Рандер записал в блокноте «Ирена Алберта» и поднял на нее взгляд. Темно-карие глаза Ирены трепетали, пальцы нервно крутили браслеты – узкие серебряные кольца на запястье левой руки. И опять он задался вопросом: почему она так волнуется? Неужели только из-за своей чрезмерной нервозности? Или ее страх вызван другой причиной?… Чтобы не пугать ее еще больше, Гирт старался задавать вопросы как можно более ласковым голосом. Выяснив, что ей тридцать – он дал бы ей на несколько лет меньше – и получив подтверждение, что она работает на почте, Гирт спросил:

– Что бы вы могли сказать о своих отношениях с Юрисом Инсбергом?

– Я? – Ирена вдруг дернулась, словно ее кто-то неожиданно толкнул в спину, напряглась, как струна, и какое-то мгновение смотрела на Рандера в полной растерянности. – Почему вы…

– Очень просто, – спокойно объяснил Гирт. – Я спрашиваю, в каких отношениях вы были с Инсбергом?

– В каких?… Никаких! Это… это неправда!

– Что неправда? – спросил Гирт, немало удивленный.

– Я ничего не знаю! – громко воскликнула Ирена. Видно было, что еще немного, и она опять расплачется. – Оставьте, пожалуйста, меня в покое!

– Ну почему сразу так резко? – миролюбиво сказал Рандер. – Не надо волноваться. Мы ведь можем поговорить обо всем спокойно. Конечно, несчастье с Юрисом всех нас выбило из колеи, но, я думаю, вы понимаете, что долг каждого из нас помочь выяснить… – Гирт незаметно наблюдал за перепуганной женщиной и силился понять ее странное поведение. Несомненно, она что-то утаивала, но что? – Вы мне, например, можете сказать, сколько времени вы знакомы с Юрисом, разве не так?

Ирена, казалось, немного успокоилась, хотя поза по-прежнему оставалась напряженной.

– Несколько лет, – наконец несмело ответила она.

– Прекрасно. А с другими гостями этого вечера?

– Они мне совершенно чужие. Мы знаем только Уласов. И то очень мало.

– Если я правильно понял, сказанное вами относится также и к вашему мужу? Он тоже не знает остальных?

– Насколько мне известно, – нет.

– Значит, все чужие, за исключением Уласов… Между прочим, сколько Алберту лет?

– Моему мужу? – Ирена удивленно подняла брови. – Тридцать пять.

– И где он работает?

– В радиоремонтной мастерской. И еще в школе. Ведет кружок.

– Какой?

– Точно не знаю. Каких-то там юных техников.

– И кто он в этой мастерской?

– Как – кто?

– Ну, что он там делает?

– Чинит радиоприемники, разумеется! Что же еще!

– Ах вот как! – Гирт улыбнулся и как бы между прочим пояснил: – Я, видите ли, почему-то вообразил, что ваш муж – ученый. Он ведь учился в аспирантуре и писал диссертацию?

Ирена покраснела, секунду-две смущенно молчала, затем сказала:

– Да, это было когда-то… Теперь нет.

По выражению ее лица Рандер догадался, что больше обсуждать этот вопрос пока не стоит, и изменил тему.

– Алберт всегда такой… угрюмый?

Ирена пожала плечами:

– Почти всегда.

– И как он ладил с Юрисом?

– Как… – Ирена еще больше смутилась. – Не знаю.

– Не может быть.

Она потупилась и снова замолчала.

– Вы можете спросить его самого, – через какое-то время проговорила она.

Гирт невольно улыбнулся.

– Это я уже сделал… Ну, ладно. Расскажите мне, пожалуйста, о своих действиях после того, как вы последний раз встретили Инсберга!

– Действиях? – Ирена вытаращила глаза. – Каких действиях?

– Ну, где вы были, что делали, куда ходили, с кем разговаривали… и так далее.

– Кто же все это может вспомнить!

– Все-таки постарайтесь! Может быть, начнем с самого начала. В последний раз вы с Юрисом встретились здесь, в этой комнате, так?

– Да. Он вошел и… – голос Ирены дрогнул, и она осеклась.

Гирт выждал, потом тихо спросил:

– Вошел и дальше что?

