В эту ночь Родьке приснился такой сон. Будто стоит мельница в чистом поле и крутит крыльями. Мука мелется. А мельник Ефим сидит на бугорочке, бороду поглаживает. Борода вся белая, в муке.

Около него мальчик в длинной рубашке бегает. Очень похожий на Родьку. Даже волосы так же подстрижены — под горшок.

Вроде это внук мельника, а вроде это и сам Родька. И он — и не он.

— Ты бегать-то бегай, да нос не расшиби, — говорит ему дед Ефим. — Расшибешь нос — тогда кто мельником будет? Мельницу придется продавать. Так-то.

Родька старается сообразить: почему если он нос расшибет, то мельницу придется продавать? Но во сне долго думать некогда.

— Не расшибу нос! И мельником буду! — обещает он деду.

Тут прибежала черная собака и давай лаять. А Родька, он же внук мельника, вполне понимает, о чем собака лает.

— Ваш домовой запряг лошадь и на базар поехал, — сказала собака. — Вернется к вечеру.

А Ефим-мельник сказал:

— Ну, так и мы на базар съездим.

И Родька, который не совсем Родька, а внук мельника, сел на телегу и поехал на базар по равнине.

Над рекой висел густой утренний туман. Не видно ни земли, ни неба, ни воды. Очертания теплохода кажутся призрачными.

«Космонавт Савиных» стоял посередине реки, пережидая туман. Капитан Петров нетерпеливо прохаживался по рубке. Теплоход опаздывал уже на час. Пассажиры еще спали и не подозревали о непредвиденной стоянке.

Петров плавал капитаном первый сезон. И что-то ему не везло. В первом же рейсе сняли пассажира с подозрением на дизентерию. Немытые ягоды съел. Пассажир ничего, жив-здоров, а весь теплоход дезинфицировали. Комиссия нагрянула.

В следующем рейсе «Космонавт Савиных» чуть не наскочил на мель. Другой раз случилась буря. Штормило, как на море.

Сейчас вот туман без всякого предсказания метеорологов.

Команда посматривала на Петрова с сочувствием. Все видели: толковый капитан, но невезучий. А плавать с невезучим капитаном — значит, только и ждать какой-нибудь неприятности.

Петров знал, что он невезучий. Еще в школе, если происходили какие-то недоразумения, то непременно с ним.

В девятом классе, например, он чуть не стал чемпионом города по бегу на длинную дистанцию. Но на последнем круге к нему пристала пчела. Пока он махался, его все обогнали, да еще и глаз от укуса распух.

А в десятом классе он чуть не сыграл в шахматы с экс-чемпионом мира. Но в тот день, когда в клубе любителей шахмат состоялся этот знаменитый матч, он на ровном месте сломал ногу.

Потом он чуть не женился. Но оказалось, что девушка любит другого.

Невезучему человеку вообще жить невесело, а если плаваешь первый сезон капитаном на большом трехпалубном теплоходе, то эти невезения создают впечатление, что ты плохой командир и тебя явно поторопились поставить на эту должность. Так думал про себя сам Петров. Он был очень самокритичный человек.

А поставили Петрова капитаном совсем не случайно, случайно вообще капитаном не ставят: реку он знал и не представлял себе, как можно без реки жить. С детства плавал с отцом (который тоже был капитаном) на маленьком катере с громким названием «Орел». На «Орле» он и вырос, и потом работал матросом.

Петров смотрел в бинокль. Нет, ничего не видно. Туман как будто нарочно не расходится, чтобы осложнить жизнь капитану.

Только домового на корабле и не хватало капитану Петрову!

В то время как он ходил по рубке, всматриваясь в туман, Топало тоже не спал ворочался в своем углу.

— Опять туман! — бормотал он.

В те утренние часы, когда над землей нависала сырая белая пелена, домового охватывало беспокойство. В голове у него возникала одна картина тех далеких времен, когда его и на свете не было. Кто-то в холщовой рубахе стучит топором, строит избу. Стучит, приговаривает: «Быть в избе доброму домовому, быть в избе доброму домовому!» А вокруг — туман облаками плывет. И людей на земле, видимо, еще совсем немного. И домовых тоже.

Топало повздыхал, поворочался. Голова разболелась. Он посмотрел в иллюминатор: белым-бело. В такой туман недолго и мимо Ключей проплыть.

Вчера мама Капелькина сказала:

— Ночью мы уже будем на Волге!

Это известие взволновало Топало. Значит, скоро будет поселок Ключи. Теплоход пристанет к берегу, и он встретится со своим другом Думало. Лишь бы туман не помешал.

Он подергал Зойку за рукав.

— Чего тебе? — сквозь сон спросила она.

— Мы на Волге или нет?

Зойка потянулась в постели, села, протерла глаза. Что-то непривычно тихо кругом. Догадалась: теплоход стоит! Значит, какая-то пристань.

Она тихонько слезла с верхней полки, чтоб не разбудить маму.

— Туманище-то какой! Ничегошеньки не видно! — прошептала она восторженно. В отличие от Топало ей туман очень нравился.

Зойка быстро натянула чулки, ботинки, достала из шкапа курточку.

Проснулась мама.

— Ты куда спозаранку?

— На туман смотреть.

— Невидаль! — проворчал Топало.

Мама посмотрела в иллюминатор, тоже удивилась:

— Ну и туманище!

— А мы у какой-то пристани стоим, — сказала Зойка.

У мамы тоже сон пропал, и они с Зойкой пошли смотреть туман.

Топало затопал за ними, хотя туман и не любил. Но ему надо было выяснить, не заплыли ли они в какую-нибудь другую реку вместо Волги, ведь ничего не видно, можно и заблудиться. А вдруг они уже на пристани Ключи стоят?

Зойка с мамой осторожно продвигались по сырой скользкой палубе к носу корабля.

— Никакая это не пристань, — сказала мама, — Непонятно даже, далеко ли берег.

— И долго мы будем стоять?

— Пока туман не рассеется…

Даже не верилось, что туман может когда-то рассеяться: хоть вверх, хоть вниз смотри — кругом бело. Рубка и та лишь расплывчатым контуром напоминает о себе.

— Это точно Волга? — опять спросил Топало.

— Нет, Дунай! — засмеялась Зойка. — А может, Енисей!

— Может, и Енисей. В такой туман куда угодно занесет.

— Как нас может занести в Енисей? Ты, Топало, ужасно неграмотный. Даже первоклассники знают, что Кама впадает в Волгу.

Топало остался доволен, что они, даже если не плывут, то стоят на Волге, а не на Енисее или Дунае.

Теплоход опаздывал уже на полтора часа. Капитан Петров старался проявлять выдержку и спокойствие. Он решил, что ходить по рубке и смотреть в бинокль бесполезно. Нужно сесть и ждать, когда туман рассеется. Все равно когда-нибудь это произойдет.

Капитан Петров был прав. Настало время, когда туман, наконец, начал отделяться от воды и, как пар, подниматься вверх. Кое-где проглянуло голубое небо — маленькими яркими лоскуточками.

Становилось все светлее и просторнее. Начали проявляться берега, деревья. Вначале нечеткие, размытые, словно не в фокусе.

Капитан встал у пульта управления. Заработали двигатели. Теплоход ожил.

— Ура! — закричала Зойка. — Мы поплыли!

Проглянуло солнце. Туман испарялся, становился легким, как дымка. Заблестела вода. Машины заработали яростнее. Корабль напрягся и в полную силу рванулся вперед.