(апрель 2006-го)

Разглядеть стрелка они не успели. Те, кто выжил, повторяли потом перед следователями и телека­мерами: звук выстрела в тот момент показался им просто хлопком петарды. Понять, что именно слу­чилось, никто из них не успел...

1

В четверг, 5 апреля 2006 года, в клубе «Apollo» проходила вечеринка для студентов Института связи имени Бонч-Бруевича. Расположен клуб ужасно не­удобно. Вроде бы почти центр города, но район при этом пустынный, неудобный, как подъехать к клу­бу, совершенно непонятно, так что посетителей там не бывало даже и по выходным. А уж в будние дни «Apollo» стоял просто пустой. Чтобы хоть как-то вы­жить, каждый четверг хозяева клуба навострились проводить вечеринки для иностранных студентов. Не ахти что, но все-таки...

Негры и арабы считали место почти своим. Ски­дываясь, они покупали коктейли. Африканским сту­дентам напиваться допьяна в «Apollo» было не по карману. Мятые русские рубли они подолгу вертели в своих черных пальцах, а потом все-таки протяги­вали купюру бармену, и тот смешивал для них ка­кой-нибудь фирменный «аполловский» коктейль. От силы один за вечер. Вслед за неграми в клуб потя­нулись и некрасивые русские девушки из окрестных кварталов... а потом и не только из окрестных... екоторым девицам нравится встречаться с черны­ми парнями, вы же знаете, как это бывает... а кок­тейль девицы могли позволить себе купить сами. Ну и плюс плата за вход. В общем, четверг свою кассу делал.

В тот четверг все было как обычно. Белый диджей крутил в руках свои черные виниловые пластинки. Черные парни кривлялись на танцполе и вскладчину покупали коктейли. Разбредаться навеселившиеся не­гры стали только под утро. Шестеро студентов Инсти­тута связи имени Бонч-Бруевича вышли из «Apollo» приблизительно в 5:30утра. Они закурили по сигаре­те, подняли воротники курток и, скрипя подошвами об апрельский снег, зашагали к метро.

От клуба до станции «Технологический институт» идти минут двадцать. Район этот настолько тихий, что пешехода и днем-то встретишь нечасто. А маши­ны здесь и вообще почти не ездят. Негры шли прямо по проезжей части. Дойти они успели почти до пе­ресечения 5-й Красноармейской с улицей Егорова. Впереди уже виднелся ярко освещенный Москов­ский проспект.

Потом все вместе они услышали хлопок. Мишель Тонобиан, уроженец Берега Слоновой Кости, обернул­ся и успел разглядеть в арке силуэт стрелка. Парень стоял на одном колене и держал в руках винтовку. Ми­шель рванулся с места первым. Остальные побежали за ним. Понять, что громкий хлопок это не петарда, а выстрел, успели не все. Но когда Мишель побежал, остальные побежали за ним.

Они задыхались, рвались к спасительному углу и боялись оглянуться. Если добежать до угла, то там стрелок их уже не достанет... точно не достанет... пули не способны огибать углы... они всегда движут­ся только по прямой... но бежать до спасительного угла оставалось еще метров сто... то есть довольно далеко, а они были не готовы бежать... всю ночь они танцевали в клубе, устали и теперь шли домой отсы­паться... а вместо этого им пришлось сорваться с ме­ста и бежать. Выстрела не было... все громко дыша­ли, задыхались и сопели... но второго выстрела не было. Времени перезарядить винтовку и пальнуть им вслед стрелку бы хватило. Но стрелять второй раз он не стал.

Парни забежали за угол и остановились. Согнув­шись, уперевшись ладонями в колени, они долго не могли отдышаться. Теперь их было всего пятеро. Кто-то один вернулся к перекрестку и заглянул за угол. Рас­кинув руки, будто распятый, на белом от снега асфаль­те лежал мертвый черный парень.

Почти напротив арки, из которой хлопнул выстрел, находится большое офисное здание. С обеих сторон от входа там висят камеры наружного наблюдения. Нацелены они на входные двери, но небольшой отре­зок 5-й Красноармейской тоже попадал в кадр. Само­го стрелка разглядеть на пленке потом так и не уда­лось. Зато остальное было видно довольно четко.

