«Алекс выглядит намного старше своих лет, – отметил Кристофер. – Вот кожа у нее замечательная. Матери такая кожа очень нравится. Слоновая кость. Ни единого прыщика, ни единого пятнышка». А уж о красоте женской кожи Кристофер имел представление.

– Скажи, – обратился он к ней прямо, – ты злишься, что я пришел к тебе? Я угадал?

– Я думаю о том, как поведет себя твоя мать.

– Наша мать, – поправил ее Кристофер.

– Она никогда не была для меня матерью.

Кристофер понял, что все не так просто, как ему представлялось. Но ведь время есть и еще можно что-то поправить.

– Я слышал, что в Кембридже есть на что посмотреть. Ты меня поводишь здесь? А я угощу тебя ланчем.

Алекс с трудом удержала смех:

– Ты всегда торгуешься?

– Но только так мне удается добиваться того, что я хочу, – ответил он и показал на часы. – Если мне удастся сесть на четырехчасовой поезд, я буду дома около шести. Так что идем… Ведь сегодня особенный день. Мы нашли друг друга… Нет, я нашел тебя. Я сам догадался о твоем существовании…

– Каким образом?

– О, у меня есть свои секреты…

Она посадила его на поезд, который уходил в четыре тридцать, и он пообещал приехать к ней в Тонон, дав клятву, что ни одна живая душа не узнает об этом, даже Макс. Кристофер с жаром заверил ее, что сумеет выбраться незаметно.

– Это наша тайна. Твоя и моя… А я умею хранить тайны. Я знаю массу вещей, о которых никому не проговорился.

Но Алекс все еще испытывала какое-то внутреннее неудобство:

– Мадам терпеть не может, когда за ее спиной что-то делается. Мне не хочется снова вставать у нее на пути.

– Не беспокойся. Честно! – Он посмотрел на нее и ослепительно улыбнулся. Красота, унаследованная от матери, и обаяние, доставшееся ему от отца, делали его неотразимым.

– Что ж…

– Будем считать, что ты согласна. Ты мне понравилась. Наша мать – дурочка. Хотя и на свой манер. В каких-то вещах она, конечно, в тысячу раз умнее тебя. Не исключено, что свои умственные способности ты унаследовала от нее. – Кристофер улыбнулся своей белозубой улыбкой. – Похоже, мне это не удалось, во всяком случае, так она всегда говорит мне.

– Не беспокойся, с тебя хватит твоей неотразимости, – сказала Алекс, а про себя подумала: «Если только не будешь зарываться».

Они проехали по Кембриджу в маленькой машинке Алекс, которую ей подарил Макс на день рождения, когда ей исполнился двадцать один год. Кристофер, несомненно, знал больше, чем полагалось знать в его возрасте. Сам мир Евы, в котором он жил, располагал к этому. У Кристофера была твердая уверенность, что он получит все, что ему нужно. Не сможет получить, а именно – должен. Когда Алекс поинтересовалась насчет его наставника, Кристофер усмехнулся:

– Он никому ничего не скажет. Ведь ему, в сущности, платят большие деньги ни за что. Просто приглядывает за мной – и все. И в конце концов мама поверит мне, а не кому-нибудь другому. Я ведь знаю: ей надо рассказывать то, что она хочет услышать.

К удивлению Алекс, юный Кристофер и в самом деле знал, как управлять своей матерью и сдерживать ее неукротимый нрав. Он изучил все ее слабые и сильные стороны как свои пять пальцев. «Правда, – спокойно признал Кристофер, – в делах, связанных с компанией, я все еще не силен».

Такое трезвое понимание других и себя поразило Алекс еще больше. Он расспрашивал о том, как она жила в детстве, о ее привычках и пристрастиях со свойственной ему открытостью, и даже поинтересовался ее интимной жизнью:

– А у тебя есть дружок?

– Нет.

– Почему?

– Тут я не специалист, – ответила Алекс на его собственном жаргоне. «Да и какой у меня выбор, – подумала она, – нашли красавицу!»

– А у мамы всегда есть один постоянный и еще несколько запасных. Мне кажется, она ощущает себя более уверенно, когда у нее много любовников.

Алекс мало заинтересовало это сообщение, но вдруг она вспомнила о Рике Стивенсе. Она знала, что он продолжает сниматься на Евиной студии: его имя, его образ все еще были популярны.

