– Ладно, ладно, не заводись… – Амброжей помассировал правую руку. – Клешни у тебя… – Добавил он ворчливо. – Уже, наверное, синяки проступили.

– Извини. Ты не оставил мне выбора.

– Ладно, чего там… Пойдем в хату?

– Нет. Поговорим здесь.

– Боишься, что тебя могут пасти?

– Не боюсь, а остерегаюсь.

– Правильно мыслишь. Меня уже предупредили.

– Кто?

– Бык.

– И что он тебе сказал?

– Чтобы я сразу же, как только встречусь с тобой или увижу тебя где-нибудь, сообщил ему немедленно. Притом лично и не по телефону, – подчеркнул Амброжей.

– По-моему, ты кое-что недоговариваешь…

Никита хмуро зыркнул на Рея и нехотя ответил:

– Паря, ты чересчур догадлив… Он строго-настрого приказал, чтобы я взял тебя, если ты придешь ко мне, живым и невредимым. Но теперь я вижу, что это были всего лишь благие пожелания.

– Что так?

– Во-первых, ты мало похож на ягненка, которым представлялся. А во-вторых, мне кажется, что Бык не очень верит официальной версии. К тому же его мнение о твоей персоне несколько поколебалось.

– Почему?

– Ему уже известно, как ты разобрался с ментами, которые шли по твоему следу. История с похищением дочери шефа дурно пахнет. Так сказал мне Быкасов. По секрету. А он очень неглупый мужик. Наверное, Быку стало известно нечто такое, что не вписывается в официальную версию.

– Возможно. Поэтому Бык и хочет со мной покалякать по душам.

– Угу. И как можно скорее.

– Советуешь сдаться?

Амброжей засунул руку в карман. Рей насторожился. Но тут же сразу и расслабился – Никита достал сигареты и закурил, прикрывая зажженную спичку ладонями.

– Будешь? – спросил Амброжей, протягивая Рею пачку.

– Давай…

Пару раз затянувшись, Рей повторил вопрос:

– Так что ты посоветуешь?

– А полегче у тебя вопросов нет? Человек сам хозяин-барин своей судьбы. Советы давать легче всего. Да только следовать им не очень просто.

– И все-таки? – не отставал Рей.

– На твоем месте я рванул бы когти подальше от этого города… может, даже за бугор, в какую-нибудь очень далекую страну.

– А если я ни в чем не виноват?

– Тогда тем более тебе нужно линять отсюда. Ты, брат, попал в такие жернова, что не позавидуешь. Если тебя подставили (а ты, как я понимаю, намекаешь именно на такой вариант), значит, за всей этой историей стоят очень серьезные люди с большими деньгами. А ты ведь знаешь, что у нас прав лишь тот, у кого больше прав. И бабок.

– Знаю, – буркнул Рей.

– Так в чем тогда проблема?

– Я конечно, человек в какой-то мере верующий, но согласен не со всеми заповедями господними. Поэтому, если меня бьют по левой щеке, я всегда стараюсь ударить справа, а не подставить другую щеку.

– Хочешь отомстить? – Амброжей скептически хмыкнул.

– Нет. Я просто хочу отмыться. С клеймом убийцы по белу свету долго не побегаешь. Мне нужно распутать эту ситуацию, разобраться, откуда в этом деле ноги растут.

– Может, расскажешь, как все было?

– Какие проблемы… Это не секрет.

Когда Рей закончил рассказ о событиях на даче Чвыкова и о своих дальнейших приключениях (естественно, со значительными купюрами), Амброжей почесал в затылке.

– Круто, – сказал он уныло. – Мне кажется, что тебе уже не выплыть. Все обставлено по высшему разряду. Боюсь, что при таком раскладе ты долго не задержишься на этом свете (тьху, тьху! не хочу накаркать). Теперь для кого-то ты очень опасный свидетель.

– Вот я и хочу узреть воочию этого «кого-то», чтобы подержать его за вымя. Теперь и ты понимаешь, что мне ни назад, ни в сторону ходу нет. Только вперед… и с песнями.

– А как ты найдешь того, кто затеял эту игру?

– План у меня есть… – Рей испытующе посмотрел на угрюмого Никиту; большая лысая голова бывшего прапора в лунном свете была похожа на мраморное изваяние римлянина. – Но нужна твоя помощь.

