12 декабря 1913 ХУДОЖНИК В жаркое лето и в зиму метельную, В дни ваших свадеб, торжеств, похорон, Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную Легкий, доселе не слышанный звон. Вот он — возник. И с холодным вниманием Жду, чтоб понять, закрепить и убить. И перед зорким моим ожиданием Тянет он еле приметную нить. С моря ли вихрь? Или сирины райские В листьях поют? Или время стоит? Или осыпали яблони майские Снежный свой цвет? Или ангел летит? Длятся часы, мировое несущие. Ширятся звуки, движенье и свет. Прошлое страстно глядится в грядущее. Нет настоящего. Жалкого — нет. И, наконец, у предела зачатия Новой души, неизведанных сил,— Душу сражает, как громом, проклятие: Творческий разум осилил — убил. И замыкаю я в клетку холодную Легкую, добрую птицу свободную, Птицу, хотевшую смерть унести, Птицу, летевшую душу спасти. Boт моя клетка — стальная, тяжелая, Как золотая, в вечернем огне. Вот моя птица, когда-то веселая, Обруч качает, поет на окне. Крылья подрезаны, песни заучены. Любите вы под окном постоять? Песни вам нравятся. Я же, измученный, Нового жду — и скучаю опять. 12 декабря 1913 «Я вижу блеск, забытый мной…» Я вижу блеск, забытый мной, Я различаю на мгновенье За скрипками — иное пенье, Тот голос низкий и грудной, Каким ответила подруга На первую любовь мою. Его доныне узнаю В те дни, когда бушует вьюга, Когда былое без следа Прошло, и лишь чужие страсти Напоминают иногда, Напоминают мне — о счастьи. 12 декабря 1913 «Ты говоришь, что я дремлю…» Ты говоришь, что я дремлю, Ты унизительно хохочешь. И ты меня заставить хочешь Сто раз произнести: люблю. Твой южный голос томен. Стан Напоминает стан газели, А я пришел к тебе из стран, Где вечный снег и вой метели. Мне странен вальса легкий звон И душный облак над тобою. Ты для меня — прекрасный сон, Сквозящий пылью снеговою… И я боюсь тебя назвать По имени. Зачем мне имя? Дай мне тревожно созерцать Очами жадными моими Твой южный блеск, забытый мной, Напоминающий напрасно День улетевший, день прекрасный, Убитый ночью снеговой. 12 декабря 1913
«Ваш взгляд — его мне подстеречь…» Ваш взгляд — его мне подстеречь… Но уклоняете вы взгляды… Да! Взглядом — вы боитесь сжечь Меж нами вставшие преграды! Когда же отойду под сень Колонны мраморной угрюмо, И пожирающая дума Мне на лицо нагонит тень, Тогда — угрюмому скитальцу Вослед скользнет ваш беглый взгляд, Тревожно шелк зашевелят Трепещущие ваши пальцы, К ланитам хлынувшую кровь Не скроет море кружев душных, И я прочту в очах послушных Уже ненужную любовь. 12 декабря 1913 «О, нет! не расколдуешь сердца ты…» О, нет! не расколдуешь сердца ты Ни лестию, ни красотой, ни словом. Я буду для тебя чужим и новым, Всё призрак, всё мертвец, в лучах мечты. И ты уйдешь. И некий саван белый Прижмешь к губам ты, пребывая в снах. Всё будет сном: что ты хоронишь тело, Что ты стоишь три ночи в головах. Упоена красивыми мечтами, Ты укоризны будешь слать судьбе. Украсишь ты нежнейшими цветами Могильный холм, приснившийся тебе. И тень моя пройдет перед тобою В девятый день, и в день сороковой — Неузнанной, красивой, неживою. Такой ведь ты искала? — Да, такой. Когда же грусть твою погасит время, Захочешь жить, сначала робко, ты Другими снами, сказками не теми… И ты простой возжаждешь красоты. И он придет, знакомый, долгожданный, Тебя будить от неземного сна. И в мир другой, на миг благоуханный, Тебя умчит последняя весна. А я умру, забытый и ненужный, В тот день, когда придет твой новый друг, В тот самый миг, когда твой смех жемчужный Ему расскажет, что прошел недуг. Забудешь ты мою могилу, имя… И вдруг — очнешься: пусто; нет огня, И в этот час, под ласками чужими, Припомнишь ты и призовешь — меня! Как исступленно ты протянешь руки В глухую ночь, о, бедная моя! Увы! Не долетают жизни звуки К утешенным весной небытия. Ты проклянешь, в мученьях невозможных, Всю жизнь за то, что некого любить! Но есть ответ в моих стихах тревожных: Их тайный жар тебе поможет жить. |
