Через более длительные промежутки были устроены большие станции — mansiones.

Все было сделано для того, чтобы по империи можно было двигаться быстро и удобно.

Даже лихие времена и лихие народы, пронесшиеся над Западом за века после гибели античного мира, оказались почти бессильны перед римскими дорогами.

Прямые и прочные, они пересекли своими лентами горные и равнинные области Европы.

На сотни миль тянутся пути, по которым ранее двигались легионы и когорты, обозы и гонцы, а теперь топчут их паломники и бродящий по дорогам люд, едут купцы, посольства, армии крупных и мелких государств.

Дороги живут…

Пришло утро отъезда.

Рим привык ко многому, но даже его невозмутимых жителей поразил экипаж, который подал благодетель Жанны и Жаккетты к апартаментам баронессы.

И размерами, и удобством он больше напоминал домик, по недоразумению поставленный на колеса. Колымаге матушки Жанны для дальних путешествий, которой она так гордилась, было до этого монстра далеко.

После прощальных слез и вздохов девицы загрузились в поданный экипаж, который неспешно потянулся прочь из Рима.

Баронесса махала шарфиком с балкона.

Вереница экипажей и повозок удалялась по Аврелиевой дороге прочь от Рима.

Они ехали мимо кипарисов и беломраморных надгробий, оставляя позади раскинувшийся на холмах Вечный город.

Ярко светило солнце, трещали в пыльной траве кузнечики.

Обоз покровителя двигался медленно, максимально соблюдая чувство собственного достоинства.

Неторопливо миновали лежащий слева акведук Траяна, исправно подающий воду в резервуары и фонтаны, оставили позади церковь и катакомбы Святого Панкратия.

Любезный благодетель специально отправил человека справиться у дам, не хотят ли они посетить храм и могилу святого.

Жанна отказалась наотрез.

Ведь, по преданиям, человека, солгавшего на могиле святого Панкратия, ждет неминуемая смерть.

Так зачем же лишний раз рисковать и лезть на рожон?

И катакомбы Сан-Панкрацио остались позади.

Из всех транспортных средств в их долгом путешествии из Аквитанского отеля этот экипаж был самым удобным и роскошным. Внутри было просто и уютно, так что можно было прекрасно жить, даже не ощущая, что находишься в дороге.

Когда пейзаж за окном окончательно приобрел сельские черты, Жанна велела Жаккетте переодеться в восточные одежды, включая все цепочки и браслеты. Покровитель мог нагрянуть в любую минуту, и звезда гарема Нарджис должна была быть в полной боевой готовности.

Она как в воду глядела.

Не успела Жаккетта прицепить последнюю сережку, как благодетель нарисовался с визитом, дабы убедиться, что дамы разместились и обустроились на новом месте.

— Мое почтение, милые дамы! Приношу вам свои извинения за невольные неудобства и тряску. Строители дорог почему-то совсем не думают, что по ним придется ездить не только грубым солдатам, но и нежным красавицам!

— Ах, что вы, господин маркиз, нам очень удобно! — не сказала, а пропела Жанна. — Ваш экипаж в несколько раз больше той комнаты в Триполи, где мне пришлось провести множество неприятных часов. А госпожа Нарджис вообще поражена. В Ливии ей приходилось ездить в палатке на спине верблюда, а это куда менее удобный вид транспорта.

— Неужели? — впился взглядом в Жаккетту благодетель.

Восточный костюм ей очень шел, что было заметно по блеску глаз благодетеля.

— Да, шейх брал меня на охоты! — легко придала множественное число единственному событию Жаккетта. — Сначала ездить на верблюде немножко страшно, он кажется таким высоким. И тело устает. После поездок управляющий гаремом специально разминал меня.

Заинтересованный благодетель был не прочь услышать, как именно и где разминал невольницу шейха евнух.

Но в планы Жанны это не входило.

— Да, езда на верблюде для цивилизованного человека очень утомительна, — вмешалась она. — Варварский вид передвижения… И эти пески кругом. Как меня радуют наши пейзажи за окном!