– Вошел и сказал, чтобы я… он был очень пьян и звал меня с собой на кухню, чтобы я помогла принести вино. Но я сказала, что… я не хотела идти, и он ушел…

Ирена прикусила нижнюю губу, тыльной стороной ладони стерла со щек слезы и резко тряхнула головой. Рандер дал ей время успокоиться. Потом спросил:

– Значит, Юрис вышел, а вы остались тут. Чем вы тут занимались?

– Смотрела журнал.

– Потом?

– Потом вошел этот… здоровый дядя.

– Калвейт.

– Да.

– В котором часу?

– Примерно без десяти девять.

– И после этого?

– После этого я вернулась в зал. Калвейт тоже. Он там остался, а я пошла дальше.

Не дождавшись продолжения, Гирт спросил:

– В зале был кто-нибудь, когда вы там появились?

– Кажется, только Вилис. Он крутил радио.

– А вы куда направились из зала?

– Я… вышла покурить.

– Покурить? Куда?

– В пустую комнату, напротив, через коридор.

– Почему именно туда? Тут сегодня все курят где попало!

– Да, но мой муж… он терпеть не может, когда я дымлю. Такой скандал подымет, не дай бог. Вы только, пожалуйста, ничего ему не говорите. Я очень прошу!

– Постараюсь… А вы продолжайте, пожалуйста!

– Потом я поднялась в спальню.

– Зачем?

– Мне нужно было к зеркалу. – Заметив, что Рандер бросил взгляд на зеркало, висевшее рядом с книжной полкой, Ирена добавила: – То, наверху, гораздо больше.

– Понимаю.

– После этого я опять спустилась в зал. И больше никуда не отлучалась.

– Хорошо. В котором часу все это происходило?

– Ой, мамочки, откуда же я могу это знать?!

– Ну приблизительно?

– Понятия не имею… Десятый час был наверняка.

– Скажите хотя бы, сколько минут вы отсутствовали?

– Минут пять, может быть.

– Кого вы нашли в зале, когда спустились вниз?

– Своего мужа, Расму… Калвейт тоже там был. Да, и Вилис – он как раз выходил, и мы встретились чуть ли не в дверях. Вскоре после этого пришел Улас.

На лбу у Рандера обозначились прямые складки. Вот и Ирена засвидетельствовала то же самое – Улас присоединился к компании после того, как ушел Зирап. И не только это! Гирт быстро перевернул назад несколько страничек. Так и есть. Появилось новое и еще более кричащее противоречие!

Для полной ясности Гирт поинтересовался:

– И что он делал в спальне, когда вы туда вошли?

– Кто? – Ирена снова вытаращила глаза.

– Улас.

– Улас… в спальне? – От удивления она забыла закрыть рот.

– Разве вы там были не вместе?

– Да нет же! Я была совершенно одна!

– Вот как!

Путаница увеличилась. И, очевидно, путал или сознательно хитрил именно Улас. Его рассказ о том, что он курил в спальне, не подтверждался свидетельствами ни Ирены, ни Зирапа.

– Значит, совершенно одна… Но может быть, кто-нибудь вас видел?

– Не думаю, – ответила Ирена настолько беспечно, что Гирт не вытерпел и сказал:

– Жаль…

– Почему это?

– Выходит, что у вас нет алиби.

– Нет чего?…

По мере того как смысл его слов доходил до ее сознания, Ирену охватывало все более сильное волнение – лицо медленно наливалось кровью, грудь начала вздыматься быстрее, наконец, запинаясь, она выдавила:

– Вы хотите сказать… Думаете… Я – Юриса?…

Уголки ее губ задергались. Гирт испугался, что сейчас последует новый взрыв истерического смеха, и поспешно ответил:

– Я пока ничего не хочу сказать. Но то, что на вас, к сожалению, падает доля подозрения – это все же факт.

Ирена неподвижно смотрела в пол. На детской верхней губе блестели мелкие капельки пота. Затем тихо, как бы про себя, она пробормотала:

– Наверно, они тоже меня не видели…

– Кто? – Гирт подался вперед.

Ирена смешалась, растерянно посмотрела на Рандера и быстро опустила глаза.

– Да нет, я просто так…

– Послушайте, Ирена, – мягко предупредил Гирт, – не забывайте, что все очень серьезно. Ведь речь идет об убийстве.