– Куда ты уносишь кота?

Детектив молча вышла за дверь и зашагала к лифту. Джоанна поспешила за ней.

– Когда Гам проснется, тебе он не понравится, – умоляюще произнесла она.

Мэллори подошла к лифту, и кроваво-красный ноготь лег на кнопку вызова. Она медленно повернула голову. На ее лице снова играла обычная улыбка, которая заставила Джоанну вздрогнуть:

– Боишься, что я буду плохо с ним обращаться?

Джоанна поспешила за Мэллори, когда та вошла в лифт с живым грузом, который начал жалобно мяукать в контейнере.

– Почему ты так со мной поступаешь?

– Ничего личного, – ответила Мэллори. – Последние двое присяжных должны выжить. Теперь это моя игра и мои правила. Я – закон, – она наблюдала, как на табло сменяются цифры этажей, пока они спускались в фойе. – Рикер считает, что федералы используют тебя в качестве наживки. Он еще ничего не понял и не поймет. Он слишком близок к тебе. Кстати, я нашла пистолет.

Джоанна была так расстроена, что чуть не спросила, какой. Она опустила взгляд на маленький серебряный пистолет двадцать второго калибра у Мэллори в руках. Дамское оружие, карманный вариант – одно лишь это описание могло объяснить насмешку на лице детектива.

Двери открылись, и женщины вдвоем пересекли фойе. Джоанну словно тянули невидимые нити, и она послушно следовала за контейнером в руках Мэллори. Детектив остановилась возле окна, где располагалось несколько кресел, кивнула агенту в другом конце фойе, затем повернулась к Джоанне.

– Садись, – не сказала, а приказала она.

Джоанна послушно опустилась в кресло.

– Оставайся тут, – произнесла Мэллори, – чтобы этот агент мог тебя видеть. Я скоро вернусь за тобой. Только тогда ты получишь своего кота.

Неожиданные визиты все не прекращались. К счастью, Чарльз Батлер прихватил с собой упаковку пива. Рикер ума не мог приложить, что задумала Мэллори. Он вдруг вспомнил, что она ничего не рассказала ему про слепого в рыжем парике, за которым она последовала из полицейского бара.

– Черт тебя возьми, Мэллори!

Неожиданно раздался стук в дверь. Мэллори, легкая на помине, стояла на пороге с кошачьим контейнером в руках. Контейнер носил на себе знакомые отметины острых когтей, через проволочное окошко виднелась кошачья шерсть, но не доносилось обычных, леденящих кровь, воплей. Рикер нагнулся и открыл дверцу контейнера, обеспокоенный тем, что Мэллори могла что-то сделать с бедным животным.

– Эй, Гам, приятель, – ни клыков, ни яростного шипения – плохой знак. Рикер достал мохнатое податливое тело и проверил, не было ли на нем следов от пуль.

Рикер поднял глаза на Мэллори, но, прежде чем он успел спросить, что случилось с котом, она ответила:

– Я этого не делала.

Чарльз Батлер вернулся с кухни с двумя бутылками пива в руках.

– Ах, наш знаменитый Гам! А что с ним? – И он тоже перевел взгляд на Мэллори.

– Доктор Аполло водила его к ветеринару, и тот дал какие-то таблетки, – голос Мэллори прозвучал так, словно она защищалась.

Повернувшись к Чарльзу, Рикер улыбнулся:

– Ты не захочешь быть рядом, когда это животное проснется. Он тебе руку отхватит, – Рикер погладил кота по голове, наслаждаясь тем, что может так близко находиться с тем, кто исцарапал его в кровь при первой встрече.

– Тебе нравится этот кот, – Мэллори произнесла это таким тоном, словно в этом было что-то нехорошее, ненормальное.

– Можно сказать, мне нравится его стиль, – Рикер осторожно взял кота на руки. Гам поднял голову, но, увидев знакомое лицо, снова закрыл глаза. – Так зачем он здесь?

– Просто подержи его у себя некоторое время, – Мэллори огляделась, оценивая сверкающую чистотой квартиру. Она перевела взгляд на окна: стекла в них казались такими чистыми, словно их и вовсе не было – фирменный знак маленькой горничной из Бруклина. – Посади его в ванную. Но если миссис Ортега заметит хоть один кошачий волосок, боюсь, что ты ее больше не увидишь. – Мэллори направилась к двери. – Сейчас вернусь. У меня в машине остался кошачий лоток.

