Она наполовину пересекла ее и подняла голову. Дункан смотрел на нее с верхней галереи.

Она помахала ему рукой; он помрачнел.

Улыбаясь еще лучезарнее, она пошла к кладовой, чувствуя, как по жилам разливается торжествующая радость, как сильно бьется сердце.

Они уже не дети, но по-прежнему умеют играть.

– Я, право же, думаю, что пора нам совершить верховую прогулку.

Дункан произнес эти слова самым очаровательным голосом, обращаясь к Клариссе, а не к Роуз.

– Ну конечно! – Кларисса с радостью повернулась к Роуз. – Это поможет нам очень мило провести время до вечера, как вы думаете?

Роуз кивнула медленно, не сводя взгляда с невинного лица Дункана.

– Пожалуй. – Поездка, кажется, ничем ей не грозит. Сидя на своей обычной лошадке, она не могла бы обогнать Дункана, но могла бы перехитрить его каким-то искусным маневром. И потом, рядом будут Кларисса и Джереми. И Роуз кивнула уже решительнее: – Прогулка верхом – превосходная мысль.

Следующие полчаса ушли на переодевание, выбор лошадей и седлание их, и в результате, когда они тронулись, день уже клонился к вечеру. Быстро выяснилось, что Дункан и Роуз – превосходные наездники, а Джереми и Кларисса держатся в седле весьма средне. Джереми правил своей гнедой уверенно, но без особого умения; Клариссе стало не по себе, едва лошадь перешла на медленный галоп.

Обменявшись с Роуз страдальческим взглядом, Дункан вернулся назад и поехал рядом с Клариссой, оставив Роуз занимать Джереми. Указывая ему на всякие горные вершины и прочие достопримечательности, она прислушивалась к бормотанию, доносившемуся сзади. Дункан держался как хозяин, стремящийся доставить удовольствие гостье; Кларисса была занята предстоящим балом, своим туалетом, предвкушала танцы, Дункан же держался снисходительно-отечески.

Когда они обогнули озеро и проехали по каменному мосту через реку, Роуз почувствовала гораздо больше благожелательности к Дункану, чем чувствовала все эти дни. Он вел себя именно так, как следовало.

Они проехали по роскошным лугам, добрались до подножия холмов и наконец остановили лошадей на отвесном утесе, нависающем над долиной. Снизу, из долины, вид на утес был обманчив; казалось, утес совсем рядом, на самом деле от дома до него было несколько миль.

Кларисса рассматривала открывшиеся перед ними просторы, среди которых были разбросаны редкие коттеджи и рощицы, и лицо ее выражало что-то похожее на испуг.

– О! – Она прищурилась. – Боже мой! – и посмотрела на Джереми.

А тот впитывал в себя пейзаж.

– Очень эффектно, – со знанием дела проговорил он. Обернувшись, Джереми посмотрел туда, где за спиной у них начинался постепенный подъем к холмам, охватывавший подножие высоких скалистых утесов. – Удивительно, сколько здесь пахотной земли. И не подумаешь, глядя из дома.

Они с Дунканом завели беседу о фермах, расположенных на землях поместья.

Кларисса закусила губку и посмотрела вниз, нервически заплетая гриву своей лошади. Роуз, сидевшая по другую сторону от Джереми, вздохнула и, сделав над собой усилие, ничего не сказала.

– Не пора ли нам возвращаться? – неожиданно предложила Кларисса, заставив обоих мужчин замолчать. Они посмотрели на нее, потом Дункан кивнул:

– Конечно – вам ведь не терпится переодеться к балу.

Кларисса одарила его сияющей, действительно простодушной улыбкой. Роуз страшно захотелось покачать головой. Взяв поводья, она готова была уже развернуть лошадь в сторону дома, как вдруг увидела, что Дункан нахмурился и к чему-то прислушивается.

Она замерла и тоже стала прислушиваться. И услышала то, что слышал он, – далекое мяуканье, долетевшее с легким ветерком.

Джереми и Кларисса, заметив их поведение, тоже прислушались.

– Это кошка. – И Кларисса натянула поводья. – Она, наверное, ловит мышей.

Ни Роуз, ни Дункан, ни Джереми ей не ответили; они внимательно вслушивались. Звук повторился – жалобное хныканье, закончившееся отчетливым всхлипыванием.

