- Местность для террористического акта очень удобная, - объяснил он, - поскольку она простреливается из многих точек и имеет несколько путей обхода. Оба посольства - и американское, и западногерманское - с этой точки зрения являются прекрасными целями. Так, теперь о средствах. Можно использовать РСЛ или РПГ. Пользоваться этим оружием не сложнее, чем обычным ружьем. Единственный минус - они немного громоздки для перевозки, но проблема эта легко разрешима, потребуется лишь пара автофургонов. Эффект от операции, которая сама по себе займет не больше двух минут, - гарантированный взрыв всего верхнего этажа посольства. Шанс уцелеть для тех, кто внутри, незначителен. В результате не меньше двадцати человек будут ликвидированы, и можно ручаться, что все они из ЦРУ. Все это несложно, если иметь нужное оснащение. Как будто стреляешь по сидящей птице. Не нужно подходить ближе чем на 300-400 метров. Можете себе представить, какой хаос наступит после этого? И охота за нами начнется лишь через какое-то время, когда уже будет поздно. Можно, конечно, использовать гранатомет, но технически это немного сложнее для таких любителей, как вы. Если использовать гранатомет, то попадание будет одновременно и сверху, и сбоку; наверняка при таком коротком расстоянии нужно не больше двух выстрелов, и пять-шесть человек успеют убежать, прежде чем вся верхняя часть здания взлетит на воздух.
Он действительно был воодушевлен этой идеей, ему не надо было разыгрывать своих собеседников, когда он фантазировал, как можно нанести какое-либо реальное поражение империализму США. Любая другая террористическая активность ведет только к тому, что деятели типа Рейгана будут стоять перед микрофонами и, как в плохой пьесе, обещать отомстить, выражать соболезнования родным и проклинать террористов за трусость. Вместо этого нужно, чтобы они выглядели на всех этих пресс-конференциях униженными, подавленными, измученными вопросами журналистов - насколько вообще все это возможно.
Есть еще вариант - взять сразу три посольства за один раз, если подвернется подходящий случай. Понадобится, правда, около пятнадцати товарищей. Эти три посольства в Стокгольме расположены так, что трудно потерпеть неудачу. Или два других где-нибудь в Европе, надо только правильно оценить ситуацию. Например, в Осло посольство США расположено прямо напротив парка. После этого охрана посольств во всем мире может измениться, так что все это вообще станет невозможным. И тогда каждое американское посольство будет выглядеть как военный объект, а это фактически прекрасный способ заставить американский империализм предстать не только с улыбкой, но и с проволочными заграждениями, мешками песка, охранниками на крыше, усиленным контролем. И тогда, вероятнее всего, в ход пойдут нападения на бомбардировщики. Если подготовить подобную операцию, то можно сбить сразу по меньшей мере два самолета. Тренировочные полеты иногда выполняются с бомбами на борту; когда они падают, бомбы взрываются, и потребуется не менее недели, прежде чем техническая экспертиза определит причины взрыва. Свидетели, конечно, могут и увидеть, как небольшая ракета попала в один из двигателей непосредственно перед взрывом, но пока полиция поймет, какой это был тип ракеты, наверняка пройдет около недели. Возможно, возникнет проблема, если несколько "стингеров" будет выкрадено где-нибудь во Франкфурте или базе для F-111 в Англии. А если где-нибудь на Ближнем Востоке раздобыть советское оружие? Это, конечно, будет немного сложнее, чем выкрасть ракеты в Европе, но зато если это удастся, то атака будет совершенно неожиданной.
У самого Карла не было абсолютно никакого представления, как или где можно добыть такое оружие. Хотя на тот или иной способ можно было бы найти энтузиастов. Каддафи, например, наверняка не сочтет, что это такая уж глупая идея - сбить американский бомбардировщик. Возможно, Ливия сможет даже продать такие ракеты очень дешево, если войти с ними в контакт, хотя об этом, как уже говорилось, Карл ничего не знал.