– А что ты любишь, – снова принялся допытываться он. – Я имею в виду, есть ли у тебя хобби?

– Пожалуй, нет… Я почти все время сижу за работой.

– А мне нравятся машины. Чарльз – мамин шофер – сказал, что у меня врожденный талант. Я уже умею водить. Научился, когда мне было еще двенадцать, но мама разрешает мне садиться за руль и ездить только вокруг виллы. Когда мне исполнится шестнадцать, она подарит мне автомобиль. – Выражение, появившееся на его лице, сразу изменило его черты.

– Нет, – поняла его намек Алекс, – я не могу разрешить тебе вести мой автомобиль.

Он вздохнул:

– Понимаю…

На прощание он сказал только:

– До встречи в Тононе…

– Нет, нет – это же чистое безрассудство, – заволновалась Пэтси, когда Алекс рассказала ей о встрече с Кристофером. – Ты же знаешь, как к этому отнесется мадам!

– Знаю, но мне его стало так жалко. У него совершенно нет друзей. Он рассказал мне, что бабушка Бингхэм очень хотела, чтобы он посещал ту же самую школу, что и его отец – школу в Гротоне, – а затем поступил в Гарвард. Но мадам даже слышать об этом не хочет. Говорит, что будет тосковать без него, и не желает, чтобы он рос вдали от нее.

– Хмм… – фыркнула недовольно Пэтси, должно быть, невольно вспомнив, как с таким же упорством мадам не желала видеть Алекс.

Но когда Кристофер появился у нее в доме, снова ускользнув от своего наставника-телохранителя, Пэтси точно так же уступила его обаянию, как и Алекс.

– Бедный Кристофер, – пробормотала она после того, как они проводили его на автобус, ехавший в центр города. – Он так одинок. И проводит больше времени с ее любовниками, чем со своими сверстниками. Слишком рано взрослеет…

– Но при этом он славный.

– Пожалуй… И все же я не хотела бы попасться ему под горячую руку. За его солнечной улыбкой скрывается тот же норов, что и у матери, помяни мое слово.

С этим согласился и Макс, когда Алекс призналась ему во всем, чтобы не навлечь на Пэтси гнев мадам.

– Намешано в нем всего немало, – сказал он, отхлебывая глоток крепкого чая, приготовленного Пэтси. – Освободится от привязи, так ей уж его не вернуть.

– У них какие-то странные отношения, – заметила Пэтси.

– Верно. Она страшно ревнует его – как любовника. Только Господь Бог знает, почему. Ведь она красивая женщина и могла бы выбрать подходящего. Но, видимо, боится быть зависимой от мужчины.

– Наверное, она уж никогда не выйдет снова замуж, – заметила Алекс.

– Похоже, ей так и придется довольствоваться любовниками. Одни задерживаются на некоторое время, другие исчезают тотчас же, как только появляются…

– А как же насчет Картера Уитни? – спросила Пэтси.

– Вы же уверяли меня, что никогда не читаете колонки светских сплетен, – уколол ее Макс.

– А кто это? – вмешалась Алекс.

– Сразу можно сказать, что ты-то точно в них не заглядываешь, – засмеялся Макс. – Это самый модный человек в Голливуде – номер один. Гений в своем роде. Я имею в виду, конечно, сферу его деятельности. Фильмы с его участием побивают все рекорды. Истинное дитя Голливуда, ни шагу не делает без своей свиты. Ему нужен хор, который подхватывает и усиливает каждую взятую им ноту. Вся эта гвардия костюмеров, гримеров, адвокатов, знакомых, просто поклонников и почитателей. У меня такое впечатление, что этот человек умрет, если вдруг останется один. Ева отдалилась от него еще и потому, что Кристофер возненавидел Картера. Быть может, потому что у того есть свой взрослый сын, и Крис увидел в нем соперника. Ева пугается, когда Крис начинает угрожать, что сбежит из дома. Он уже такое выкидывал. Что-то такое она ему запретила, и вскоре он объявился у своей бабушки. Два месяца Ева умоляла его вернуться назад. – Макс усмехнулся. – И в то же время она упорно продолжает считать, что может держать Криса на коротком поводке! То, что он сумел все выведать про тебя, показывает, насколько она ошибается. Наверное, он подслушал какие-то разговоры в доме.