— А я хоть умирай? — обиженно протянул Уваров. — Они отправятся встречать очаровательную девушку, а мы с Мартином стряпай парадный обед? Хорошенькое дело, только и остается развести ручонками и посыпать пеплом головенку.

— Поезжайте и вы, Миша, — предложил Мартин. — Я прекрасно управлюсь один, развейтесь немножко.

— Решено! — кивнул Грег. — Завтра утром едем вместе в аэропорт. Закончили с этим. Подумаем о дальнейшей работе.

— Чего думать? — Эдерс вытянул вперед ладони. — Уварову свои исследования свернуть. У меня для оставшихся экспериментов все на ходу — их проведем, как только нас покинет симпатичная гостья.

— Над кем их осуществим? — спросил Уваров.

— С мышцами, я думаю, над Грегом — он окончательно не избавился от действия Т-поля, что немаловажно. Освоился с ролью подопытного и представляет весьма покладистый объект.

— А вы говорили, — начал Грег, но доктор перебил:

— Чу, чу, чу. Я знаю, что говорил — вы меняетесь. Ну а с сонными лучами? Разве над Мартином?

— Почему над ним? — Уваров взглянул на доктора.

— Вдруг откажет аппаратура? Кто устранит неисправности? Я? Грег? Мартин? Мы в этом не разбираемся — специалист вы, чем и обоснована его кандидатура.

— Но он же час спустя проснется сам! — не сдавался Уваров.

— А если нет? Вы поручитесь на сто процентов? То-то!

— Согласен.

— Чудесно. — Доктор поднялся. — Несите прибор РУ.

Прибор, который Уваров положил на стол, напоминал зажигалку «ронсон». В центре небольшой, похожий на объектив, цилиндрический выступ. Наверху прозрачный колпачок, закрывающий кнопки.

— Прекрасно сделано. — Грег повертел аппарат в руках. — Вы действительно замечательный мастер экстра-класса, прямо ювелир.

— Спасибо Мартину, он снабдил необходимыми материалами и инструментами, — русский с благодарностью улыбнулся негру. — Можно начинать?

— Да, пожалуйста.

— Объясняю порядок опыта. Сначала погружаем Мартина в сон, во время которого доктор снимает нужные ему характеристики. Будим — спрашиваем впечатления. Снова усыпляем, но не будим, ждем, когда сам проснется. Тоже ведем наблюдения. Доктор, я ничего не перепутал?

Эдерс молча кивнул.

— Мартин! Вы сами-то, извините, что раньше не спросили, согласны на эксперимент?

— Конечно. Какие разговоры?

— Тогда я начинаю. Мартин, встаньте на середину ковра. Готовы?

— Да.

Уваров нажал кнопку. Мартин, словно у него подогнулись ноги, медленно опустился на ковер. Голова упала на вытянутые вперед руки.

— Он спит. — Эдерс приподнял ему веко, затем взял за запястье. — Обратите внимание — он не рухнул как подкошенный, а тихонечко, я бы сказал даже, осторожненько опустился на пол. Сознание отключается мгновенно, а вот движения срабатывают плавно, видно, действует какой-то инстинкт самосохранения. Никаких внешних изменений: бледности, потливости, судорог. Да и поза — не как на душу положит, а вполне удобная. Пульс уже двадцать и еле-еле прощупывается.

— Но он же не дышит! — закричал Грег.

— Дышит. Дышит, но очень экономно, как при летаргии. Я же объяснял: организм функционирует в одну восьмую своих сил. Он по-настоящему отдыхает. Наверное, никаких сновидений, чувства заторможены, не ощущает боли. — Доктор взял со стола иглу и глубоко всадил ее в плечо негра. — Никакой реакции.

— Будите его. Ну вас к шутам, хватит, — забеспокоился Грег.

Уваров надавил кнопку.

Мартин открыл глаза, зевнул, сел и, шаря вокруг руками, произнес с досадой:

— Куда же я его дел?

— Что вы ищете?

— Ключ обронил от входной двери, — ответил он. — А когда станете меня усыплять?

— Вы уже спали, — ответил Эдерс.

— Не разыгрывайте, — усмехнулся Мартин и встал, держа ключ в руках. — Когда вы успели?

— В таком случае, как вы очутились на полу?

— Я же сказал — обронил ключ и искал. Усыпляйте.