Карл сделал паузу и допил остатки пива. Он чувствовал себя как крысолов из Гамельна. Никто не мог скрыть своего энтузиазма, даже Фредерике Кункель, которая с трудом пыталась сохранить нарочитую маску равнодушия. Моника Райнхольд, казалось, испытывала просто эротическое наслаждение. Вернер Портхун зажег толстую сигару и энергично затянулся, хотя было ясно, что в комнате курить нельзя (на столе не было ни одной пепельницы, да и Фредерике Кункель бросила на него быстрый неодобрительный взгляд, так что он был вынужден стряхнуть пепел в ладонь, не отрывая при этом взгляда от Карла).
- И конечно же, всему этому обучают в шведской армии? - спросил Мартин Бер, единственный, кто скептически отнесся к международному размаху планов Карла. Но Карл не позволил себя прервать.
Он объяснил сначала, что собственно к армии это не имеет отношения. Он получил образование во флоте, как боевой пловец. Шведский боевой пловец должен уметь нападать на советские позиции под покровом темноты, подготовка ведется с прицелом преимущественно на индивидуальные операции.
Кроме разведывательных целей, задача состояла в том, чтобы нанести возможно больший ущерб, и поэтому в обучении значительное внимание уделялось взрывам, диверсиям. Но при атаках из-под воды с собой не возьмешь все необходимое оружие, значит, нужно добывать его на месте. А там ведь все без исключения оружие советское, и Карл его основательно изучил, начиная с личного и до легких ракет "земля - воздух", типа SAM. Такое образование - самое продолжительное в шведских вооруженных силах, с многочисленными тренировками длится оно два года.
Большинство деталей, о которых так образно говорил Карл, были вымышлены. Образование боевого пловца, конечно, серьезная вещь, но изучение советских минометов и ракет "земля - воздух" в него, разумеется, не входило.
Карл, однако, был убежден, что никто из террористов не смог бы проверить его информацию. Картина, которую он нарисовал, в основном была достаточно близка к действительности и производила вполне серьезное впечатление.
Пока Карл описывал оружие на шведских подводных лодках, он пытался понять, почему террористы так доверчиво внимали ему. Действительно, главный вопрос был не в том, может ли он обращаться с гранатометом. Гораздо важнее для них было выяснить, почему же тогда Карл сам выбрал метод индивидуального террора, почему он, вопреки своим утверждениям о больших различиях между ними, действовал практически так же, как западногерманские террористы. Но этот вопрос никто и не думал ему задавать. То, что Карлу было сложнее всего понять, его хозяевам казалось, видимо, делом вполне естественным.
Продолжая хвастаться и фантазировать, он рассматривал их и пытался понять. Они были элегантно одеты, хорошо жили. Ничто в их внешнем виде, одежде не наводило на мысль о левой политике или терроризме. Никаких плакатов на стенах, никаких причудливых украшений, никакой богемной небрежности в одежде. Наоборот, все у них было подчеркнуто немецким, буржуазным. Быть может, скорее из соображений безопасности, чем в силу личных вкусов.
Конечно, они жили практически совершенно изолированно от остального мира, от нормальных людей, даже от этих неорганизованных движений зеленых и левых студентов. Их организация постоянно находилась на военном положении, вела нелегальное существование, была нацелена на смерть и разрушение, видела в окружающих врагов - все это был их естественный способ существования. А значит, и в Карле они не видели ничего особенно странного. Наоборот, он был совершенно таким же, как и все в этой комнате. Он был одним из них.
Это единственное объяснение, пришедшее Карлу в голову. И если оно действительно верно, то его задача значительно облегчалась. Он задумался над тем, что могло присниться только в кошмарном сне: чисто шведский террорист, к тому же одиночка, даже где-то и Робин Гуд. Его познания в военной технике были несравнимы с их уровнем знаний, и это было неотразимой приманкой. Пока, значит, он был вне опасности.
