– Жизнь королевы Брунгильды в этом дворце не в безопасности, отец, Фредигунда обезумела от ярости. Она способна убить королеву уже сегодняшней ночью.

– Она не осмелится сделать этого, – ответил Гильперих. – Она знает, на что я способен, если она прогневит меня.

– Но Брунгильда будет уже мертва!

– Никто не подчинится Фредигунде.

– Но подчинились же ей те двое, которые умертвили Сигиберта? Сегодня на страже стоят люди из Теруана, а они, как ты знаешь, очень преданы твоей жене. Если ты хочешь спасти королеву, она должна этой же ночью покинуть дворец.

– И куда же ее послать? В Метц? Ты говоришь глупости, мой мальчик… и лишь докучаешь мне.

И Гильперих вновь вверился заботливым рукам рабыни. Меровек был недоволен и попытался выразиться яснее:

– Почему бы тебе не отослать ее на другой конец королевства, например в Руан? Благочестивый епископ Пратекстат, который управляет городом, оказал бы ей гостеприимство, а ты бы мог, не торопясь, подумать о ее будущем. Фредигунда была бы бессильна причинить ей зло, она была бы в безопасности, а ты бы оказался свободен в своих решениях. Тебе нужен всего лишь один корабль, который отвез бы королеву с острова в Руан. Завтра утром она была бы далеко отсюда и ей бы уже ничего не грозило.

Лицо Гильпериха прояснялось, пока его сын говорил. Замысел был не так уж плох, а ему было необходимо выиграть время. Гильперих был слишком утомлен, чтобы вести открытую борьбу против Фредигунды, но со временем он бы одолел ее. Мысль о новой женитьбе была очень заманчива, но Фредигунда была не из тех женщин, от которых легко избавиться.

Размышляя, Гильперих прикрыл глаза, но теперь вновь обратился к Меровеку.

– Ты совершенно прав, мой мальчик. Позаботься о корабле и приготовь все для того, чтобы королева надежно охранялась. Придворный капеллан напишет письмо епископу Пратекстату.

Меровек с радостью бросился исполнять это приказание. Епископ Пратекстат был его крестным отцом и лучшим другом. Это был добродетельный старик, который оказал бы хороший прием Брунгильде, да и Меровеку тоже, если бы он пожелал навестить пленницу. А он поклялся, что вскоре это произойдет.

Час спустя барка с двадцатью гребцами стояла у городской пристани Парижа, чтобы вывезти Брунгильду под покровом ночи.

– Куда меня везут? – спросила королева Меровека, который сопровождал ее к сходням.

– Эти люди отвезут вас в Руан, где вас примет епископ Пратекстат, – ответствовал Меровек и бросил на нее столь пламенный взгляд, что она не смогла сдержать улыбки. – К сожалению, я не смогу поехать с вами, но я навещу вас там и буду в вашем распоряжении. Здесь вы в опасности.

Она протянула ему руку с благодарностью, которая привела юношу в восторг:

– Я никогда не забуду того, что ты сделал для меня, Меровек. Приезжай скорее, время будет идти медленно без тебя.

Она взошла на корабль, который тотчас же бесшумно отчалил. Меровек стоял на берегу и смотрел ему вслед, пока судно не исчезло из виду. Неведомое чувство охватило его. Вместе с безудержной радостью он ощутил бесконечную пустоту, как будто Брунгильда взяла с собой в путь его сердце, спрятав его под плащом.

С того дня Меровек не находил себе места в Париже. Он стремился лишь к одному: навестить Брунгильду в Руане. Прощальная улыбка королевы воспламенила его сердце, и он жил лишь ожиданием их встречи. Но отец послал его на войну в Питу, где пал его брат Хловис и был убит его брат Теодоберт.

Во время войны он был печален, потом, однако, воспрял духом, грабил, разбойничал, добывал бесчисленные сокровища, чтобы сложить их к ногам своего кумира. Это длилось несколько недель, пока ему не наскучило. Он прервал боевые действия и удалился из лагеря, сопровождаемый лишь своим другом Гаэленом.

– Я отправляюсь в Ла Манш, – сказал он своим подданным, – там я хочу навестить в монастыре мою мать Аудоверу и сестру. – Они немедленно отправились на север, в Руан, и прибыли туда очень скоро, загнав четырех лошадей.

