Она бросила на меня довольно недобрый взгляд:

— Куда делся тот несчастный отчет, присланный ими на прошлой неделе?

— Ну, знаешь ли, что я слышал, на прошлой неделе много чего не доходило... что-то случилось на почте. Эдди звонил мне вчера вечером и среди прочего упомянул, что ему тоже не принесли отчета.

Конечно, я соврал. Просто я знал, в какой день его должны принести, смотался с урока и осуществил перехват. Мерзкая, отвратительная бумажка, сегодняшнее письмо только жалкое подобие предыдущего. «Харизматическая личность — это что, черт возьми, значит?» — спрашивает мать у брата. Он пожимает плечами, у него полный рот чипсов. Я взял словарь и прочитал: «Харизматическая личность — модель для подражания, идеал, к которому стремятся. Например: На уроках математики он был харизматической личностью для своих одноклассников». Я спокойно закрыл талмуд и кинул его обратно на полку. Братец катался по полу, давясь чипсами с кетчупом. Мамка треснулась головой о шкаф... заканчиваю дневник на печальной ноте.

Сегодня вечером опять встретил Бобби Блейка. Помните, который взломал магазин Гасси, и его взяли на месте преступления, пока он трескал лимонад с мороженым? Ну да, этот самый чувак. Короче, сегодня мы потопали в «Штабы» весьма поздно, часа в четыре ночи. На противоположном конце квартала раздался громкий треск бьющегося стекла. Побежали разведать, в чем дело (до этого я немного закинулся колесами и надеялся, что драки нет, поскольку в таком случае я был бы несомненно бессилен принять участие). Мы оказались у магазина одежды «У Джека» и узрели группку крысятников, скучившуюся у разбитой витрины, а в магазине — не кто иной, как Бобби, снимающий брюки с манекенов и раздающий их восторженной толпе. Мимо шли какие-то приличного вида дедки, похоже, воспринимавшие происходящее как нечто чертовски само собой разумеющееся. Они захапнули пару симпатичных брюк, коснулись полей шляп и двинулись дальше, словно такие дела творятся каждый вечер. Бобби, надо думать, гнал изо всей мочи, изображая из себя аукционера. Он был совершенно невменяемый от спида: «Идите сюда, пьяные ублюдки. Хиппи вы или джанки, неважно. Получите от меня в подарок штанцы». Забыл добавить, что он обычно начинает говорить стихами, когда его сильно пришибет. И как раз на полной скорости чешут легавые, толпа разбегается во всех направлениях, а Бобби в своей обычной манере продолжал спектакль и вручал какому-то мужику халявные штаны, когда его замели в участок.

В школе, где я учусь, существует правило, по которому ученикам нельзя покидать здание до конца занятий, поскольку слишком уж много лохов было раздето или избито в окрестностях. Буквально на днях одного из наших преподов обули, когда тот шел домой пешочком по Коламбусу. Но Дэвид Лэнг, Марк, Энтон Ньютрон и я всегда после ланча чем-нибудь закидываемся, чтобы убить время. Иногда торчим. Сегодня мы с Лэнгом смотались через окно столовой и двинули на 89-ю затариться Эйчем. Вообще-то, тяжелую наркоту там приобретать рисковано, полно кидал, но есть два надежных чела — Лефти и Поупо, и как раз Поупо был на месте. Мы взяли по два грамма. «Сущий динамит», — шепчет Поупо. Это слышишь от каждого барыги в городе, какое бы дерьмо он тебе не впаривал. Наш первоначальный план был занюхнуть продукт на уроке математики, но тут некий типчик на каблуках предложил, что он отведет нас вмазаться в подвал дома, расположенного чуток ниже, если мы с ним капельку поделимся. Ладно, отвечали мы, но не стоит дуплить, поскольку через десять минут нам надо вернуться. Мы ломанулись в подвал, я снял ремень, перетянул руку и швырнул наши четыре пакетика на плиту. Взял свою долю, оставив на плите чуток для того халявщика, быстро задвинулся, три раза погонял туда-сюда и, довольный, упал на жопу: «Продукт не хреновый, Лэнг, ты аккуратнее». Лэнг как всегда не может попасть, колет дырок десять, прежде чем добирается до вены, и настолько охуевает от радости, что выпрыскивает содержимое шприца без прогона. Подвальный запашок мне не очень по нутру и мы решили не тратить время на треп. Оставили того типа одного, выползли на 89-ю, где тут же тормознула тачка с легавыми, и нас зацапали. Мы были в школьных блейзерах, и копы поинтересовались, чем мы занимались в подвале. Я, глядя на него мутными глазами и подтягивая сваливающиеся штаны (я вспомнил, что отдал ремень чуваку, который еще не вмазался), сказал, что мы изучаем социальные проблемы и проводили в подвале исследование. Их удовлетворило мое объяснение, и мы пошли своей дорогой. Проникли в школу через спортзал и явились на урок математики совсем никакие. Никто нас не просек, кроме Марка и Ньютрона, которые изошлись говном по поводу того, что мы их не взяли.

