Наконец, сделав над собой усилие, он говорит: „Я питаю к вам полное доверие и скажу вам вещь, которую мне очень опасно говорить: я считаю, что вы во всем правы“. Я вскакиваю: „А Розенберг?“ – „Розенберг думает то же, что и я“. – „Но почему Розенберг не пытается убедить Гитлера в полной гибельности его политики?“ – „Вот здесь, – говорит Лейббрандт, – вы совершенно не в курсе дела. Гитлера вообще ни в чем невозможно убедить. Прежде всего, только он говорит, никому ничего не дает сказать и никого не слушает. А если бы Розенберг попробовал его убедить, то результат был бы только такой: Розенберг был бы немедленно снят со своего поста и отправлен солдатом на Восточный фронт. Вот и все“. – „Но если вы убеждены в бессмысленности политики Гитлера, как вы можете ей следовать?“ – „Это гораздо сложнее, чем вы думаете, – говорит Лейббрандт, – и это не только моя проблема, но и проблема всех руководителей нашего движения. Когда Гитлер начал принимать свои решения, казавшиеся нам безумными, – оккупация Рура, нарушение Версальского договора, вооружение Германии, оккупация Австрии, оккупация Чехословакии, каждый раз мы ждали провала и гибели. Каждый раз он выигрывал. Постепенно у нас создалось впечатление, что этот человек, может быть, видит и понимает то, чего мы не видим и не понимаем, и нам ничего не остается, как следовать за ним. Так же было и с Польшей, и с Францией, и с Норвегией, а теперь в России мы идем вперед и скоро будем в Москве. Может быть, опять мы не правы, а он прав?“

Вернувшись в Париж, я делаю доклад представителям русских организаций. Выводы доклада крайне неутешительные. Среди присутствующих есть информаторы гестапо. Один из них задает мне провокационный вопрос: „Так, по-вашему, нужно или не нужно сотрудничать с немцами?“ Я отвечаю, что не нужно – в этом сотрудничестве нет никакого смысла.

Конечно, это дойдет до гестапо. Но к чести немцев, должен сказать, что до конца войны я буду спокойно жить в Париже, заниматься физикой и техникой, и немцы никогда меня пальцем не тронут.

А в конце войны, перед занятием Парижа, мне придется на время уехать в Бельгию, и коммунистические бандиты, которые придут меня убивать, меня дома не застанут».

Гитлер упустил свой шанс спасти Россию от коммунистической заразы. Впрочем, если бы он не был упертым дураком и думал головой, прежде чем действовать, он бы и не захватил половину Европы. Достоинства – это продолжение недостатков. И наоборот. Промедли Гитлер с нападением на СССР, Европу целиком захватил бы Сталин. Парадокс: ненавидимый Европой Гитлер спас Западную Европу от большевизации.

Интересы Сталина простирались не только на запад, но и на юг, и на восток. И даже на север – СССР воткнул на Северном полюсе свой красный флажок, в одностороннем порядке провозгласив его своей вотчиной. Жадность!.. Вроде и нет никого на полюсе, кроме белых медведей, а все равно: «Мое!»

Про запад (Европа) и юг (Персидский залив, турецкие проливы, Индия) мы уже говорили. Про аннексию Сталиным формально независимого государства Тува, которое по площади превышает три Прибалтийских государства, я тоже упоминал. Осталось разобраться с востоком.

Еще не кончилась война, а Сталин вновь обратил свое внимание на Китай, где несколько лет воевали с японцами на стороне китайцев его бравые летчики. Сталин положил глаз на Синьцзян, Внутреннюю Монголию и Маньчжурию. В Синьцзяне даже была провозглашена независимая (от Китая) Восточно-Туркестанская республика уйгуров, киргизов, узбеков и казахов. В этой республике даже на деньгах был портрет Сталина. Однако китайские коммунисты, придя к власти, с синьцзянским сепаратизмом быстро покончили, поубивав политическую верхушку сепаратистов. Сталин только зубами скрипнул.

Что же касается Маньчжурии, то интерес Сталина к ней понятен: эта часть Китая еще до революции входила в сферу влияния Российской империи. Россия проложила там железную дорогу, построила города – Порт-Артур, Харбин… Присоединить Маньчжурию к СССР помешали опять-таки китайские коммунисты, взявшие в Китае власть.

А вот советскую марионетку Монголию никто аннексировать не мешал. И ее решено было присоединить вместе с Тувой – в том же 1944 году. Но в сталинскую голову пришла следующая идея: а зачем присоединять одну только Монголию, если можно чуток подождать и взять больше? Ведь есть же еще такая область Китая, как Внутренняя Монголия. И если вся Монголия сначала воссоединится в единое государство, а затем уже совершенно добровольно (как Тува в Россию, как Австрия в Третий рейх) вступит в состав СССР, то Советский Союз получит гораздо больше!.. Но и эта операция не удалась, и все из-за тех же китайских коммунистов… Нет, что ни говорите, а коммунизм – зло!

Советский тяжелый пушечный бронеавтомобиль БА-10. Пушка калибра 45 мм. В 1939 году, в момент начала Второй мировой войны, столь мощной пушки не было ни на одном германском танке, не говоря уж о броневиках. В 1941 году этой пушкой можно было сразить любой германский танк. У фрица, который на крыше, кожаные штаны. Явно кавалерист. Повезло парню – в России пересел с немецкой крестьянской лошадки на русского железного коня.

Один широкий люк – это Т-34 образца 1940 года. В 1942 году в СССР таких уже не выпускали – только с двумя люками.

Наша 152-мм гаубица – пушка МЛ-20. Фашисты ее очень любили и успешно ею воевали.

Начальник полиции безопасности (СД)

Берлин, 1941.

Секретное дело Рейха.

Доклад рейхсфюреру СС

и начальнику германской полиции

Общеизвестно, что коммунистический Интернационал вплоть до заключения 23.08.1939 года пакта о ненападении и консультациях между Германией и Советской Россией вел подрывную деятельность против держав Оси, особенно против национал-социалистической Германии. Надежда на то, что Советская Россия после заключения этого пакта будет вести себя лояльно в соответствии с достигнутыми договоренностями и прекратит подстрекательскую работу против Рейха, не оправдалась. Наоборот, коммунистическая подрывная деятельность, акты саботажа и террора, а также максимальное форсирование работы военной, экономической и политической разведки остались незыблемыми – хотя и известными – целями правителей Советской России.

Единственное, что изменилось, это методы, с помощью которых перед разведкой постоянно ставились новые задачи с использованием все новых форм и утонченной маскировки.

Коммунистический Интернационал (Коминтерн) – организация, созданная в Советской России (местопребывание – Москва) с целью (параграф 1 Устава): «Соединить коммунистические партии всех стран в одну всемирную партию для борьбы за интересы рабочего класса, принципы коммунизма и диктатуру пролетариата». И сегодня в президиум Исполнительного комитета Коминтерна входят: Сталин как 1-й секретарь Коммунистической партии Советского Союза, Молотов, немецкий эмигрант Пик как представитель германской секции коммунистического Интернационала, вождь французских коммунистов Торез и, в качестве председателя, – известный по поджогу Рейхстага болгарский террорист Димитров.

Для официальных властей Советского Союза Коминтерн удобен как неофициальный, т. е. не государственный аппарат, который можно использовать для любой подрывной работы в мировом масштабе. Но Коминтерн используется для этих специальных задач за рубежом параллельно с его разведывательной и шпионской деятельностью, так что при борьбе против него трудно четко отделить одно от другого.