Сидя в королевском поместье в Руане, Брунгильда с улыбкой выслушивала его страстные признания.

– Если ты захочешь, я тебя сделаю самой могущественной королевой в мире. Я низложу к твоим ногам Фредигунду, изгоню своего отца и завладею огромным королевством для твоего сына. Только бы ты меня полюбила и стала моей!

– Ты забываешь, что у меня есть сын – король, который нуждается во мне. Я должна быть с ним. Как я могу тебя полюбить, когда ты сын того человека, который заточил меня здесь. Не забывай, что я сделала твоему отцу предложение, которое он отклонил. Я действительно настоящая пленница.

– Ты не знаешь, какое влияние оказывает на моего отца эта женщина. Он в ее руках не что иное, как игрушка. Он не осмелился прекословить ей. Но я освобожу тебя от нее! Выходи за меня замуж, Брунгильда! Будь моей женой! У твоего сына не будет лучшего защитника, чем я.

Она склонилась к нему. Взяла обеими руками его благородную голову и задумчиво посмотрела на его нежное юношеское лицо. Он был прекрасен в этом страстном порыве. И он любил ее, воистину любил, она поняла это по его открытому взгляду.

– Если я стану твоей женой, ты увезешь меня отсюда? – спросила она.

– Я немедленно увезу тебя отсюда, – пообещал он, касаясь губами ее шеи. – Мы отправимся в Тур. Город святого Мартина, как ты знаешь, самое безопасное место. Там нас примет епископ Грегор. Скажи только, что ты согласна! Скажи только, что ты будешь принадлежать мне!..

Брунгильда улыбнулась и прижалась губами к его светлым волосам.

– Если ты хочешь этого, мой любимый, я готова.

В тот же вечер епископ Пратекстат обвенчал своего возлюбленного сына Меровека с Брунгильдой. На следующее утро королевская чета покинула Руан и отправилась в Тур.

Вновь Фредигунда кипела от гнева. И опять жертвой ее гнева был Гильперих.

– Ты, как ребенок, позволил своему сыну обвести себя вокруг пальца. Мальчишке, которого едва ли можно назвать взрослым! Он женился на Брунгильде и нарек ее королевой Австразии. Вопреки твоей воле, а ты ничего не предпринимаешь! Ты не мужчина!

– Хватит! – вскричал Гильперих. – Ты ничего не изменишь своими воплями и упреками. Мой сын обманул меня, и он поплатится за это. Но для того, чтобы понять, что мне делать, я не нуждаюсь в криках ведьмы!

Он уже устал от Фредигунды и пресытился ее красотой. Она тяготила его, и ему не терпелось от нее избавиться. Но он не мог не признать, что она была мудрее и прозорливее, чем он.

В этот момент весь его гнев сосредоточился на Меровеке. Этот юнец осмелился не подчиниться его приказу и присвоил себе драгоценного заложника, которого он оставил в живых для себя. Гильперих чувствовал себя обделенным.

– Что ты собираешься делать? – спросила Фредигунда.

– Я отправляюсь в Тур. Они засели там и ждут подкрепления из Австразии. Я разлучу их друг с другом, а там посмотрим.

Фредигунда разразилась хохотом.

– Зачем ты хочешь разлучить их? Не лучше ли сковать их друг с другом цепями и привезти сюда в одной повозке?

Гильперих сжал зубы и ничего не сказал. Он не хотел поддаваться вспышке гнева, во время которой мог проговориться, что в его замысел не входило предавать смерти Брунгильду.

Епископ Грегор из Тура был не из тех людей, с которыми легко было договориться. Гильперих вынужден был признать это, когда посетил его и потребовал выдачи своего сына и его жены, которая приходилась Гильпериху невесткой.

– Это убежище святого Мартина в Туре неприкосновенно, – объяснял ему епископ. – Никто не покидает его против своей воли. Поэтому я не могу выдать тебе своих гостей, если они сами того не желают.

– Я приехал не как враг, но с мирными намерениями. В стране царит беспорядок, и я нуждаюсь в своем сыне. Позволь мне хотя бы повидаться и поговорить с ним.

– Если он пожелает, ты его увидишь, – повторил еще раз епископ. – Теперь же я иду спросить его согласия.