Конечно же, у него не было никаких иллюзий на предмет своей дальнейшей судьбы. То, что он нужен кому-то живым, мало его вдохновляло и обнадеживало. Он знал из собственного опыта, что иногда лучше умереть сразу, нежели влачить жалкое существование в какой-нибудь вонючей яме или тюремной камере.

Рей прыгнул вперед, как змея. Он выбил из рук пахана пистолет и, с силой прижав его к себе, приставил кухонный нож к горлу.

– Оружие на землю!!! – рявкнул он, что было мочи, прикрываясь своим пленником, как щитом. – Быстро! Иначе ему хана! Прикажи им, ну!… – Рей надавил тупой стороной ножа на гортань бывшего зэка.

– Все, все, хр-р… хватит! – прохрипел испуганный пахан; похоже, он совершенно не сомневался в том, что Рей может перерезать ему горло как цыпленку; сам бы он сделал это, не задумываясь. – Бросьте стволы! Я кому сказал!

Возможно, его подручные и не послушались бы команды, но тут решительно вмешался лесничий. Он вскинул ружье к плечу и взял на прицел рябого; коренастый в этой сваре был не в счет, так как его оружие по-прежнему мирно покоилось за плечами.

Рябой сначала бросил на землю наган, а затем начал сквозь зубы материться и брызгать слюной. Видимо, он считал, что сделал большую глупость, поспешив разоружиться, и теперь костерил сам себя, на чем свет стоит.

Судя по всему, Щербатый принадлежал к тем человеческим индивидуумам, которые сначала что-то сделают, не подумав, а потом сильно переживают из-за своего поступка, вплоть до истерики.

Что касается коренастого, то это был тугодум. Он долго держал ружье в руках, глядя на него с таким выражением, словно впервые увидел, а затем медленно нагнулся и, найдя место, где густо рос спорыш, аккуратно положил оружие на этот чистый зеленый пятачок.

Рей резко оттолкнул пахана – с таким расчетом, чтобы он оказался возле своих подручных – и снова включил свой голос на полную мощность:

– А теперь общая команда – три шага назад, марш!

Подождав, пока компания отойдет на безопасное расстояние, Рей быстро подобрал брошенное оружие и возвратился к лесничему, который продолжал держать троицу под дулом своей двустволки.

– У тебя есть скотч? – спросил Рей.

– Угу, – ответил Алексей.

– Принеси, будь добр. И кусок веревки, если найдешь, метра четыре.

– Найду.

Лесничий опустил оружие, с облегчением вздохнул, и какой-то деревянной походкой направился в избу.

– Что будешь с нами делать? – угрюмо спросил пахан.

– Не бойся. Ничего такого. Пойдем вместе к шоссе. А там расстанемся. Вот и вся моя задумка. Устраивает?

– Ну… в общем, да.

– Переживаешь, что не удалось меня повязать?

Бывший зэк промолчал, но его взгляд был красноречивей всяких слов.

Возвратился лесничий. Взяв из его рук рулон скотча, Рей сказал, обращаясь к коренастому:

– Подойди ко мне. Повернись… Руки назад.

Рей не без оснований считал, что коренастый самый сильный, а значит, самый опасный из всех троих. Если этому парню втемяшится в голову какая-нибудь блажь, – например, он решит, что запросто сможет размазать Рея и лесничего по дороге – то здоровяка не остановит даже направленное на него оружие.

Значит, придется или слегка ранить его, чтобы притушить пыл, или… в общем, как получится. Голыми руками справиться с ним будет нелегко, парень явно спортсмен. А Рею очень не хотелось выступить в роли убийцы.

И все-таки коренастый обладал поздним зажиганием. Он выполнил все команды Рея с бездумно-туповатым выражением в оловянно-серых глазах. Рей связал его руки скотчем и прикрепил к ним конец веревки, которую принес Алексей.

– Теперь ты, – сказал он рябому. – Ходи сюда. Только без глупостей!

Но его предупреждение несколько запоздало. Рябой бросился на Рея с таким отчаянным напором, словно намеревался прошибить лбом каменную стенку. Видимо, он решил как можно быстрее исправить свою (как он считал) оплошность или, если это не удастся, погибнуть.

