– Держу пари, что Тобес тоже разговаривает вслух с отсутствующими собеседниками, Ма-ма.
Не получив ответа, Диана рассмеялась.
В школе каникулы. Папа хотел поехать на неделю в Орландо, чтобы показать мне «Диснейленд». Но сейчас, похоже, дела его пребывают в подвешенном состоянии, и он хочет остаться здесь на лето. Николь на прошлой неделе купила мне на день рождения портативный компьютер.
Папа тогда был так занят на заседаниях, что в день моего рождения он прислал мне подарок домой вместе с открыткой. (Он ушел на работу в то утро, когда я еще спал.) Брат Николь и его жена прислали открытку и деньги. Обе мамины сестры прислали подарки: книга про вампиров от тети Элейны и скейт от тети Пат. Пришлось написать благодарственные письма. Эх, зачем мне скейт? Никакой радости мне от этой доски.
На кладбище дела идут все хуже. Повсюду развесили провода и роют ямы. Не около нашего дома, слава Богу. Но с каждым днем с той стороны доносится все больше шума. Мне нравится смотреть, как работают землеройные машины, но мне разрешается ходить туда только с Николь или с папой, а они часто заняты.
Несколько раз ездил к океану с ребятами из школы, но этот Арни Кранц тоже был там. Он со мной не дрался, но непрерывно о чем-то шушукался у меня за спиной, и другие ребята смеялись. Я просто делал вид, что мне на все это наплевать, но, наверное, больше с ними не поеду.
Здесь ужасно скучно.
Каждый вечер, в половине десятого, выглядываю из окна. Его все нет. Жду до десяти, потом ложусь спать. Он все равно мой друг, несмотря ни на что, один-единственный. Уэй-и. По-китайски. Доктор Диана показала мне, как это нарисовать иероглифами – «один-единственный». И как произнести – тоже. Мы с ней ладим. Она сказала, что я должен чаще писать в дневнике, но зачем, если ничего не происходит?
Наверное, сбегу из дома. Мне страшно… Но другого выхода не вижу. Правда, пока что не хочу думать о побеге. Только если станет совсем невыносимо, тогда убегу. Знаю, куда пойду. Он меня не оттолкнет. Он обещал.
Диана посоветовала: «Пытайся излагать все свои проблемы на бумаге. Пиши, потом разберемся, что делать». Как будто все это так просто! Папа ничего не сказал о той вечеринке. Пока не сказал. Но скажет.
Забавно: не успел Джонни написать эти строки, как разразилась гроза. Была суббота, три часа дня. Майк вернулся домой после партии в гольф. Он зашел на кухню, где Джонни все еще писал свой дневник, и вот что произошло дальше.
– Джонни, я хочу поговорить с тобой, – громко сказал Майк. – Николь, не зайдешь ли сюда на минутку?
Николь зашла на кухню из сада и взъерошила Джонни волосы. Он был ей благодарен за дружеский жест. В этот ответственный момент его симпатия к ней была сильнее любви к отцу.
– Джонни, – начал Майк, присаживаясь, – нам нужно серьезно поговорить о том, что случилось тем вечером.
Мальчик кивнул. Он хотел сказать что-то, но у него вдруг перехватило дыхание, засвербило в горле – стало совсем скверно.
– Ты сказал, что один из твоих друзей похоронен на кладбище Корт-Ридж. Заявил об этом моим партнерам. Сказал, что твоему другу не понравится строительство. И духу-хранителю не понравится.
Воцарилось тягостное молчание. Мальчик смотрел на отца; жалел о своих словах и хотел исправить положение, но молчал. Майк Андерсон вздохнул. Николь протянула руку к Джонни, их пальцы встретились.
– Джонни… – Майк помолчал, словно хотел придать особый вес своим словам. – Джонни, нет никаких духов.
– Ты этого не знаешь, – возразил Джонни.
– Доктор Цзян рассказывала тебе о духах?
– Да.
– Так я и думал. – Майк барабанил по крышке стола, глядя на Николь. В глазах его ясно читалось: «Вот в чем дело».
– Не обвиняй ее, – возмутился Джонни. – Ты должен быть ей благодарен.
– Должен?
