И не слепой.

В этом едва ли было что-то удивительное. «Гранд-Сентрал» представлял собой мекку для мнимых слепых попрошаек. Уборщик облокотился на швабру, лениво наблюдая за предсказуемым превращением. В любом случае, это было единственное зрелище, доступное на данный момент. Черные очки исчезли в нагрудном кармане пиджака, в котором уборщик безошибочно определил дорогую вещь, трость затерялась в складках пальто, которое старик повесил на руку.

Сумасшедший старый педик ушел, а уборщик решил, что это был всего-навсего наркоман в женской одежде, и уже было отправился обратно к унитазам, но вдруг его сердце забилось чаще, а рот открылся от удивления: перед ним стояла высокая зеленоглазая блондинка. Уборщик быстро посторонился, и блондинка торопливо направилась к двери в погоне за стариком. Она была не трансвеститом, нет, ничего подобного. Это была девушка, точно с обложки журнала в этом длинном кожаном пальто, которое должно быть стоило целое состояние.

Уборщик перевел дыхание и улыбнулся: жизнь все еще была полна сюрпризов.

Мэллори смотрела вслед старику. Он стоял в центре большого зала среди проходящих пассажиров. Это снова был не тот слепой, и снова он привел ее в то же место, что и в прошлый раз. Но сегодня она зашла в туалет раньше молодого человека и увидела, как молодой превратился в старика. Где-то, пока они с ним перемещались со станцию на станцию, с поезда на поезд, старику удалось подменить собой того молодого, которого выслеживала Мэллори, и он заплатит за этот фокус. Она подошла сзади и, схватив его за плечо, развернула к себе. У старика из рук выпала сигара, и он, вытаращив глаза, уставился на Мэллори.

– Где он? – Она сжала его плечо, словно в железных тисках. – Где?

– Вам следует выражаться ясней, моя дорогая. У меня столько знакомых, – тон образованного человека как нельзя лучше подходил дорогой, сделанной на заказ одежде. Честно сказать, Мэллори рассчитывала на испуг, нервное возбуждение, обычную реакцию людей при встрече с полицейским. Тогда почему этот человек улыбался?

– Парень, что дал тебе парик и трость, молодой парень, где он?

– Я действительно не могу вам сказать, извините, – ответил он, но сверкающая улыбка на его лице говорила обратное. – Я полагаю, вы захотите меня арестовать? За то, что я препятствую осуществлению правосудия или что-нибудь вроде этого? А ведь у нас в стране люди возбуждают целую кучу исков по поводу незаконного задержания! – Старик вытянул вперед руки, ожидая наручников, он сиял от удовольствия.

Мэллори смерила его таким взглядом, словно увидела перед собой мешок со змеями и тараканами: она угадала в этом человеке адвоката. Под ногами валялась выпавшая из его рук сигара, но за разбрасывание мусора ему грозил от силы небольшой штраф. Мэллори приблизилась к нему и, закрыв глаза, притворилась, что падает в обморок. Старик схватил ее под руки, чтобы не дать упасть.

– Это нападение! – Голос Мэллори звонко прокатился по всей станции. К ним начали поворачиваться люди. – Вы только что напали на полицейского!

Старик в недоумении вытаращил глаза, даже не подумав убрать от Мэллори руки. Он в ужасе смотрел на лица прохожих, которые замедляли свой шаг и вовсе останавливались, чтобы посмотреть. Двое полицейских уже бежали в их сторону.

Джоанна Аполло открыла дверь: на пороге стояла миссис Ортега, сжимая в руках большой пакет с логотипом аптеки. Не говоря ни слова, уборщица прошла в гостиную и высыпала лекарства на стол, затем, едва отдышавшись от пробежки в аптеку, она торопливо направилась в спальню. Джоанна пошла следом, решив, что с этой крепкой маленькой женщиной нужно вести себя осторожнее, чем с остальными защитниками Рикера.

В спальне миссис Ортега осторожно склонилась над спящим человеком, аккуратно подоткнула одеяло и убрала со лба выбившиеся пряди волос. Все движения показались Джоанне несколько неуклюжими, очевидно, эта жесткая, решительная жительница Нью-Йорка не привыкла к нежности. Сейчас на лице ее было написано беспокойство и тревога, от прежней напускной храбрости не осталось и следа.

