли?

Макарычев достал из переноски Спиногрыза и посадил себе на плечо. Кот устроился поудобнее, поджал под себя лапы и потерся щекой об ухо сержанта.

– Почему это спал! – обиделся Стецук. – Просто лектор был какой-то скучный… Говорил мудрено… В общем, я не все понял…

– А потому задремал, – закончил за ефрейтора Игоряша.

– Ну и что, – недовольно скривился Стецук. – Подумаешь, болото. Какая мне разница, сколько там метров до грунтовых вод и какая толщина торфяного слоя у меня под ногами! Я усек главное – вопреки устоявшемуся мнению, в нашем болоте невозможно утонуть!

– Ошибочка, ефрейтор, – Портной поднял затворную раму автомата, дунул под нее и коротким ударом тыльной стороны ладони поставил на место. – Утонуть в болоте можно очень даже запросто. Если в бочаг свалиться. Однако, вопреки устоявшемуся мнению, трясина не засасывает попавшего в нее человека. Но зато держит так крепко, что без посторонней помощи не выберешься.

– Ну, а я про что! – как ни в чем не бывало соврал Стецук.

– Все, закончен перекур, – скомандовал Макарычев, хотя из всей группы курил один Стецук.

Подхватив свой рюкзак, сержант закинул его на правое плечо, а затем осторожно, стараясь не потревожить задремавшего, а может, только делающего вид, что дремлет, кота, продел в лямку левую руку. Нож – за пояс, автомат – на шею, пистолет – в кобуру. Четыре гранаты – две осколочные, две нелетальные – в карманы разгрузочного жилета. Туда же – запасные обоймы, бензиновую зажигалку, крошечный фонарик-карандаш, плоскую коробку аптечки первой помощи.