— Во-о! — закричал доктор. — Я это предполагал, но не знал, в какую выльется форму. Он ничего не заметил, а сиденье на полу объяснил весьма разумно — искал ключ, который не ронял. Мы видели — он выпал из кармана после того, как Мартин заснул. Что отсюда следует?

— Да, что? — на этот раз вопрос задал Уваров.

— А то! — Эдерс поднял палец. — Что человек как бы вырывается из текущих событий. Процесс полностью исключается из сознания. Объект даже не подозревает, что с ним что-то происходило. Момент усыпления и момент пробуждения стыкуются, а период сна выпадает начисто. Ну а боль чувствовали?

— Какую еще боль? От чего?

— От укола иглой. — Доктор коснулся плеча, где запеклась капелька крови. — Вот здесь.

— Да перестаньте разыгрывать. Ничего со мной не случалось. Вы действительно меня кололи?

— Колол, каюсь, ради науки. — Эдерс провел языком по верхней губе. — Надеюсь, комментарии излишни. Давайте вторую стадию. Мартин, сядьте, пожалуйста, в кресло и запомните, что сидите именно здесь.

— Как вам угодно. — Негр прошел к стене и уселся в кресло.

— Но как же организм не реагирует на столь резкие скачки в ритме? — удивился Грег. — Сначала тонус стремительно падает, затем столь же стремительно, без всякой адаптации возвращается в нормальное состояние. Удивительно. В обыденной жизни организм весьма резво отзывается на смену климата, погоды, часовых поясов, уровня над морем. Вспомните об адаптации космонавтов после длительных полетов. Некоторые это переживают болезненно и даже весьма.

— Спросите что-нибудь полегче. — Эдерс пожал плечами. — Еще одно подтверждение: мы не знаем возможностей своего же собственного организма. До конца не познали сами себя, ни своих физических, ни психологических сил.

— А их можно познать до конца?

— Сомневаюсь. — Доктор скривил губы.

— Сомнения — удел людей незаурядных. — Грег покосился на Эдерса. — Лишь невежды категоричны и безапелляционны в своих заявлениях. Однако продолжим. Действуйте, Миша.

Физик нажал кнопку. Мартин опустил веки и чуть-чуть склонил голову-набок.

Положим его на диван и пусть спит. Или лучше отнесем наверх, пусть потом попробует объяснить, как там очутился.

Мартина отнесли в комнату, где проводили эксперименты над Грегом, и уложили на кушетку.

— Я останусь и буду наблюдать, — сказал Эдерс, — а вы через часик приходите…

Мартин проснулся спустя полтора часа. Все стояли подле него и ждали заключения доктора. Негр сел на кушетку, потянулся и, посмотрев вокруг, спросил:

— Надо что-нибудь?

— Вы о чем? — поинтересовался Грег.

— Я спрашиваю, что-то требуется, раз вы прибежали? Проголодались? Я и отлучился-то прилечь на какую-то минуту.

— Вы никуда не отлучались. Сидели внизу в кресле. Вас усыпили и доставили сюда. И произошло это не минуту, а почти два часа назад, — начал объяснять ему Эдерс.

— Сговорились? — Мартин усмехнулся. — И не совестно подшучивать над стариком? Трое на одного — разыгрываете? И вы, Брут? — Он укоризненно взглянул на Фрэнка.

— Мартин, клянусь, вас никто не разыгрывает. — Грег потряс его за плечо. — То, что сказал доктор, правда.

— Не может быть, — удивился Мартин. — Я уверен, что пошел прилечь, но уж, во всяком случае, заснуть-то не успел. Странно.

— Как чувствуете?

— Превосходно. Впечатление такое, словно на миг смежил веки и открыл снова. Чувствую себя бодрым и здоровым.

— Надеюсь, комментарии излишни? — Эдерс с торжеством окинул присутствующих взглядом. — Могу добавить: ночью он не сомкнет глаз, организм отдохнул в полной мере, как если бы Мартин проспал крепким и здоровым сном восемь часов. Сейчас органы работают нормально. Убирайте, Миша, свои причиндалы и пойдемте ужинать, а на заре отправимся встречать нашу знакомую…

Яркое солнце слепило глаза, казалось — от его лучей выцвело небо. На белые алебастровые стены аэровокзала невозможно было смотреть. Жара еще не достигла максимума, но начинало здорово припекать. Люди попрятались в тень. От темно-зеленых, похожих на поставленные торчком продолговатые еловые шишки кипарисов струился густой, смолистый и терпкий аромат.