– Она убедила меня в том, что ты не убивал маму! – закричал Джонни. – Разве этого мало? А? Мистер-Важная-Шишка-Неосторожный-Водитель…
И снова воцарилась тишина – жуткая, тревожная. Джонни слышал биение собственного сердца и шорох крутящейся вхолостую магнитофонной ленты: Жизнь Здесь Замирает. Майку все же удалось взять себя в руки. Черты лица его застыли, как на фотографии. Как на ужасной фотографии.
– Я устал слушать эту чушь, – сказал он, вставая. – Духи… Хранители… Джонни нужен настоящий психиатр. Не женщина, не иностранка, а толковый специалист.
– Милый, подожди минутку… – сказала Николь. – Джонни нуждается в помощи. Дорогой, ему нравится Диана. Они ладят. И ты знаешь, насколько в нашем доме стало уютнее с тех пор, как он стал посещать ее занятия.
Джонни видел, что Николь нервничает. Она нечасто решалась спорить с Майком. Но уж если вступала в спор, то стояла на своем до конца.
– Нам не следует поступать необдуманно, – говорила Николь. – По-моему, все дело в кладбище. Мы должны переехать в другой дом.
– С этим уже решено.
– Ты так решил. Это твоя точка зрения. Так вот, если мы собираемся оставаться здесь, я хочу разобраться в главном. Майк, ты говоришь, что с кладбищем все в порядке, что никаких духов нет. Джонни с тобой не согласен. Почему бы нам сейчас всем вместе туда не прогуляться? По дороге обсудили бы наши проблемы. Ведь мы, все трое, больше всего нуждаемся в общении.
Майк и Джонни не сводили с нее глаз. Они не привыкли выслушивать дельные, разумные предложения, исходящие от этой женщины. А Николь встала и направилась к двери черного хода.
– Пошли, – сказала она. – Ты же не станешь менять психолога Джонни, не выслушав его сначала и не попытавшись помочь ему. Веди себя, как положено отцу.
Джонни не верил своим ушам – неужели это сказала Николь? И позднее не мог поверить. Майк, похоже, готов был разбушеваться. Однако несколько минут спустя они втроем вышли на дорожку, ведущую к кладбищу.
– Все в порядке, Джонни, – сказала Николь. – Веди нас. Покажи нам свою территорию. А как только мы окажемся неподалеку от того места, где ты встретил духа, скажи нам об этом.
– Да-да, – вставил Майк, – познакомь нас со своим новым другом, этим Хранителем… кто бы он ни был.
Джонни внезапно столкнулся с проблемой. Единственным духом в округе был Тобес. А Джонни, хоть и не был взрослым и не имел мозгов Эйнштейна, но все же догадывался, что если даже он четко изложит события той ночи, туман от этого не рассеется. Он сам не понимал того, что с ним произошло. Как же убедить других?
Пока Джонни бился над разрешением этой задачи, они подошли к развилке. Если свернут налево, то попадут на территорию Тобеса, туда, где собаки, где повсюду собачье дерьмо, где заброшенные могилы. Но Джонни не собирался рисковать. Николь же явно о чем-то догадывалась. Но ему очень хотелось вернуться в те места с родителями, при свете дня, без Тобеса…
И он свернул налево.
Просто удивительно, как быстро они попали в иной мир. Не прошли они и нескольких ярдов, свернув с главной аллеи, как идти стало тяжелее. Они продирались сквозь кусты ежевики. Майк чертыхался, впрочем, довольно добродушно. Через несколько минут, когда они оказались в чаще леса, Николь спросила:
– Ты уверен, что мы идем правильно?
– Да.
– Я и представить не могла, что кладбище такое большое, – прошептала Николь. Голос ее дрожал.
– Верно, территория обширная, – кивнул Майк. Дыхание его стало прерывистым, как после длительной пробежки. Они пробирались все дальше в глубь леса. – Ладно, – сказал Майк минут через пять. – Хватит. Никаких духов. Давайте возвращаться.
– Это здесь, – сказал Джонни. – То место, где обитают духи.
Джонни не дурачился. Он действительно вспомнил это место. Он знал, где находится тайный лаз Тобеса, и вдруг захотел, чтобы отец увидел могилу Алисы Морни.
– Джонни, – сказала Николь, – неужели ты приходил сюда один?
Мальчик догадался, о чем она думает. Они забрались слишком далеко от дома. И слишком поздно он сообразил, что не стоило соглашаться на эту экспедицию. Это была ловушка. Николь ее подстроила. Что ж, надо бы раньше догадаться.
