Не ест. На кухню даже не заходит. Ладно, дорогуша. Пойдем на принцип.

— Вот, — говорю, — тебе корм, а вот — порог. Наш товар — ваш купец, не хочешь есть — ну и молодец. Танцы вокруг миски мне надоели!

Сделала принципиальное лицо, сбегала к зеркалу, посмотрелась, да, точно — принципиальное, волевое. Не подкопаешься! Вернулась к Варваре и продолжила.

— Уговаривать не буду. С руки кормить, языком цокать или колдовать над едой… Не дождетесь. Голодать — это ваше демократическое право. И мое последнее слово!

… И тут же, не разводя слов с делом, вздохнула и покрошила сыра в корм мелкой стружкой. Удивительный факт! Корм оказался вполне съедобным!

Спрашиваю: «Совесть есть?»

Отвечает с полным ртом: «Какая фовесть? Ее отродясь не быфало!.. Добафочки бы, а?»

Осень — это не только опавшие листья. Это еще и битые бутылки. Гуляем осторожно: стекла навалом, спасибо, милые деточки!

За стадионом две баскетбольные площадки. Одна игровая, чистая, а вторая… вся в крошеве стекла. Стекло ровным слоем. Видимо, когда ручонки чешутся, все-таки хватает ума туда дойти и там уже оттянуться.

Но ума хватает не у всех… Где тот старик Пропоич с Нефрюткой? Видать, не все еще бутылки собрали на земле русской.

На улице темень. Сентябрь. Идем себе, Варя травку нюхает, я воздухом дышу.

На секунду раньше Варвары углядела в траве у дорожки маленькую собаку. Сидит — настоящая, беленькая — вроде болонки или спаниельки, или этой… с ушами… собаки-бабочки. Папильон. Порода редчайшая, а сидит в темной траве. Ушастая и страшно одинокая.

— Господитыбожемой… Ты почему тут сидишь? — наклоняюсь к собачушке.

Не видно ни зги! Просто белое пятно на темном фоне. С ушами.

Думаю: «Потерялась? Привязали и ушли?»

А она как прыгнет на меня! Вот честное слово! И давай тявкать!

Варвара аж вздрогнула и инстинктивно подалась назад.

Рядом в траве, короче говоря, тело лежало. Живое, но пьяное. Очень пьяное — в отключенном от реалий состоянии. А собачка рядом сидела. Охраняла.

Вот нормально это?…

Правда, малявка так по-базарному развопилась, нас «преследуя», что я почти перестала ее жалеть. Нет, не папильон это — наверняка болонка.

Давеча сосед рассказал, что в нашем подъезде количество животных увеличилось на одну голову. И живет теперь у нас славное существо месяца-двух от роду трудноопределимой пока породы по кличке Мишка. Мишка был то ли подброшен, то ли найден, и хозяева «выкормили его из пипетки» и «сегодня гуляли с ним в первый раз».

Я информацию усвоила и отложила на полочку памяти.

Сейчас иду с работы. Сумерки, фонарик у подъезда. Стоит тетя буквально тут же, у входа, по телефону разговаривает, а на поводочке у нее мотыляется малипусечный овчареныш. Как раз где-то месяцев двух. Хвостиком машет и на толстых лапах качается.

Я головой-то понимаю, что раз человек говорит по телефону, то не надо к нему лезть, но уж больно сладкий собачонок, да и гостеприимство подъездно-собаководческое хочется проявить. Думаю: только спрошу и отвяну.

Обширно улыбаюсь, подхожу к тете и громко, чтобы она сразу поняла вопрос, быстро на него ответила и вернулась к разговору, спрашиваю, показывая на щенка:

— ЭТО У ВАС МИШКА? Это МИШКА? Это МИШКА? (заело).

Тетя замирает и переводит на меня удивленный взгляд:

— Почему мишка?… Это овчарка…

Бормочу извинения и быстро скрываюсь в кулисе.

Подруга пригласила на день рождения. Пригласила за неделю, а за час до выхода я начала носиться по дому: где колготки? Были ведь, я точно помню! Сто лет не надевала тонкие капроновые колготки, куда их могла засунуть? А тени для век где? На Новый год ведь красилась, значит, были тени! А кофта где? Ну та, красная такая! Полезла на антресоли, рыть по пакетам с убранными летними вещами. В одном пакете — старые ошейники, в другом — парашютная стропа. А, помню, подзыв тренировали, когда Варвара козлила. Кофта не нашлась, поэтому нацепила что попроще — футболку и джинсы — и отбыла на праздник. Собачница выходит «в люди» — это надо снимать на камеру.

Как всегда, засиделись компанией, расходиться не хотелось. Но нравится — не нравится, а надо идти домой, чтобы гулять с собакой. Благо, идти не далеко: живем в одном районе.

Компания, принявшая веселых напитков, а от того в высшей степени лояльная и добрая, уговорила меня сходить домой, взять собачку и вернуться вместе с ней. Потом, говорят, все пойдем «гулять, дышать, пить на улице коньяк и играть с собакой».

На улице, меж тем, ночью — минус пятнадцать.

Но я — счастливая и довольная, наивная чукотская девочка, пошла домой, переоделась в прогулочно-гулятельно-зимний наряд, состоящий из затрапезной водолазки, шерстяной рубахи, теплых штанов с ба-альшой художественной заплатой на всяких интересных местах, теплых носков и валенок, взяла Варвару и мы пошли снова на день рождения.

Собака сразу заняла Пост № 1 — у стола, смотря глазами, полными вековой скорби еврейского народа, в душу каждому, кто брякал вилкой по тарелке.

Остальная компания внезапно вспомнила, что мы ж живем в современном мире, теперь есть фотики, камеры, можно не только нас всех заснять, но и тут же посмотреть на большом компьютерном экране.

Сказано — сделано. Наснимали кучу фоток, сделали видео.

Фотография в рамочку: праздничный стол, цветы, фужеры, бутылки, мягкий свет, девушки в вечерних нарядах, блеск помад, мальчики в рубашках и отглаженных брючках. А тут — оп-па! — Галка, хороша как невеста: ватные штаны, шерстяная рубаха и далее по тексту. К тому же в квартире было очень жарко, так что к моменту исторических съемок я употела, к тому же бегала с полотенцем, чтобы вытирать собачьи слюни со всех пострадавших.

Подпись к фотографии: сторож, забежавший в барские покои за удравшим поросенком.

Мораль сей басни такова: хоть обмажься тенями и тушью — на фотографиях все равно окажешься в истинной своей ипостаси — собачники мы! Так что тени можно было и не переводить.

В финале все действительно пошли гулять. Но к гуляниям на улице были приспособлены только мы с Варварой, а остальные — в деньрожденьческих ботиночках и кофточках — быстро околели и побежали в тепло, допивать. А мы с Варварой «усталые, но довольные» почапали домой.

С удивлением обнаружила по приходу, что времени — почти четыре утра. Но когда «мой сурок со мною», когда Варюшка рядом — сытая, хорошо погулявшая, побегавшая, поигравшая, то времени может быть хоть рассвет, хоть закат. Не имеет значения, тем более, впереди был еще один выходной день, который мы проведем вместе. Я и моя собака.