От такого полуподпольного существования примерно половину суток, от одной мысли о вечере мне уже делается нехорошо.
Папа встает в 6, мама в 7–8.
Я встаю в 11–12, мы всю жизнь диссонируем и считаем друг друга немножко чокнутыми. Любя, конечно, но от этого не легче по нескольку часов в день ходить по дому на цыпочках.
За окном — дожди, по-прежнему + 10. У меня — для гармонии — льется из носа.
Подарила маме свой купальник (Какой смысл каждое лето вытаскивать его из шкафа? И через две недели складывать обратно — ненадеванным). Взамен папа подарил мне мягкую и теплую фланелевую мужскую рубашку. Хожу в ней и в меховых тапках, шмыгаю носом и уже в общем-то не думаю о жаре. Пофиг. Есть такое слово «мимо».
Есть Женщины «Да», а есть Женщины «Нет».
Я — «Женщина Лета Нет». Или «Женщина Мимо». (Глубокая философская мысль!).
«Каждый выбирает по себе…»
Не берусь выносить оценки большим и маленьким городам, ведь каждый судит по себе. Всего лишь размышляю — отчего мне так маятно здесь. Причем это не вопрос первых дней «акклиматизации». Я выросла в этом городе, но мне всегда здесь было душно и тесно, как в неудобном платье. И я просто сбежала отсюда и приезжаю раз в несколько лет на день-два по необходимости.
Возможно, если бы речь шла о совсем отдельном поселении святых людей — простых в сути своей и близких к природе, не обращающих внимания на «форму», то разговор был бы другой. Но, как и все, живущее в системе, он, городок, развивается. В данном случае, развивается — то есть тянется за большими городами, а вовсе не к природе. Поэтому и люди здесь уже не святые, но еще и не отстраненно-уважающие приват чужой личности. А так, ни рыба, ни мясо — вроде современные, но с повадками какой-то убогой, вероломной простоты.
К природе здесь может и ближе — в буквальном смысле. В таких городках, как в деревянном туалете без задвижки — остаться наедине с собой иногда можно, да и к природе ближе некуда, но дверь то и дело открывается рывками вот таких простых в доску людей. Без лишних рефлексий.
Или все дело в способе «ухода к себе»? Кому-то это проще сделать в «толпе», кому-то сидя на солнечном деревянном крылечке. Не знаю. Ничего не знаю…
Когда сам не до конца не понимаешь, кто ты и зачем ты, морщишь ум, разглядывая свой увэй-путь, а кто-то настойчиво жужжит в ухо — это раздражает. Отвлекает от самопознания. С собой бы разобраться, а потом уже глядеть на остальных.
Подход интроверта, я знаю. Для которого микрокосм важнее макрокосма.
Большие и маленькие города
Собственно, не могу сказать, что Екатеринбург — уж прямо весь из себя мегаполис. Это, видимо, сущность моя такая. Я хорошо себя чувствую в больших городах, где можно стать безликой и затеряться. Поэтому с одной стороны, я, как всякая горожанка, умиляюсь природе, цветочкам и сарафанам, босым прогулкам по земле, свежему укропу, сну с открытыми окнами — за всю ночь по дороге проезжает одна-две машины, а с другой стороны, тоскую по закрытости, что ли, по приватности, по своему личному пространству…
Дом — это место, где ты чувствуешь себя в безопасности и расслабленно. А в большом ли это городе, в маленьком ли — не суть важно. Наверное, разница в ощущении свободы. Все в тех же словах — в возможности выбора.
Все дело в «человеческом факторе». Когда слишком «душевно» и слишком много этого фактора, а сам ты еще неадекватен самому себе — по причине сложной душевной организации — вот тогда люди, их слишком сильное внимание и слишком явное присутствие в личном пространстве — напрягает.
А Варваре, по-моему, тут неплохо. Утром с ней гуляет папа, днем — мама, вечером — я. Папа играет, мама кормит, я осуществляю экспертное наблюдение. Варвара перестала дичиться и стала обычной домашней квартирной собакой: на звонок бежит к двери, встречает всех приходящих, машет хвостом, радуется членам семьи, ночью ходит по комнатам — проверяет, не упал ли кто с кровати, не прячет ли кто под подушкой сладкий пряник.
