И, вскинув на плечи вибратор, он зашагал к берегу. Вскоре вернулись на борт и остальные. Джайн был прав — что тут на этих голых камнях делать?
— А другой земли тут нет? — спросила Роберта. — Настоящей? Чтобы дерево росло, хоть одно-единственное…
Она так умильно — умеет же ведьма! — заглядывала Джайну в глаза, что тот сдался.
— Есть. Часах в трех-четырех ходу. Фрайди-Айленд называется.
В конце концов почему бы и нет? На Тонга их никто не ждет; днем раньше, двумя позже — какая разница?
Фрайди-Айленд открылся часам к трем пополудни. А еще через час они бросили якорь в уютной, просторной бухте. Собственно, уютной она была только из-за своей защищенности от ветров, в остальном же впечатление производила довольно угрюмое — высоченные, метров тридцать, наверное, скалистые берега, только в одном месте расступавшиеся достаточно, чтобы можно было взобраться наверх без риска свернуть себе шею. Зато дно хорошо держало якорь, а раз так — от добра добра не ищут. Прежде, чем отправляться на экскурсию по острову, решили пообедать. Линда посопротивлялась было, на берегу, мол, лучше, уютнее, но Джайн осадил ее в два счета.
— Да мы все с голоду передохнем, пока ты там пожрать организуешь! Здесь хоть плита, продукты под рукой, так что давайте уж по старинке.
Аль и Роберта — оба, бывает же! — поддержали его целиком и полностью. «С Робертой ясно, готовить сегодня не ее очередь, а вот Аль — как он против жены пошел? Впрочем, пусть сами разбираются. Меня это не касается», — решил Джайн.
— Слушай, капитан, поныряем пока, до обеда? — предложил Аль.
— А что? — согласился Джайн. — Давай…
Достав рифкомберские маски-«намордники» и ласты, они через несколько минут уже ухнулись в ласковую, теплую воду бухты. Заодно Джайн решил как следует осмотреть днище. Он занимался этим с четверть часа и, удовлетворившись результатами, вынырнул на поверхность. Аля нигде не было видно. Джайн взобрался на борт и растянулся на теплых досках палубы. Где его черти носят?
Аль появился минут через двадцать. Он буквально взлетел на палубу — так, словно за ним гналась дюжина акул. И вид у него был какой-то одичалый.
— Что это с тобой? — поинтересовался Джайн, уставясь на Аля с искренним любопытством.
— Я… Там… — Алю не хватало и слов и воздуха. Наконец он чуть-чуть отдышался. — Там, понимаешь, такое… Такая…
— Да можешь ты говорить по-человечески или нет?
— Могу, могу, погоди… Понимаешь. Джайн, там тридакна.
— Ну и что?
— Гигантская тридакна.
— Ну и что?
— Такая… Метров пять!
— В воде все в полтора раза, того считай — три. Ну и что?
— Да не три, Джайн, больше, я ее со всех сторон облазил.
— Ладно. Пусть больше трех.
— Достать бы ее! Я таких и в Сиднейском музее не видел. Ее же у нас с руками оторвут. Понимаешь?
— А как ты ее везти собираешься, если она три метра с лишним? В каюту засунешь, под коечку?
— Ты меня за дурака не держи. Джайн, не надо. У нас же понтоны есть…
И в самом деле не дурак. А что? Овчинка, похоже, стоит выделки. Если такую штуковину поднять, потом принайтовить к спасательным надувным понтонам… Сколько она может весить? Ну тонну. Ну полторы. Три понтона. Это мы имеем. Взять на буксир. Скоростенка, конечно, плакала. Но это нас не волнует. Если шторм там или что еще — буксир отдать, и делу конец. Понтонов, правда, жаль. Это серьезно. Впрочем, прогноз погоды пока благоприятный. А выручить за такую штуку можно прилично, тут Аль не врет, как денежками запахло, так у него и голова сразу заработала.
— Предположим. И что ты предлагаешь? Практически?
— Я сейчас нырну, только отдышусь малость да кофе чашечку… Нырну, застроплю ее, а ты концы на брашпиль и врубишь.
— Ладно, попробуем.
И Линда и Роберта пришли в восторг от такой перспективы. Спор разгорелся только из-за одного: может или не может быть в такой тридакне жемчуг?
— Может, — уверяла Линда. — Я читала…
Джайн сильно сомневался, что Линда прочла в жизни хоть одну книжку, кроме рекламных проспектов да журналов мод. Разве что по ошибке?