– Это ребенок. – Роуз оглядела соседний склон, потом посмотрела вниз на каменистый обрыв, на нагромождение валунов, угловато нависающих над ложем долины.

– О Боже! Дункан… вам не кажется…

Он уже решительно спешивался.

– Он, должно быть, в пещерах.

– Да, но в какой именно? – И, отбросив назад юбку своей амазонки, Роуз спрыгнула с седла на землю.

Дункан быстро протянул руку, чтобы она не упала.

– Это одному Богу известно.

Джереми нахмурился, глядя, как они привязывают своих лошадей к кустам.

– А нельзя просто пойти на звук?

– Здесь эхо. – И с мрачным видом Дункан направился к выступу утеса. – Вся поверхность этой скалы продырявлена пещерами. Они все соединяются – и каждый звук, который раздается в одной из них, отдается по всему лабиринту. Определить источник звука чертовски трудно.

– Вот как.

– Но… – Кларисса нахмурилась, глядя на Дункана, который стоял подбоченившись и смотрел вниз. – Разве мы не поедем обратно?

– Обратно? – Дункан взглянул на нее, явно растерявшись.

– Чтобы послать кого-нибудь на поиски ребенка, – бесхитростно пояснила Кларисса. – Можно отправить конюха по окрестным фермам с сообщением, что кто-то из детей заблудился в пещерах, и родители найдут их.

Роуз не сводила глаз с Дункана, готовая вмешаться, если понадобится. Она почувствовала, какова будет его реакция; к ее радости, он взял себя в руки. И объяснил голосом, лишенным каких-либо интонаций:

– К тому времени, когда мы вернемся и конюх пустится в дорогу, начнет темнеть. Несмотря на кажущуюся пустынность, здесь повсюду разбросаны дома и фермы арендаторов. Но в канун Ивановой ночи никого не будет дома – все уйдут на праздник.

– Совершенно верно, – сказала на это Кларисса. – И бал, который дает ваша матушка, – это самый главный праздник, вы никак не можете опоздать на него.

Роуз схватила Дункана за рукав, но он этого не заметил. Лошадь под Джереми неловко задвигалась.

– Хм, – сказал Джереми, обращаясь к Клариссе, – я полагаю, Стратайр хочет сказать, что это очень опасно – тянуть с поисками ребенка.

Кларисса воззрилась на него:

– Но ведь это всего лишь ребенок какого-то пастуха. Он, вероятно, просто подвернул ногу. Это пойдет ему на пользу: он получит хороший урок, если проведет здесь всю ночь и не сможет побывать на празднике в Иванову ночь. Я не понимаю, – закончила она, надменно вздернув носик, – как может джентльмен предположить, что из-за дурного поведения какого-то крестьянского ребенка я могу опоздать на бал.

После этих слов Джереми, Роуз и Дункан молчали целую минуту. Кларисса воинственно посмотрела; стало ясно, что она сказала это совершенно серьезно.

Дункан мрачно посмотрел на Джереми:

– Я буду весьма вам обязан, Пинквик, если вы проводите мисс Эдмонтон до дома.

Джереми нахмурился:

– Разве не лучше будет, если я останусь? Вдруг вам понадобится помощь?

Дункан посмотрел на Роуз, стоявшую рядом с ним.

– Роуз знает пещеры не хуже меня. – Он снова посмотрел на Джереми. – Мне нужно, чтобы она осталась со мной, а мисс Эдмонтон требуется провожатый.

Лицо Джереми ясно говорило, что он думает о требованиях мисс Эдмонтон, но он был слишком джентльменом, чтобы продолжать спор.

– Прислать вам кого-нибудь на помощь?

Дункан посмотрел на небо:

– Нет. Если нам и понадобится помощь, мы найдем ее где-нибудь поблизости.

Джереми кивнул, потом повернул свою лошадь и махнул Клариссе рукой, предлагая следовать за ним. Она с презрительной усмешкой тронула поводья. Роуз и Дункан повернулись спиной к краю утеса. Старательно прислушиваясь, они ждали, и наконец снова услышали отдаленный крик.

– Он такой слабый. – И без всяких колебаний Роуз стала спускаться с утеса – Вам не кажется, что это где-то далеко внизу?

Дункан кивнул:

– Кажется. – Он скривился. – Но может быть, дети просто зашли в глубину лабиринта. Если они маленькие, то могли зайти даже глубже, чем заходили мы с вами.