Я старенькая
Почему здесь Время идет медленнее? Чувствую себя так, будто мне лет 70. Кровь бежит по жилам меее-едленно, я усталая, старая и равнодушно-осоловелая.
Национальная забава в городке — по 20 минут ждать автобуса, чтобы проехать 2–3 остановки (пешком 15 минут). Или стоять в очереди в хлебном и, никуда не торопясь, обсуждать дачные дела. На остановках и в магазине я уже не томлюсь, как застоявшийся конь, уже не рвусь пойти или побежать «пешочком». Тут скорости невеликие и жизнь размеренная.
Брат шлет отпускные SMS-ски из Амстердама, а я хочу в Израиль или хотя бы домой, в свою квартиру с окнами на магистраль.
С чемоданом, но не по грибы
Таскаемся с Варей по совершенно непонятным местам, у каких-то гаражей бродим — осуществляем выгул.
Новое дело: собака отказалась есть. Не сразу, но аутизм коснулся и ее. Зовешь есть — убегает в дальнюю комнату, поджимает уши и сидит, боится, что ее будут заставлять. Не проявляет интереса ни к чему: ни к сыру, ни йогурту, ни к кефиру, ни к тортикам, подсовываю куски уже просто из интереса. Я ее устало спрашиваю: какого рожна мы перли через полстраны десять килограммов блатного корма? Который не вошел ни в одну сумку, и пришлось брать чемодан на колесах. Когда папа увидел огромный чемодан с кормом…
Корм, понятно, пся не ест тоже. Пьет и какает. Избаловалась — хочет гулять по 4–5 раз в день. Я ей объясняю про гаражи и бабок на лавочке и про то, что гулять, собственно, негде, но она ноет, что хочется выйти. И правда какает, уж не знаю с чего.
Главный вопрос в доме: «Собака какала?»
… А когда бабуськи увидели, как я еще и убираю за своей собакой — совочком в мешочек, то у них появилась новая тема для обсуждений. Впрочем, не могу сказать, что не одобряют. Скорее, смотрят с благоговейным непониманием, примерно как на астронавта в скафандре, если бы он вышел из гаражей с мешочком г-на…
Мама сказала: «А если бы они узнали, сколько эта собака стОит!..».
А день впереди длинный
Однажды таки легла спать в 10 вечера. Так умаялись на даче, что пришли домой (пешком с Варварой), поели и упали в кровать.
Родители меня похвалили (наконец-то, как человек, легла в «нормальное время»).
Ну и что, проснулась утром в пятнадцать минут шестого. Здрасьте, моя тетя!
Чем заняться? Спать — не спится, встала, собралась гулять с Варварой. Родители так удивились, как не удивлялись давно. Решили, что я сдвинулась совсем. Больше так рано в коечку меня не укладывали…
Ежовые рукавички
Между тем, городок наш интересный. Встретилась со школьной подругой. Привет — привет, пошли гулять по улицам. Давай, говорю, по баночке коктейля купим, будем идти, прихлебывать, разговаривать, курить. Гулять, одним словом. «Моя бабушка курит трубку!..»
— Давай, — говорит она, — только у нас нельзя на улицах пить. Минералку еще можно, а всякие баночки алкогольные, не говоря уж про бутылки — нельзя. Милиция привязывается, штрафует сильно. Пить можно только в кафешках, ну или на потайных лавочках в глубине дворов, но там, как правило, занято — такими же гулялыциками, ибо кафешек в городе мало.
Интересно девки пляшут…
Ладно, раз уж купили, завернули в пакеты, идем, воровато отхлебываем. Я отхлебываю, подружка по сторонам оглядывается, на шухере. Потом она хлебает, я зыркаю. Милицию боимся.
Покурили.
— Окурок, — говорит, — не бросай. Отштрафуют.
Не то чтобы я имею обыкновение раскидывать окурки в разные стороны — предпочитаю бросать их в урны, но тут урн нет. Вернее, есть, но встречаются редко. Я аккуратно тушу в траве, у обочины, подружка на шухере — вдруг заметут с окурком, «в тюрьму посадят».
— Давай, — предлагаю, — Варвару возьмем, все равно ходим по улицам туда-сюда, девочку хоть выгуляем.