— Не знаю, — сказал он, — что ты читала. А вот что в гигантских тридакнах жемчуга нет — знаю. Жемчуг добывают на специальных фермах. Из специально выведенных раковин.
— А до ферм? — поинтересовалась Роберта.
— Как так до?
— Ну, когда ферм еще не было, ведь добывали как-то жемчуг, правда?
— «Не было, не было»… Фермы всегда были.
— И все-то ты знаешь, — сказала Роберта с какой-то странной интонацией. Завистливой, решил Джайн. Ну и ладно, пусть завидует, лишь бы не спорила по пустякам.
Но Линда не сдавалась:
— В гигантской раковине и жемчуг гигантский. С кулак. Или с голову. А что мы с ним станем делать? Продадим? А сколько такая жемчужина стоит?
Джайн взбеленился.
— Заткнись, ты, — приказал он. — Отдохнул? — Это уже относилось к Алю. — Тогда давай. А вы смотрите, девочки, мешать будете — я за себя не отвечаю.
Аль нырнул. Возился он полчаса, не меньше. Потом высунулся из воды метрах в тридцати от яхты и махнул Джайну рукой. Не справиться, мол, помогай. Черт безрукий. Джайн вздохнул, выругался и напялил «намордник». Впрочем, через несколько минут он уже не жалел об этом. Действительность превзошла все ожидания. Тридакна и впрямь была гигантской — зубчатые створки ее достигали в большой оси метров четырех, не меньше. Такого Джайн и представить себе не мог. «Выдержат ли понтоны? — подумал он. — Вроде бы должны. Хотя черт его знает, не взвесишь же это чудо морское… Ладно, рискнем».
Вдвоем они застропили раковину довольно надежно. Джайн вернулся на яхту, выбрал якорь, потом, закрепив стропы на барабане, включил брашпиль. Мотор заработал, но не тут-то было! Сперва яхта подтягивалась по стропам — до тех пор, пока они не стали уходить в воду отвесно. А затем… Брашпиль рычал, стропы натягивались, яхта начала зарываться носом в воду — это становилось уже опасным. Джайн выключил двигатель. Вскоре на поверхности появился Аль.
— Ну что там?
— Ничего не получится. Не оторвать нам ее.
— А если от дна отбить сперва?
— Как? Молотком да зубилом под водой ковыряться будешь?
— Может, вибратором твоим?
— Вибратором? — вскинулся было Джайн, но тут же скис. — Нет. Он под водой работать не будет. Не рассчитан.
— Жаль… — Аль по-турецки уселся на палубе, закурил, помолчал, соображая что-то. — Слушай, есть идея!
— Опять?
— А если подорвать ее?
— Чем? У меня атомной бомбы нет.
— У меня есть.
— У тебя? На яхте? Ты что, сдурел?
— Ладно, Джайн, не злись. Дело прошлое. Я ж подрывником на Трансавстралии работал. Там взрывчатки всяческой хоть завались было. Ну и… Словом, в каюте у меня чемоданчик…
— Ты что, яхту мне угробить хочешь? Ты за нее платил? А за жизни наши ты платил? Выкинь, говорю! Сейчас же!
— Да погоди ты, Джайн, погоди. Не взорвались до сих пор, так за две минуты не взорвемся. Выкину, выкину, ты меня дослушай только.
— Валяй!
— Я заряд подложу, вернее — три. Маленьких таких три зарядика. Я подорву их разом. Как ножом отрежет. Как бы эта пакость за дно ни цеплялась — отрежет. Ручаюсь. Я же подрывник, Джайн, я в этом деле — ювелир…
— Ладно, ювелир, — сдался Джайн. — Действуй. Только смотри мне, если потом узнаю, что хоть грамм этого добра на яхте остался — берегись. Я с тобой такое сделаю…
— Выброшу, выброшу, — буркнул Аль и скрылся в каюте. Впрочем, вскоре он появился на палубе снова, таща чемодан. «Ничего себе, чемоданчик, — подумал Джайн. — Вот гад… Полгода смерть свою с собой возим… Погоди у меня, дойдем до Тонга — и на берег. Хватит с меня таких фокусов. Без разговоров — на берег. Я себе команду настоящую подберу, не то что эти взрывники-свиноеды».
Тем временем Аль закончил приготовления. Аккуратно уложив свои бомбы, как окрестил эти черные ребристые коробочки Джайн, в привязанную к поясу сетку, он запер чемодан и собирался уже отнести его обратно в каюту, когда Джайн остановил его:
