- Он сказал что-нибудь?

- Да, три вещи, как я помню. Когда он взял у меня пистолет, то сказал по-немецки что-то вроде: "Спокойно, пожалуйста". Когда стрелял в охранника, он чуть повернулся ко мне и произнес по-английски: "Извиняюсь, но это необходимо". Когда он уже собирался выходить, то взял меня за плечо и, показав на людей, сказал что-то типа: "Nicht verfolgen, verletzte hantieren!"[5]. Это все, что я помню. Следовательно, он не немец. Следовательно, вывод очевиден: мы имеем дело с Рэмбо-Грабителем. Совершенно ясно, что он прекрасно разбирается в оружии, отлично владеет техникой ближнего боя, и, конечно, никаких сомнений, что он иностранец.

Логе Хехт на миг задумался. Двое оказались под огнем стреляющего охранника, обменялись многозначительными взглядами, оценив ситуацию, и приняли одно и то же решение. Очень странный вопрос повис в воздухе.

- Было ли правильным решение стрелять в охранника, как он это сделал? - осторожно спросил Логе Хехт. К его удовлетворению, полицейский не усомнился в смысле вопроса.

- Если мы отбросим полицейские инструкции, едва ли содержащие указания о том, когда уместно открывать огонь против немецкого охранника банка...

- Да, оставим это. Да, чтоб вы, например, сами...

- Если бы я мог так справляться со своими эмоциями, то я бы потом не раскаивался. Среди нас в помещении уже находилось четверо или пятеро раненых. Если б охранник продолжал палить еще несколько секунд, то последствия могли бы быть невообразимыми.

- Тогда у меня остался только один вопрос. Что вы, черт побери, делали в банке?

Полицейский вдруг показался пристыженным. Логе Хехт не был знаком с полицейскими инструкциями и не знал, как должен реагировать в такой ситуации проходящий мимо вооруженный полицейский.

- Так, стало быть... Снаружи я заметил в банке только двоих. Я заметил женщину и решил их застать врасплох... Я считаю, что могу профессионально справиться как с грабителями, так и с убийцами.

- Следовательно, вы неправильно оценили ситуацию?

- Да, можно так сказать.

- А как надо было правильно реагировать?

- Дождаться, пока грабители выйдут из банка, возможно, начать преследование, вызвать подмогу.

Логе Хехт был доволен. Он внезапно увидел возможность получить у полицейского гарантии от сплетен в прессе о Рэмбо-Грабителе и кое о чем другом. С минуту он перебирал документы и потом протянул их через стол полицейскому, тот снова смутился.

- Вот обязательства, которые вы должны подписать, чтобы подтвердить неразглашение служебной тайны. Это касается и ваших наблюдений, и ваших выводов. В обычном случае подобная бумага вряд ли может помешать "Бильду" опубликовать завтра всевозможную чепуху, но сейчас я вам это предлагаю. Мне не нужно объяснять, когда я буду докладывать вашему шефу, что ваше поведение было абсолютно правильным и имеет большое значение для безопасности Федеративной Республики. Вы меня понимаете?

- Ничего не выйдет наружу, да...

- Если ничего не выйдет наружу, вы поступили абсолютно правильно. Если что-то всплывет, вы вели себя по-идиотски, топорно. Как, достаточно точно сформулировано?

- Да, совершенно точно.

- Тогда я должен поблагодарить инспектора по уголовным делам за беспокойство. Ваши выводы имеют очень большое значение, смею вас в этом заверить.

Когда полицейский ушел, Логе Хехт внезапно почувствовал сонливость - верный признак того, что нервное напряжение его отпускает. Что ж, есть только один способ истолковать происшедшее.

Хамильтон стоял около двери, он сам выбрал эту позицию, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь из террористов воспользовался возможным замешательством, как это фактически и случилось. И когда человек с поднятым пистолетом ворвался в зал, он был быстро и решительно разоружен Хамильтоном. Но потом ситуация осложнилась, когда в зале появился этот унтер-офицер в отставке с автоматом - банки теперь нанимают специальных охранников. Тогда Хамильтон стреляет, чтобы предотвратить дальнейшее кровопролитие. Можно даже предположить, что, когда Карл произвел свой выстрел, такой точный и удачный, он рисковал собственной жизнью, ведь когда он целился, то сам был под огнем.

Тогда это все означает, что аналогия с Патти Херст или опасение "стокгольмского синдрома" безосновательны. Но все же положение сложное, подумал Логе Хехт и улыбнулся своей собственной мысли. Ведомство по охране конституции прямо или косвенно участвовало в двух ограблениях банков. И одно из них привело к тому, что четверо или пятеро более или менее серьезно пострадали. Пули отлетали рикошетом от мраморных колонн и каменного пола и носились по всему залу. Если дело когда-либо предадут гласности - а этого, возможно, не удастся избежать, - то придется действовать на свой страх и риск, защищая перед различными инстанциями превышение Ведомством по охране конституции служебных полномочий.

Итак, Хамильтон внедрился в РАФ. Но как много ему уже известно? Сколько террористов он смог обнаружить? Держат ли они его в одном из своих укрытий, не разрешая никаких контактов, а только непосредственно перед ограблением?

Последнее казалось наиболее вероятным.

Следующий вопрос. Спекуляции о Рэмбо-Грабителе, о которых обещал не распространяться полицейский, будут наверняка обсуждаться в скандальной прессе. Какой ущерб будет от этого?

Теоретически, естественно, вполне возможно объявить розыск Хамильтона с его именем и фотографией. Но шведские коллеги едва ли оценят такой способ сделать на будущее работу Хамильтона невозможной, не говоря уже о его семье и друзьях в Швеции.

Но как, черт побери, объяснить, что Рэмбо-Грабителя еще раз видели в деле, и не представить ни фотографии, ни его имени? По причинам секретности? Какая, к черту, секретность? У его секретаря уже был список четырех-пяти газет и трех телевизионных станций, обратившихся с просьбой об интервью.

Логе Хехт взял лист бумаги и начал медленно писать краткое коммюнике, которое он хотел бы передать в бюро новостей ДРА. Содержание было не совсем точным. Ведомство по охране конституции опознало двоих из трех грабителей, которые являются членами "основного ядра" РАФ. Дело, по соображениям безопасности, считается секретным. Спекуляции того или иного рода в данный момент могут иметь нежелательный эффект и помешать захватить грабителей.

Все. Можно рассматривать это так, что у властей нет каких-либо предварительных следов. Логе Хехт было подумал, что он мог бы выдать Хамильтона за бельгийского террориста, но тут же отказался от этой идеи. Когда он пошел отдавать текст своему секретарю, то встретил входившего Зигфрида Маака. Он вернулся с Центрального вокзала и держал в руке пластиковый пакет из камеры хранения номер 410.

Содержимое пакета он выложил на стол в кабинете Логе Хехта. Это были банкноты, примерно около ста пятидесяти тысяч марок, письмо и револьвер с тремя патронами.

Сообщение Хамильтона было лаконичным. Деньги составляют ровно половину награбленного, то есть это доля Хамильтона. Пять названных террористов находятся на Брайтештрассе, 159, в квартире на 22-м этаже. Террористы в Гамбурге разделены на две группы: одна - по указанному адресу, где находится сейчас сам Хамильтон, адрес другой группы неизвестен, сколько в нее входит человек - также неизвестно. Если операция будет продолжена, то существует возможность локализовать другую группу, в которую входят один или несколько человек с военной подготовкой и широкими международными контактами, возможно со многими организациями на Ближнем Востоке, во Франции и в Бельгии. Крупное дело, планирование которого займет много времени, уже обсуждается. Если подобная операция будет планироваться, то она вовлечет значительно большее количество народу, чем пять человек, имеющихся сейчас у них в распоряжении. Но если подготовка этой операции пойдет полным ходом, то существует риск, что потребуется еще одно ограбление банка. Было необходимо силой разоружить банковского охранника во избежание катастрофы. При сем возвращается оружие. Указания об альтернативном варианте через 24 часа. Если будет принято решение нанести удар по Брайтештрассе, то Хамильтону требуется, по причинам безопасности, знать точное время.