Первая книга Стива Хассена "Борьба с культовым контролем сознания", заканчивалась словами Эдмунда Берка: "Каждая победа зла обязана тому, что значительное число добрых людей ничего не делает". Сам Стив, несомненно, относится к той части добрых людей, чьи энергия и интеллект полностью отданы поиску эффективных методов воспрепятствования злу. И эта энергия оказалась настолько сильна и широка, что нашла отклик в России еще в 1992 г., когда Хассен был приглашен в Москву провести 5-дневный семинар для психологов и психотерапевтов. Мне не довелось в нем участвовать, но благодаря моей коллеге Вере Целиковой, прошедшей этот семинар, я узнал и о Стиве, и о его первой книге.
Перевод 30-страничного дайджеста совершил буквально переворот в моей профессиональной жизни. Я открыл для себя не только практически неизвестную в России область психологической теории и практики, но способы решения актуальнейших проблем психологического насилия. Крах тоталитаризма в нашей стране, к сожалению, не привел к последовательной и серьезной "работе над ошибками" в виде системы просветительских и организационных антитоталитаристских мер, схожих с денацификацией Германии после второй мировой войны. Это привело как к бурному вторжению зарубежных неототалитарных групп и движений, так и обильному «цветению» доморощенных деструктивных культов. Опыт гражданского общества США, столкнувшегося с неототалитаризмом почти 30 лет назад и прошедшего большой путь в понимании и терапии этого недуга, показался мне вполне адекватным новым российским реалиям.
Знакомство с Карен Истер, руководительницей одной из кризисных психологических служб в штате Нью-Йорк, и Интернет позволили мне связаться с Американским семейным фондом, ведущей общественной организацией по исследованию деструктивных культов, которая также занимается разработкой профилактических и терапевтических мер против злоупотребления контролем сознания. Трансатлантическая цепочка выглядела так: Карен по телефону консультировалась в АСФ, какие книги и работы мне нужно в первую очередь прочитать и перевести, затем она же эти книга заказывала и пересылала мне; я их читал и с помощь моей сестры Ирины переводил, чтобы сделать доступными для огромного количества российских семей, потерявших в тоталитарных сектах своих детей и близких и метавшихся в поисках хоть какой-то полезной информации и помощи. "Борьба с культовым контролем сознания" попала ко мне не менее сложным путем: ее прислал Дима Ивахненко из Киева, который, в свою очередь, получил ее от известной в США антикультовой организации CAN (Cult Awareness Network). Дальнейшие организационные и издательские перипетии могут составить солидную и во многом любопытную главу, которую я бы начал со встречи с Михаилом Чураковым (ныне гендиректором издательства "Прайм-Еврознак"), а закончил бы встречами со Стивом в США во время своей прошлогодней стажировки. Но я ограничусь этой краткой зарисовкой, чтобы хоть эскизно показать, как возникали, пересекались и замыкались друг на друга тоненькие ниточки инициативы и неравнодушия.
Не так давно я впервые прочитал у Росса и Нисбетта в "Человеке и ситуации" про канальные факторы, т. е. такие аспекты ситуации, которые могут казаться незначительными, но оказывают очень существенное влияние на успех или провал сознательных социальных изменений и инноваций. Прежде всего у меня возникла ассоциация с теми американцами и россиянами, которые не оглядываются на ограниченность своих личных ресурсов и возможностей и не страшатся масштабов проблемы психологического насилия, а просто делают все возможное, чтобы справиться с этой бедой и помочь другим.
А проблема злостной и изощренной манипуляции человеческой психикой, психологического насилия, избавлению от которого посвящена данная книга, действительно почти необъятна и сверхактуальна. Я не буду пересказывать содержание этой работы, пусть оно говорит само за себя. Важнее, как мне кажется, сформулировать тот широкий и фундаментальный контекст, который придает книге Хассена более существенное значение, чем только решение конкретной проблемы психологической помощи. Этот контекст — проблема социально-психологической экологии.
До сих пор тему экологии культуры и человеческой души в основном развивали философы, культурологи или естествоиспытатели типа В. Вернадского. Социально-психологические процессы последних десятилетий XX в. и опыт столкновения с массовой трансформацией личности и психологическим насилием на протяжении всего уходящего столетия (коммунизм, фашизм, деструктивные культы) ставят эту проблему в разряд первоочередных как для психологической теории, так и для психологической практики.
Понимание ценности и хрупкости биосферы привело к возникновению «зеленого» экологического движения и соответствующего направления государственной и международной политики. Понимание сложности и ценности тысячелетиями наработанных аспектов социопсихосферы и ее экологии находится пока в зачаточном состоянии. На этом обстоятельстве беззастенчиво спекулирует огромная армия шарлатанов-парапсихологов, "био-поле-энерго-экстрасенсоро-терапевтов" и просто психопатов с нездоровой фантазией, вроде Рона Хаббарда, Секо Асахары и им подобных.
Не меньше проблем создают и плохо контролируемые "информационные загрязнения" социальной среды, резкие изменения условий и способов коммуникации, в связи с чем психолога начинают говорить об информационных психологических заболеваниях.
Возникла парадоксальная ситуация: темы "промывания мозгов", «зомбирования», "психологических войн", манипулирования сознанием через СМК/СМИ, вообще "информационно-психологических воздействий" давно и устойчиво являются одними из самых популярных у широкой публики, политических и общественных деятелей, представителей многочисленных псевдонаук, сомнительных популяризаторов "от психологии", но только последние два-три года были опубликованы действительно серьезные труды с результатами подлинно научных экспериментов и с настоящими профессиональными концепциями.[1]
И лишь издательство «Прайм-Еврознак» решилось выпустить в свет работу, основанную на наиболее дискутируемой и встречающей ожесточенное сопротивление концепции контроля сознания и деструктивных культов. Изложение этой концепции и определения терминов даны в первых же главах, и, как наверняка убедится читатель, речь идет не о каких-то экзотических, неизвестно откуда взятых взглядах и фактах, а о честном и последовательном применении современной социальной психологии к реальным жизненным проблемам. Мне же хочется в завершении своего предисловия дать несколько важных штрихов к указанной проблеме.
Способность человека к самодеструктивному поведению и погружению в иллюзорные миры связана с отсутствием у него жесткой, генетически предопределяемой программы жизнедеятельности и привязки к специфической экологической нише. Эта исходная фундаментальная свобода человека позволила ему вырваться из царства животных, но одновременно возложила тяжелейшую ношу согласованного конструирования и поддержания особой экологической системы — социума с его культурой и цивилизацией. Это, в свою очередь, создало настолько сильную и тотальную психологическую зависимость людей друг от друга, что ею сравнительно легко можно пользоваться как в конструктивных, так, к сожалению, и в любых других целях. Начало индустриальной эксплуатации этих своеобразных социоэкологических ресурсов примерно в середине прошлого столетия совпало и с резким ростом в развитых странах тех групп, которые позднее получили определение в качестве "деструктивных культов".
Проблема деструктивных культов, таким образом, заключается не только и не столько в них самих, сколько в тех глобальных социально-психологических процессах, индикаторами которых они являются, хотя и в патологической форме. Современная многочисленность и массовость деструктивных культов связана с возникновением очень широкого люфта в механизмах социализации и в правилах и нормах "социального конструирования реальности" (воспользуюсь здесь заголовком книги П. Бергера и Т. Лукмана "Социальное конструирование реальности"[2]).