– Он в очень серьезной беде, – говорила миссис Ортега, продолжая приводить в порядок одеяло: теперь она собирала с него скатанные комочки шерсти. – Ему не помогут никакие лекарства в мире.

– Я знаю, – произнесла Джоанна, в ее голосе не было снисходительности. – Но когда выписываешь лекарства, близким и друзьям становится легче.

– Ага, вот я вас и раскусила. – заговорщическим тоном произнесла миссис Ортега, но ее печальный взгляд не отрывался от Рикера. – Мне нужно было встретить его раньше. Я уже наблюдала подобное, – горничная махнула рукой, словно говоря, что многое повидала на своем веку. – У Рикера нет никого и ничего. С тех пор, как его подстрелили, сидит в этой своей дыре, как отшельник. Я имею в виду, когда его по-настоящему подстрелили, настоящими пулями. Вы только посмотрите на него. Я видела это раньше, может, не такой запущенный случай, конечно. Один из моих клиентов потерял работу, жизнь пошла насмарку, естественно, но у того парня хотя бы оставалась его чистенькая квартирка, аккуратная и по-настоящему опрятная, – она прижала руки к груди и с гордостью произнесла: – Я мою окна, – она повернулась к Рикеру. – У многих людей, которые попадают в беду, остаются еще друзья, семья, что-нибудь стабильное. Вы понимаете, о чем я?

– Понимаю, – ответила Джоанна.

– Дом Рикера находится в Бруклине, – миссис Ортега достала из кармана фартука тряпку. – Но он не может вернуться, – она начала рассеянно протирать столик у кровати. – Как это случилось, что на него снова напали? – Горничная ткнула пальцем в Джоанну. – Я скажу вам как. Он порвал все связи с друзьями, потерял работу, словом, вышел из игры. Если бы ему удалось привести в порядок хоть какую-то часть своей жизни, никто бы не смог его вот так сломать. Только не Рикера, ни за что. Если бы я только встретила его раньше, – она присела на угол кровати и обмякла, словно сила духа покинула ее. Когда она снова заговорила, голос ее звучал более слабо: – Я могла бы помочь ему.

– Как?

Миссис Ортега подняла глаза, ожидая увидеть в глазах Джоанны насмешку, но вместо этого нашла там сочувствие и поддержку, поэтому продолжила:

– Вот представьте, что жизнь человека держится на трех слонах. Есть дом – это самый большой слон. Еще есть работа и есть друзья. Если один слон или два вдруг подведут, то все равно останется последний, на которого можно положиться, верно я говорю? А что есть у Рикера? – Она посмотрела на Джоанну невидящим взглядом, полным чувства вины. – Немудрено, что он свалился. Я должна была встретить его раньше.

– Ему еще можно помочь, – Джоанна вытащила из заднего кармана джинсов деньги. – Можно арендовать вашу тележку с чистящими средствами до конца дня?

– Да не надо, – горничная оттолкнула деньги. – У меня сегодня выходной, поэтому я и зашла сюда закончить начатую благотворительность. – Голос миссис Ортеги отчасти окреп, она вновь стала похожа на уверенную в себе жительницу Нью-Йорка. – Вы думаете, этот неряха когда-нибудь наймет уборщицу? – презрительно заявила она. – Да никогда. Поэтому я останусь и закончу работу… Бесплатно.

– У меня есть идея получше, – сказала Джоанна. – Думаю, вам понравится.

Миссис Ортеге действительно понравилась идея, она пришла в полный восторг. Это напоминало настоящий психологический подход к лечению, о котором миссис Ортега слышала по телевизору и читала в умных книгах. Для Джоанны же это был всего лишь шанс проникнуть в сознание Рикера.

Престарелый адвокат стоял в окружении полицейских и, может, еще сотни простых зевак.

Сцена не привлекла много народу, поскольку большинство пассажиров метро, очевидно, нездешних, спешили по собственным делам, не обращая внимания на других. Они садились в приходящие поезда и исчезали в разных направлениях. Однако истинные жители Нью-Йорка собрались в круг, всегда готовые к очередному живому шоу.