LXXXI Наш турок, глаз с Лауры не спуская, Глядел, как самый христианский фат: Мол, будьте благодарны, дорогая, Коль с вами познакомиться хотят! И, спору нет, сдалась бы уж другая, Ведь их всегда волнует дерзкий взгляд. Но не Лауру, женщину с закалкой, Мог взять нахальством чужестранец жалкий. LXXXII
Меж тем восток светлеть уж начинал. Совет мой дамам, всем без исключенья: Как ни был весел и приятен бал, Но от бесед, от танцев, угощенья Чуть свет бегите, покидайте зал, И сохрани вас бог от искушенья Остаться — солнце всходит, и сейчас Увидят все, как бледность портит вас! LXXXIII И сам когда-то с пира или бала Не уходил я, каюсь, до конца. Прекрасных женщин видел я немало И дев, пленявших юностью сердца, Следил, — о время! — кто из них блистала И после ночи свежестью лица. Но лишь одна, взлетев с последним танцем, Одна могла смутить восток румянцем. LXXXIV Не назову красавицы моей, Хоть мог бы: ведь прелестное созданье Лишь мельком я встречал, среди гостей. Но страшно за нескромность порицанье, И лучше имя скрыть, а если к ней Вас повлекло внезапное желанье, Скорей в Париж, на бал! — и здесь она, Как в Лондоне, с зарей цветет одна. LXXXV Лаура превосходно понимала, Что значит отплясать, забыв про сон, Ночь напролет в толпе и в шуме бала. Знакомым общий отдала поклон, Шаль приняла из графских рук устало, И, распрощавшись, оба вышли вон. Хотели сесть в гондолу, но едва ли Не полчаса гребцов проклятых звали. LXXXVI Ведь здесь, под стать английским кучерам, Гребцы всегда не там, не в нужном месте. У лодок так же давка, шум и гам Вас так помнут, что лучше к ним не лезьте! Но дома «бобби» помогает вам, А этих страж ругает с вами вместе, И брань стоит такая, что печать Не выдержит, — я должен замолчать. LXXXVII Все ж наконец усевшись, по каналу Поплыли граф с Лаурою домой. Был посвящен весь разговор их балу, Танцорам, платьям дам и — боже мой! Так явно назревавшему скандалу. Приплыли. Вышли. Вдруг за их спиной Как не прийти красавице в смятенье! Тот самый турок встал как привиденье. LXXXVIII «Синьор! — воскликнул граф, прищурив глаз, Я вынужден просить вас объясниться! Кто вы? Зачем вы здесь и в этот час? Быть может… иль ошибка здесь таится? Хотел бы в это верить — ради вас! Иначе вам придется извиниться. Признайте же ошибку, мой совет». «Синьор! — воскликнул тот, — ошибки нет, LXXXIX Я муж ее!» Лауру это слово Повергло в ужас, но известно всем: Где англичанка пасть без чувств готова, Там итальянка вздрогнет, а затем Возденет очи, призовет святого И в миг придет в себя — хоть не совсем, Зато уж без примочек, расшнуровок, Солей, и спирта, и других уловок. ХС Она сказала… Что в беде такой Могла она сказать? Она молчала. Но граф, мгновенно овладев собой: «Прошу, войдемте! Право, толку мало Комедию ломать перед толпой. Ведь можно все уладить без скандала. Достойно, согласитесь, лишь одно: Смеяться, если вышло так смешно». XCI Вошли. За кофе сели. Это блюдо И нехристи и христиане чтут, Но нам у них бы взять рецепт не худо. Меж тем с Лауры страх слетел, и тут Пошло подряд: «Он турок! Вот так чудо! Беппо! Открой же, как тебя зовут. А борода какая! Где, скажи нам, Ты пропадал? А впрочем, верь мужчинам! XCII Но ты и вправду турок? Говорят, Вам служат вилкой пальцы. Сколько дали Там жен тебе в гарем? Какой халат! А шаль! Как мне идут такие шали! Смотри! А правда, турки не едят Свинины? Беппо! С кем вы изменяли Своей супруге? Боже, что за вид! Ты желтый, Беппо. Печень не болит? |