Она уже было схватилась за дверную ручку, когда огромная рука Чарльза преградила ей дорогу.

– Вижу, ты все еще захватываешь заложников, – произнес он, кивнув на кота.

Мэллори гневно подняла на него глаза и закусила губу. Чарльзу стало жаль ее, и он посторонился.

Джоанна резко согнулась: боль была такой неожиданной, словно накапливалась постепенно за весь этот день. В ту же секунду, и этого можно было ожидать, к ней подбежал один из ее охранников, нарушив при этом постановление суда о том, чтобы держаться от нее на расстоянии.

– Лекарства, – выдохнула Джоанна. – Они в моей комнате.

– Хорошо, доктор Аполло, держитесь, – агент достал сотовый. – Я позову напарника. Он смотрит за другим выходом.

– Не стоит его беспокоить, – ответила она. – Я могу идти, – Джоанна поднялась с дивана. – Если только вы мне поможете, – она оперлась на его руку, и вместе они направились к лифту, затем поднялись на ее этаж. Джоанна не произнесла ни слова, пока они не оказались в номере.

– Мне нужно принять таблетки на полный желудок, – сказала она. – Но я не могу ждать обслуживания, это очень долго. Напротив есть ресторанчик. Если не возражаете, подождите немного, я накину что-нибудь теплое.

Минуту спустя Джоанна появилась из спальни с черной накидкой поверх пиджака. Перейдя улицу с агентом, следующим за ней на почтительном расстоянии, Джоанна внезапно передумала и вместо ресторана направилась в сторону метро. Так было легче отделаться от него, спрятавшись под лестницей всего на пару секунд – для того чтобы отдать черную накидку первой попавшейся старушке, сгорбленной от старости. Та охотно приняла двадцатидолларовую бумажку. Джоанна села в поезд и посмотрела в окно: агент, заметив черную накидку, направился за старушкой и сел вместе с ней в поезд, направляющийся на юг. В это же самое время поезд Джоанны тронулся на север.

– За ней сейчас присматривают федералы, – сказала Мэллори. – На этот раз они не потеряют ее, – она принесла в ванную кошачий лоток и посмотрела, как Рикер устраивает для кота гнездо из полотенец.

Рикер спрашивал себя, что Чарльз имел в виду, когда спросил Мэллори о заложниках.

– Так это Джо предложила подержать кота здесь?

– Да, – произнесла она устало, словно упрекая его за то, что он сомневался. Когда это не подействовало, Мэллори добавила: – Лекарство перестанет действовать через час, а доктору нужно хорошенько выспаться, – оставалось только добавить «И это правда».

Доля правды здесь действительно была, и все-таки Рикер собирался заехать в гостиницу к Джо – немного позднее. Он видел, что Мэллори что-то задумала.

Она уперла руки в пояс – готовься к нападенью:

– Я знаю, что доктор Аполло была на стоянке в ночь, когда напали на Зэкери. Ты мне соврал.

– Мэллори, давай не будем о том, кто кому врет.

– Ты знал, что у доктора есть оружие? Маленький пистолет двадцать второго калибра? – она посмотрела ему в глаза и улыбнулась. – Ты знал и скрыл от меня, – Мэллори села на корточки, и, когда заговорила, в ее голосе слышалась издевка. – И ты, конечно, не спросил у нее, что она забыла на стоянке в ту ночь, так ведь? – Уперев руки в пол, словно готовясь к прыжку, она склонилась над беззащитным телом спящего кота. – Слепой в рыжем парике в участке, – детектив поднялась. – Тот, настоящий. И это еще одна маленькая деталь, которую ты забыл упомянуть.

Рикер молча смотрел на кафельную плитку в ванной, спрашивая себя, каким образом ей снова удалось все поставить с ног на голову. Ведь сегодня она…

– Должна идти на допрос, – Мэллори вышла из ванной. Через некоторое время он услышал ее голос из коридора: – Идешь, Рикер? Или тебе неинтересно, что произошло в комнате присяжных?

Джоанну пустили в студию, которая больше напоминала огромную темную пещеру. Иэн Зэкери стоял возле большой развернутой ширмы, которая частично закрывала панель управления с ее мигающими лампочками и рычажками. Он указал ей на стул.