…Бабуля идентифицировала запах роальда, как только первый из них попался ей «на ноздри».

Шепнула мне: «Танжер-Бета. Тупик в туннеле. Воняло так же», – и суперпробойник исправно доставил её шёпот. Ясный пень, я всё понял, не дурень.

Ответил: «Нападение на нашу Шоколадку Номи. Глазки такие же», – и Ба поняла, что я тоже опознал экскалибурского аборигена…

«Во попали, – прокомментировала Ба. – Ну, ты знаешь, малыш, что делать… если что!».

Я знал. Ещё бы. ЕСЛИ ЧТО.

Но!

Моё счастье, что мне не пришлось отдавать корабельной Зеро-Сети «Пожирателя» особый приказ, втайне запрограммированный Бабулей. Условленной фразой насчёт «пары эквов на брикет сои» она дала мне понять, что предусматривает и наихудший вариант развития событий. То есть – прокол в аварийном режиме. Ситуация ИВРО!!!

Я бы приказал прокалываться в авральном режиме. Я бы бросил на Ти Рэксе всех – Биг Босса, Бабушку, Шоколадку, Десса и Перебора. Так НАДО.

Но КЕМ бы я чувствовал себя после того, как?..

Взяли нас шикарно. Мы, шестеро, остававшиеся на орбите, и пикнуть не успели. Даже Киберпанк. Обесточили его на фиг, направленным снэк-релятивным полем несусветной напруги. Не пожалели энергии, что да то да. Супердедушка был прав: профессионализм его гвардейцев – выше всяческих похвал.

Вот таким, значит, макаром Экипаж «ПП» в полном составе оказался на километровой глубине, в подземном Дворце на штабной планете контрреволюционеров. Слава Вырубцу, в качестве почётных гостей.

Пока.

– …Хэй, ты, вылупок! – говорю как-то «утром», проснувшись вновь с тем же самым ВОПРОСОМ в башке. Обращаюсь я к одному из красно-ливрейных типчиков; он в очередной раз вознамерился сделать из меня заправского дворянина. – Веточки-то свои ко мне не тяни, не тяни! Выдерну и обломаю.

– Но, ваша СВЕТлость, я должен! – всплёскивает ручками слуга. Это он меня, урод подобострастный, «облачать в одежды» намеревается. Будто у меня собственные руки отсохли. Паныча нашли, дхорр забодай… А-а, я понял! Ко мне у ливрейных особое отношение. Сопротивляясь поползновениям, охотничий азарт в них разжигаю… Везучий я, аж страшно. И зовут меня не Сол-Бой, а Козэл-видбувайло. «Козёл отпущения», если по косморусски.

Вечно я крайним оказываюсь. Все делом заняты, Перебор и то, вон, делом занят, а я тылы прикрываю по приказу Ба. То бишь – со страшной силой корчу из себя монструозного варвара, свирепого кочевника, этакого ночного кошмара горничных, грозу постельничих и дворецких, головную боль телохранов. Смертельного врага главной мажордомши Ренаты Маклейн.

«Каковым, – сказала Ба, – в ихних буркалах и должен бы глядеться уроженец „какой-то там дикой степной планетки на задворках“ Обитаемых Пределов.»

– Ни хрена ты мне не должен, парень, – я вскакиваю и быстро натягиваю комбез, – если тебя зовут не Джеймс Стюарт, конечно. А тебя зовут не то Мак, не то Джек, не то Бобби, я уж в вас запутался, извини, такие вы все одинаковые, аж противно…

Заговаривая ему зубы, начинаю обходной манёвр, к выходу.

– Вот если бы вы все были не мальчики, а девочки, я бы вас моментом различать научился! Каждую бы изучил от макушечки до мизинчиков на ножках… Так и застучи толстой корове Ренате: дескать, его СВЕТлость авангардный сотник Солид Торасович Убойко всё равно доберётся и своё получит, невзирая на коварный умысел, имеющий целью оградить оного благородного сэра от близкого контакта с женской половиной контингента дворцовой челяди. Усёк? – строгим тоном спрашиваю и, не дожидаясь ответа, пробиваю телом мембрану люка.

В коридоре, ясный пень, стоит каменнорожий гвардеец. Этот – как бы моя тень. Детекторов им мало, что ли?..

– Доброе утро, ваша СВЕТлость, – приветствует он меня на корусе.

СВЕТлостями, с непременным акцентированным выделением первых звуков, нас теперь зовут не потому, что мы «голубых кровей». А потому, что мы… ясно кто. У них издревле положено этак Носителей Светов величать. Всяких прочих аристократов здесь никогда «светлостями» не зовут. «Сиятельствами», «благородиями» и «превосходительствами» разных степеней – это пожалуйста, сколько угодно.