Из таких людей обычно вербуют смертников. У них временами начисто пропадает инстинкт самосохранения, присущий человеческому роду, и тогда такой индивидуум способен, не задумываясь, прыгнуть со скалы вниз головой. И даже не ради идеи, хотя это подается именно так, а потому, что у него внутри сидит инстинкт самоубийцы, какой-то испорченный ген.

Рей ожидал чего-то подобного. И именно от рябого. Поэтому он встретил его намеренно жестко, даже жестоко.

Страшный удар ногой в солнечное сплетение отшвырнул Щербатого метра на два назад. Он рухнул на жесткую дорогу и начал судорожно зевать широко открытым ртом, пытаясь заглотнуть хоть немного воздуха.

– А тебе я пулю в лоб пущу, – негромко, но с нажимом, сказал Рей коренастому и достал пистолет.

Тот уже нагнулся, вознамерившись в прыжке боднуть Рея своей круглой, как арбуз, башкой. Как же, наших бьют…

– Прекрати, Лабан! – послышался резкий голос пахана; Рей скосил глаза в его сторону. – Гражданин начальник не шутит. А этому идиоту, – он кивнул на все еще конвульсивно дергающегося Щербатого, – давно пора мозги прочистить. Совсем не хочет ими шевелить.

Коренастый молча кивнул. И покорно потупился, как провинившийся школьник. Похоже, пахан имел над ним большую власть.

– Приятно иметь дело с разумным человеком, – сказал Рей бывшему зэку и хищно осклабился. – Надеюсь, в дальнейшем подобных инцидентов не будет.

– Надейся… – буркнул пахан.

Спустя десять-пятнадцать минут Рей, предварительно вывернув пленникам все карманы, построил их в колонну. Лесничий, стоя поодаль, молча наблюдал за его действиями.

По лицу Алексея нельзя было понять, что он думает про всю эту историю. Лесничий, скорее всего, пребывал в состоянии полной неопределенности. Он даже не знал, как теперь ему относиться к Рею.

Когда Рей подошел к нему, лесничий даже глазом не моргнул, лишь удобней перехватил свое ружье. Похоже, он был готов к любому повороту событий, и Рей был для него таким же опасным чужаком, как и трое бандитов.

– Спасибо тебе за гостеприимство, – сказал Рей, стоя к нему вполоборота – чтобы видеть пахана с его кодлой.

– Не за что, – неприветливо буркнул Алексей.

– Уж извини, так получилось…

– Оно конечно…

– Мне недосуг рассказывать свою историю, но знай одно: я честный, ничем не замаранный человек. И почему на мой след спустили этих псов, я не знаю. Но разберусь.

– А как же, разберись…

Не верит, понял Рей. Тяжело вздохнув, он молвил:

– Ты поостерегись. Эта шваль – народ мстительный.

– Мне не впервой, – буркнул лесничий.

– Ну, тогда бывай.

– Пока…

Руки друг другу они не подали. Недавняя приязнь как-то незаметно растаяла, растворилась в событиях возле ворот, и теперь лесничий и Рей снова ощутили себя совсем чужими, незнакомыми и даже враждебными друг другу людьми.

Атавизм, грустно подумал Рей. Пережиток далекого прошлого. Это только в воображении идеалистов-мечтателей начала двадцатого века человек человеку друг, товарищ и брат.

На самом деле совсем наоборот. И человека нельзя винить в этом. Потому что срабатывает железное правило выживания рода: или я окажусь на вершине пирамиды, или меня притопчут. В этом вопросе все сентименты исключены.

Рей совершенно не сомневался, что Алексей мог бы сейчас застрелить его при определенном стечении обстоятельств, даже не моргнув глазом. Такова жизнь…

– Вперед! – скомандовал Рей, и цепочка его «невольников» (он вдруг некстати вспомнил иллюстрацию к какому-то роману то ли Майн Рида, то ли Жюль Верна; уж больно картинка была похожей) побрела по дороге, которая уводила в лесные заросли.

Он уже знал, в какую сторону идти и куда ведет эта дорога – это подсказал ему лесничий.

– Мы верным маршрутом идем, начальник? – спросил пахан спустя полчаса.

Он задал этот вопрос потому, что дорога несколько раз раздваивалась, и эти ответвления вели в противоположную от шоссе сторону, на вырубки, как уже знал Рей.

– Вернее не бывает, – коротко ответил Рей.