Пленку уже утром изъяла милиция. Никто не зна­ет, как из милиции она попала к телевизионщикам. Но каждый раз, когда симпатичные тетки из новостей будут говорить про апрельское убийство, на экране станет появляться именно эта картинка. Шесть смут­ных силуэтов на зимней улице. Хлопок выстрела. Все бросаются врассыпную, а один остается, раскинув ру­ки, лежать на асфальте.

2

Убитого звали Ланмпсар Самба. Для дикторов русских телеканалов имя оказалось почти непроиз­носимым. Правильно выговаривать его они научились только к концу недели. Двадцать восемь лет, уроже­нец Сенегала. В Петербург приехал в 1999-м. Плани­ровал получить здесь второе высшее образование. Поступил в Институт связи имени Бонч-Бруевича. Успел доучиться до четвертого курса. Пуля попала ему в затылок. Смерть наступила мгновенно. Он да­же не успел понять, что мертв, этот долговязый чер­ный парень.

Самба был из хорошей семьи. В 1960-х его мама училась в Москве на филолога. Вернувшись в Сене­гал, основала там первую кафедру славистики во всей Западной Африке. На том, чтобы сын продолжил уче­бу в России, настояла именно она. Сам Ланмпсар по-русски говорил тоже неплохо.

Сенегал — бывшая французская колония. Бедная, но не запредельно. Денег на обучение своих граж­дан в европейских вузах у правительства хватает.

На счета в русских банках были переведены соот­ветствующие денежные суммы; Ланмпсар собрал необходимые справки и вылетел из Даккара в Моск­ву, а оттуда поездом отправился в Петербург. В Пе­тербурге он прожил почти шесть лет. До сессии ему оставалось всего два месяца, а потом — домой.

Домой увезли его долговязое черное тело. Пуля вошла ровно в то место, где шея переходит в затылок. Пробив нижнюю стенку черепа, пуля застряла внутри головы, однако оставлять ее там милицейские экспер­ты не стали. Пулю выковыряли из черепа, отмыли от присохших кусочков органики, пинцетом положили в полиэтиленовый пакетик, привесили на пакетик кле­енчатую бирку с номером дела... Само уголовное де­ло по статье 105, часть 2, было возбуждено уже ран­ним утром 6 апреля 2006 года.

3

Выстрел грохнул около половины шестого утра. Ну, может быть, без двадцати шесть. Адмиралтей­ское РУВД от места происшествия находится в де­сяти минутах ходьбы. Заспанные дежурные мили­ционеры пешком дошли до лежащего на асфальте Самбы, выставили ограждение, начали обзванивать начальство. Приблизительно через час начальство начало подъезжать. В девятичасовых выпусках но­востей о выстреле на Красноармейской уже сообщили каналы «НТВ» и «Россия». А к полудню об убий­стве негра говорили уже все.

Оружие преступления было найдено сразу же. Стрелок пальнул в сторону проходящих студентов из-под арки дома № 26 по 5-й Красноармейской. Мили­ционеры зашли во двор этого дома, и первое, что увидели, — лежащую прямо посреди двора винтов­ку. Аккуратно почищенный, смазанный и завернутый в тряпочку ствол, из дула которого густо пахло толь­ко что хлопнувшим выстрелом. На деревянном цевье были выцарапаны свастика и надпись «White Po­wer!» — «Власть белым!». В слове «white» писавший допустил грамматическую ошибку, но смысл надпи­си милицейскому начальству был все равно ясен. Когда почти в самом центре города из винтовок со свастиками отстреливают негров — это означает большие проблемы.

Утром заявление сделал исполняющий обязанно­сти губернатора города Виктор Лобко. Госчиновника подняли с постели. Информации у него не было, да и какая может быть информация через три часа после выстрела? Единственное, что мог и. о., — успокоить горожан. Глядя прямо в камеру, он сказал, что адми­нистрация города ситуацию контролирует.

«Уму непостижимо, чтобы оставлять оружие с такими надписями!» — несколько раз повторил Лобко.

Как вести себя перед камерой и что вообще го­ворить, Лобко понимал не очень. Конечно, было бы лучше, если бы своим уверенным голосом ситуацию прокомментировала бы губернатор города. Да толь­ко не было в то утро на месте губернатора: как раз б апреля Валентина Матвиенко отмечала день рожде­ния. Ей исполнялось 57 лет. Дата не круглая, но гу­бернатор захотела отметить и ее. Вместе с несколь­кими близкими Валентина Ивановна на все выход­ные улетела в Грецию.