Сегодня в одном рабочем квартале Бронкса ко мне подошла девчушка лет десяти и спросила, зачем я ношу такие длинные волосы, а я ей ответил, затем, что мне так нравится. Тогда она спросила: «Ты ведь против войны, да?» «Ага», — сказал я.

— А ты в Бога веришь?

— Не думаю, что верю настолько, насколько ты, — отвечал я.

— А разве Христос не был Богом?

— Ты сама как считаешь?

— Да, был, — быстро проговорила она.

— Как, по-твоему, твой Христос пошел бы на войну?

— По-моему, пошел бы, — отозвалась она.

— Ну, смотри, ты где-нибудь читала, чтобы Христос убивал кого-нибудь или стрелял из оружия?

— Нет.

— И ты считаешь, что он бы пошел на войну?

— Наверно, нет, — решила, наконец, она и пошла дальше.

— И скажи об этом своим монахиням и всяким друзьям! — прокричал я ей вслед. Она, вроде, улыбнулась.

Я понимаю, подобный разговор — это банальный детский треп, но девчонка попалась сообразительная, надо было ее видеть. Может, эта шестиклассница даже забьет в понедельник на урок. Маленькая умница с обалденными веснушками.

Какие-то флотские друганы Брайана (два жителя захолустья в Омахе) первый раз в жизни приехали в Нью-Йорк и были потрясены происходящим в «Штабах», в существование которых они всегда отказывались верить. В общем-то, парни они неплохие, но немного наивные... стоило им выйти из автобуса в Порт-Оторити, как какой-то джанковый барыга и его партнер немедленно затащил одного из них в туалет. Он мне потом так рассказывал: «Ну, мы поговорили с тем пацаном, и, ты прикинь, я смотрю — мою сумку сперли. Полный отстой. Ну, короче, это друзья того пацана, который, как сказал мне тот чувак, поет в Плаза-Рум в одноименном отеле, и мне пришлось сваливать. Черт их знает, на хрена им моя сумка, но тот добрый пацан предупредил меня, что в вашем городе ни на секунду не надо расслабляться, а то вот так встрянешь... Потом он тоже свалил, сказал, что играет у них на пианино... позвал меня прийти их послушать, они играют каждый вечер. Кто-нибудь из твоих пацанов знает, где эта Плаза? Там клево, да?» «Боже мой», — промямлил я и стал погружаться обратно в дрему... медленно-медленно. Потом они раскумарились (Брайан обучил их этому делу еще во флоте) и сорок пять минут донимали народ, пытаясь узнать, как добраться на метро до Статуи Свободы. Наверно, задавали одни и те же идиотские вопросы, переспрашивая раз по восемь, а им надо было лишь сесть на линию «Е» в конце улицы и доехать до конечной, даже без пересадок. В помещении после них остался полный раздрыг. Мне они мешали торчать, и я встал и самолично отвез их... раньше я никогда не бывал ни у Статуи Свободы, ни на Эмпайр-стейт-билдинг.

Все труднее и труднее отмахаться от назойливых домогательств. Я спрашиваю: куда делся тот гомосек прошлых времен, кто хотел просто-напросто отвести тебя к себе домой и там пососать твой член? Педики все больше напоминают тюленей Аляски, насчет которых я как-то подписал в школе петицию. Этакий вид, плодящийся со страшной силой. Невозможно предсказать, что отмочит очередной экземпляр, которого ты подцепишь... Наручники, маски, змеи (да-да, самые настоящие), цепи, хлысты. На прошлой неделе у одного типа был ручной попугайчик, выклевывавший виноград у меня из лобковых волос. (У него имелся кожаный «чехол», чтобы тупая птица не причинила мне вреда, она же проявила сообразительность и вцепилась в мой главный инструмент). Ситуация выходит из-под контроля, насколько я могу судить, и я на несколько недель выхожу из игры, пока у меня крыша не съехала... наверно, снова буду грабить всяких старых баб или займусь чем-нибудь более разумным. Хочу изложить на бумаге несколько случаев, пока у меня не развилось острое чувство вины.