1. "Одинокая птица". Это единственный подлинный вариант толтекского пути в наше время. Хочу подчеркнуть — не лучший, но самый подлинный. Мы не должны вводить в заблуждение своих друзей и близких. Если они не разделяют наших взглядов и не стремятся следовать дисциплине, то было бы нечестно обещать окружающим, что наша судьба всегда будет общей. Впрочем, смерть — эта неумолимая и непобедимая разлучница — всегда добивается своего, отрывая навеки свою жертву от Мира. В нашем случае мало что меняется — ведь "третье внимание" обещает вечную жизнь лишь тому, кто его действительно достиг. Там — в своей излюбленной свободе — он остается один, хоть и не испытывает одиночества. Это особое состояние бесконечного развития и познания, оно не дает нам шансов вновь слиться с толпой тех милых и родных существ, что оставлены на Земле.
"Одинокая птица" переживает переход от внимания сновидения ко второму вниманию с характерным драматизмом, поскольку именно во втором внимании он (она) испытывает то присущее осознающему существу одиночество, которое раньше маскировалось социальными конструкциями, нарочитыми связями и обязательствами, — той шелухой, которую каждый из нас до определенного момента своего развития полагает подлинным содержанием своей жизни. Трагично ли одиночество? Можно ли полагать это состояние несчастьем, и тем более карой за грехи, которых не совершал (скажем, за мифический "первородный грех")?
Рискуя навлечь на себя критику так называемых «гуманистов» (желающих, чтобы все оставалось неизменным и "милым"), позволю себе высказать парадоксальную мысль — одиночество полезно и продуктивно. Дело в том, что мы просто не обращаем внимания на очень простой факт — «среда» (родные, близкие, друзья и приятели) лишь поставляет нам информацию, но в их присутствии мы, как правило, ничего не можем с ней сделать. Эта совершенно диалектическая ситуация чаще всего не воспринимается нами в ее полноте. Нам абсолютно необходима среда, чтобы иметь полноценный материал, от которого мы сможем оттолкнуться в свое одиночество. И нам необходимо одиночество, чтобы вновь оценить и понять свою среду, чтобы убедиться: наши достижения не фантазия, а реальность.
Подобные рассуждения, на первый взгляд, кажутся верхом тривиальности. Если вы присмотритесь к некоторым толтекским методам, вы точно так же сможете назвать их банальными.
И все же: банальность торжествует над миром, банальность в единый миг становится истиной, которая всегда была у нас перед глазами, а мы — высокомерные и ограниченные снобы — рассматривали ее с невнимательным пренебрежением, словно перед нами простая муха.
Конечно, одиночество приближает к свободе и даже подразумевает ее. Второе внимание приходит как прохладная волна — готовая убить и воскресить одновременно. Она воспринимается нами целиком, как Сила, последовательно трансформирующая различные области энергетического тела. Каждая атака Силы может стать последней — поскольку у нас нет ни одного соратника, стоящего за спиной, ни одного понимающего друга, готового хотя бы облить водой это задыхающееся в волнах мировых стихий тело. Такая ситуация отрезвляет. Я не стану утверждать, что она абсолютно необходима, но иногда она "прижимает нас к стене" и заставляет шевелиться.
Мы слишком легко привыкаем полагаться на чью-то помощь и сочувствие, на чье-то участие, забывая, что жизнь — довольно длинная штука. Наши вчерашние единомышленники разбредаются кто куда, и когда мы наконец это замечаем, то очень удивляемся, как же так вышло.
Конечно, способность быть "одинокой птицей" — особый дар и дан он не всем. Я лишь указал на то, что он а) возможен, 6) может быть очень эффективным, в) не может считаться результатом социальной ущербности или иного сорта неполноценности. (Так как в последнем случае это уже не Путь, а просто болезнь.)
2. "Магическая пара". Это, на мой взгляд, самый простой, безопасный и в то же время эффективный способ практиковать толтекскую дисциплину в компании.