– Доброе, доброе, – бурчу. – Аж гэть. Пошли, как тебя там, Ларри или Джо…

– Шон, ваша СВЕТлость. – Невозмутимо отвечает телохран. – Ларри сменился.

– Потопали, Шон, – обречённо вздыхаю. – И гляди в оба, вдруг на меня покушенье совершится, а я покушателей на куски рвать начну. Представляешь, в какую помойку превращу один из ваших стерильно-вылизанных коридоров или залов?!

– Представляю, – лаконично отвечает гвардеец, и мы «топаем» в очередной поход по бесконечным лабиринтам Дворца.

…В недрах подземной базы монархистов-реставраторов мы, фритредеры, поневоле находимся уже достаточно времени, чтобы сделать определённые выводы.

О единодушии в стане контрреволюционеров не приходится и мечтать… Представляю, какие интриги за кулисами плетутся, если даже невооружённым взглядом много чего увидать можно! Вообще, странное ощущение – словно попал Экипаж внутрь разворачивающегося сюжета древнего доисторического романа о дворцовых переворотах. И контрики эти, я погляжу, прямо-таки как пауки в банке себя ведут.

Времени достаточно было и для того, чтобы появились всякие «расклады» по поводу освобождения. В том числе мысль: «А не переметнуться ли к революционерам?..»

Сворачиваем в коридор, ведущий к апартаментам евойного «высочества», и путь преграждают персональные стражи. Хлопцы с настолько каменными рожами, по сравнению с которыми невозмутимая физиономия моего Шона кажется просто лучезарной.

Говорю дружелюбно:

– Хай, брозерс. Хау ду ю ду? Лично я – трохы дую, трохы ни.

Они не реагируют. Реагирование на козявку навроде меня не входит в круг их обязанностей. Разве что козявка попытается обозвать наследника непотребным словечком типа «щиит» или поделиться мечтами, в какое место факнул бы покойную королеву-мать. Тогда козявку ОДИН раз предупредят, вежливо попросив не говорить вслух гадких слов. Второго раза не будет. Оборзевшую козявку попросту раздавят.

Меня уже ПРЕДУПРЕЖДАЛИ разок, и я понял, что искушать судьбу с этими ребятками чревато. Спецназ небось особый. Личная Супергвардия внутри Личной Гвардии. Поэтому, проходя мимо, я говорю с ними о погоде, о бабах, о бегах, о свежих версиях игрушек, о чём угодно, но не трогаю запретную тему. Особа и честь Джонни-цесаревича для них – святы и неприкосновенны. (Шоб я так жил! Не слабо лесняк наш устроился, ничего не скажешь!)

– Ну тогда, Шон, пошли кушать вареники, – говорю я своему гвардейцу, отметившись, и привычно прощаюсь с супергвардейцами: – Бай-бай, брозерс. Ай лав принс Джон Джуниор. Ай лав реджент Джеймс. Ай лав Стюартс династи. – Делаю паузу, и с особым пиететом добавляю: – Ай супер лав Кингс Гуардс! – и топаю дальше.

Ежели кто не понял, сообщаю, что тем самым я ежеутренне признаюсь в любви к принцу Джону-младшему, регенту Джеймсу, всей династии Стюартов и в особой любви – к королевским гвардейцам.

Просто так миновать этот коридор я не могу. Трепетная у меня к нему любовь, что да то да. Особенно во снах. Только во снах – я спокойно его прохожу до конца и оказываюсь в апартаменте.

В этих нынешних моих снах, странных, донельзя реалистичных сновиденьях я вообще – король положения, куда там всей этой зачуханной семейке Стюартов! Лезу куда хочу, гляжу чего хочу, слышу чего хочу…

Затем просыпаюсь. Пробудясь, единственным ВОПРОСОМ озадачен: то, что я видел и слышал – всё ж таки ещё сон или, дхорр забодай, всё ж таки уже явь?!!

Сколько себя помню, засыпая, видел картины странноватые. Неявные миры, в которые попадал во снах, оставляли по себе щемящее ощущение, принуждая усомниться в реальности яви. Но не до такой же степени!

Происходящее со мной в подземной базе контрреволюционеров можно было бы объяснить всякими наворотами из-за воздействия Светов. Сверхвосприятие и сверхспособности в нас проявляются хаотически и непредсказуемо, сознательно мы понятия не имеем, с какой стороны ждать снисхожденья Благодати… либо сокрушительного удара, кто как воспримет. Можно, конечно, и такое объяснение выглядит стопроцентно логичным.