— Римские виды великолепны! — согласился разочарованный благодетель. — А скоро мы сделаем длительную остановку на вилле одного моего друга. Там мы окончательно подготовимся к дальнейшему путешествию, а я познакомлю вас с господами, в обществе которого оно пройдет. Аврелиева дорога лишь начало нашего пути, скоро мы с нее свернем.

— Мы будем очень рады возможности еще немножко подышать римским воздухом, — улыбнулась Жанна. — Надеюсь, вы, господин маркиз, и ваши друзья не станут возражать, если госпожа Нарджис будет присутствовать в восточном наряде? Она очень привыкла к нему.

— Мы будем только рады! — заверил благодетель. — Это очень приятное для глаз зрелище.

Изящно (насколько это позволял ход и размер экипажа) раскланявшись, благодетель удалился.

Жанна и Жаккетта перевели дух.

До виллы оказалось совсем недалеко. Она пряталась от солнца в тени деревьев и скромно обещала все блага мира.

Для знакомства со спутниками благодетеля Жанна собирала Жаккетту тщательнее, чем на первый выход.

Красные шелковые шальвары, индийские деревянные, украшенные узорами футляры для грудей, прозрачные покрывала и сафьяновые шлепанцы с загнутыми носами — все, что лежало в ожидании нужного часа в дорожном мешке еще с усадьбы шейха, все это теперь снова блистало на Жаккетте.

Хорошо знакомый наряд для особых случаев, подаренный ей госпожой Фатимой, вселил в Жаккетту уверенность и спокойствие. Эту роль она знала наизусть.

Наконец пришла пора выходить.

Жанну очень порадовало отсутствие женщин в дорожной свите благодетеля: некому будет шипеть за спиной и закатывать глаза при неизбежных выходках Нарджис.

Среди будущих попутчиков оказалось много знакомых лиц. Жаккетта с удивлением увидела здесь и соседа справа по столу на вечере, когда состоялся ее первый выход в свет.

Только теперь она разглядела его как следует, ведь во время трапезы все ее внимание занимали непослушная вилка да выражение лица госпожи Жанны.

Первое, что бросалось в глаза при взгляде на соседа справа, — длинные, ухоженные, неземной красоты кудри. А во всем остальном человек как человек. Разве что глаза глубоко посажены.

Сосед справа оказался виконтом.

Было еще несколько дворян, громкими титулами они не отличались, по большей части это были простые владельцы замков.

Кроме них благодетель, как официальное должностное лицо, имел секретаря, несколько чиновников, исполняющих его поручения, и писца. Все эти лица, кроме секретаря, который неотлучно сопровождал хозяина, ехали в одном экипаже, образуя что-то вроде штаба и канцелярии в одном лице.

Жанна еще раз порадовалась своей светлой голове: от Жаккетты пользы в качестве Нарджис было явно больше, чем в качестве камеристки.

Но благодетель заметил отсутствие камеристок у дам и предложил нанять прямо здесь, пока Рим рядом.

Вот этого Жанне было совсем не нужно.

— Ничего, дорогой господин маркиз, мы привыкли к лишениям! — заверила она. — Мы столько терпели, потерпим еще. Хорошую камеристку быстро нанять невозможно, а от плохой будет одна головная боль. Дождемся Ренна. В конце концов Господь призывает нас к смирению…

— Ну, если вы настаиваете, дорогая госпожа Жанна… — с неохотой отказался от этой мысли благодетель, — то я вынужден подчиниться. Как вы находите наше скромное общество?

— О, оно великолепно! Я думаю, что наше путешествие пройдет очень приятно и интересно. В окружении таких галантных кавалеров иного быть не может.

Пока они обменивались взаимными любезностями, Жаккетта невозмутимо принимала комплименты в свой адрес со всех сторон.

Между делом зашел разговор об охоте. Благодетель вспомнил утренний визит к дамам и попросил госпожу Нарджис рассказать, как охотятся в Северной Африке.

Жаккетта с удовольствием поведала об охоте шейха.