Мы, как правило, существа односторонние и уже этим ограничиваем свои возможности в практике. Те, кто предрасположен к сновидению, никогда не поймут прирожденного сталкера, тем более не смогут повторить его путь в сновидении. Ну а сталкер, в свою очередь, не поймет, чем и как занимается сновидящий. Для сталкера сновидящий неповоротлив, тяжел и погружен в последовательные типы концентраций на совершенно абстрактных пучках эманаций. Внимание сновидящего ведет его по странным и невидимым для сталкера «тропам», его цели часто неясны. Кроме того, он в сновидении выглядит порой мрачным и угрожающим существом. Нечто подобное описал Кастанеда, рассказывая о доне Хуане. При этом сами сновидящие находят свое состояние естественным и воспринимают «собратьев» (если встречаются в сновидении) совершенно спокойно.
Напротив, сталкеры кажутся сновидящим резкими, импульсивными, раздражающими и агрессивными. Они легки и подвижны, вносят сумятицу и напряжение своим типом энергообмена с внешним полем. Их способ перемещения в сновидении вообще непонятен. Если вы, будучи сновидящим, встретили в мире сновидения или во втором внимании суетливое и раздражающее человеческое существо, будьте уверены — это сталкер (или потенциальный сталкер).
Совершенно иное дело, если вы с этим сталкером занимаетесь совместными исследованиями. Его суетливость становится осмысленными и быстрыми перемещениями, вызывающими удивление и восхищение, его способность реагировать на ситуацию и обращать внимание на ускользающие от вас детали и процессы делает помощь сталкера поистине неоценимой. Позволяя сталкеру "вести вас" в сновидении, вы обретаете удивительный опыт «скольжения» по прежде недоступным областям эманаций.
Видение частично открывает причину таких поразительных различий между сталкерами и сновидящими. Разумеется, их нельзя описать и тем более объяснить исчерпывающим образом, но одна деталь сразу "бросается в глаза": основная светимость тела сновидения у сталкера расположена, условно выражаясь, на уровне груди, где-то в той зоне, где эманации моделируют копию фронтальной пластины кокона, окружающего его физическое тело. Именно эти области выражены более отчетливо и они же принимают, судя по всему, самое активное участие в перемещении сталкера в мирах сновидения.
Сновидящий же обладает устойчивым и хорошо структурированным энергообменом в верхней части тела сновидения. Прежде всего, это область головы (особенно глаза) и горловой центр. Нижняя часть сновидческого тела равномерно «тускнеет» и может даже восприниматься как неразличимая черная масса. Иногда сновидящий действительно напоминает «союзника», особенно в том случае, если он накопил много энергии. Он как будто безразлично «перебирает» доступные ему области восприятия, после чего погружается в избранный «мир», долго и вдумчиво пропитываясь его эманациями. В моменты силовых воздействий он может ярко «вспыхнуть» где-то на уровне «просвета», но никогда его энергетическая активность не держится долго ниже верхней части груди. Даже руки, когда они исполняют какую-то работу в сновидении, являются в первую очередь энергетическим продолжением его "головы".
Сотрудничество сновидящего и сталкера в совместном сновидении приносит богатые плоды, поскольку, пребывая в едином режиме энергообмена и в одной позиции точки сборки, партнеры входят в неминуемый резонанс и обмениваются энергетической активностью, дополняя друг друга. Повышается скорость и качество трансформационных процессов, не говоря уж об удивительных переживаниях — для сталкеров это интенсивность, плотность и стабильность (которая чаще всего и приводит к видению в сновидении), для сновидящих — неожиданные перевороты и метаморфозы в оформлении сновидческого тела, поразительная скорость и реактивность.
Если конституциональные различия к тому же сочетаются с взаимодополняющими особенностями мужского и женского энергетического начала, то подобное сотрудничество осуществляется проще и гармоничней. По крайней мере это касается женщин-сталкеров и мужчин-сновидящих. Последнее обстоятельство связано с присущей женщинам повышенной энергетической активностью в нижней части кокона (возможно, это само по себе повышает предрасположенность к сталкингу) и повышенной энергетической активностью мужчин в области горлового центра (структура описания и организация произвольного внимания).