– Дружище, во-первых, я уже стар. А во-вторых, мне не улыбается перспектива быть втянутым в темную историю. У меня жена, дети… Это я тебе говорю честно, как на духу. Уж извини.

– А я не прошу тебя взять ствол и составить мне компанию. Я хочу получить от тебя совсем другое.

– Что именно?

– Мне нужна информация. Я хочу знать, что из себя представляет Турубаров, и где мне его найти во внеслужебной обстановке.

– Ты что… того? – удивленный Амброжей покрутил пальцем у виска. – Зачем тебе Сей Сеич?

Рей не стал говорить Никите о «беседе» с Костиком и о своих подозрениях. Пусть Никита думает, что хочет. А то, неровен час, распустит где-нибудь язык (вольно или невольно) – и хана Костику. Чего Рею очень не хотелось бы.

При всем том, Костик все же не был законченным негодяем, которого исправить могла только могила.

– Мне он нужен позарез, – ответил Рей. – Зачем? Позволь на этот вопрос не отвечать. Это для тебя может быть очень опасно.

– Объяснил… – Амброжей криво осклабился. – За информацию о Сей Сеиче, которая в принципе секретная, меня, значит, погладят по голове, а за твой базар-вокзал зароют на два метра вглубь. Не смеши деда, салабон. Колись.

– Извини, Никита, но я пока хочу свои выводы оставить при себе. Как-нибудь потом…

– Нужно еще дожить до «потом», – пробурчал Амброжей.

– Нужно, – согласился Рей. – Потому и хочу, чтобы ты протянул мне руку помощи. Без твоей информации я, конечно, обойдусь, но тогда дальнейшее расследование вести будет значительно сложней.

– Тоже мне… юный следопыт, – фыркнул Никита. – Частный детектив Эркюль Пуаро. Ладно, ладно, хватит ненужных слов. Я человек понятливый. – Он снова закурил. – Сей Сеич – это зверь, а не человек. Его боятся все. Даже Чвыков с ним держится как с гранатой, у которой нет чеки.

– Он что, злобный как цепной пес?

Ну, нет… – Амброжей покривился, будто съел что-то кислое. – В обращении с подчиненными Сей Сеич всегда ровный, даже приветливый, но вот в глаза ему лучше не смотреть. Они у него красные как у вурдалака. Терминатор, право слово.

– Глаза, конечно, зеркало души, но, судя по твоему описанию, Турубаров неплохой человек.

– Просто душка, – ухмыльнулся Никита. – Я тоже так думал. До одного случая. Был у нас мужик, заместитель Быкасова. Классный спец, очень порядочный человек. И так уж получилось, что я стал невольным свидетелем размолвки между ним и Быкасовым. Они поцапались в моем складе. Это была не ссора, – скорее, серьезный спор (я так и не понял о чем) – но Сей Сеич был сильно задет за живое строптивостью подчиненного, хотя виду не подал. Даже любезно попрощался – с улыбочкой. А через два дня зама по охране нашли где-то на задворках в виде большой отбивной. Над ними кто-то здорово поработал. Он валялся в реанимации дней двадцать, затем еще месяца полтора лечился в стационаре и санатории, а когда вышел на работу, его пригласили в отдел кадров и зачитали приказ об увольнении. Бумага была подписана лично Турубаровым. И сколько мужик не бился, сколько не просил, чтобы его оставили в «Дероне» хотя бы простым охранником, никто не смог ему помочь.

– Даже Быкасов?

– Бери выше. И Чвыков тоже. Сей Сеич такой клещ, что если вцепиться в кого-нибудь, то лишь каленым железом можно разорвать его хватку.

– Может, Быкасову было выгодно избавиться от зама? Конкурент…

– Они были друзьями. И до сих пор дружат. Бык пытался бодаться, но все его усилия оказались напрасными. Он даже хотел уйти с предприятия в знак протеста, да Чвыков отговорил. Ведь такого спеца, как Бык, еще нужно поискать. Чвык добавил ему еще «штуку» и Бык остался. Где такую зарплату сейчас найдешь? А у Быка большая семья… к тому же его мать очень больна, за ней уход нужен, сиделка, а значит, требуются большие деньги.

– Понятно. В общем, Сей Сеич – нехороший человек, редиска.

– Ты не так меня понял. Редиска – это чересчур мягко сказано. Он страшней гремучей змеи. Мы у него все под колпаком находимся. Знаешь, как Сей Сеича у нас зовут некоторые штатские?

– Нет.

– Палач.