Они неохотно отступили.

— Пошли, — громко сказал один, когда они отвернулись. Я знаю место, где голые борцы дерутся на ножах.

Малый Зирк мелодично рассмеялся и скользнул на место возле моей партнерши. Она отодвинулась, но совсем немного. Я наклонился вперед.

— Кто твой приятель, детка? — спросил он, не глядя на нее.

Она жестом адресовала вопрос мне. Я ответил.

— Англичанин, — заметил он. — Просила помочь бежать из страны? — Он мило улыбнулся. — Она любит планировать бегство, правда, детка?

Его маленькая рука гладила ее запястье, пальцы слегка изогнулись, жилы набрякли, словно он собирался схватить ее руку сильнее и выкрутить ее.

— Слушайте, вы, — резко сказал я. — Спасибо, что избавили от этих мерзавцев, но…

— Это мелочи, — ответил он. — Они опасны только за рулем автомобиля. Хорошо тренированная девчонка могла бы искалечить любого из них. Да, даже сидящая здесь Теда, если бы ей нравились такие вещи… — Он повернулся к ней, перенеся ладонь с запястья на волосы. Он ласкал их, и локоны медленно скользили между пальцами.

— Ты знаешь, что я проиграл сегодня вечером, правда, детка? — мягко спросил он.

Я встал и сказал:

— Идем отсюда.

Она продолжала сидеть и уже не тряслась. Я попытался прочесть ответ в ее глазах.

— Я возьму тебя с собой, — заявил я. — Это можно сделать.

Он улыбнулся мне.

— Она хотела бы пойти с вами. Правда, детка?

— Идешь или нет? — спросил я.

Она сидела не двигаясь. Мужчина медленно стискивал пальцы на ее волосах.

— Слушай, ты, жалкий червяк, — рявкнул я. — Убери свои лапы!

Он вскочил со стула как змея. Я не силен в борьбе, знаю только, что чем больше испуган, тем точнее и сильнее бью. На сей раз мне повезло. Однако, когда мой противник упал, я почувствовал удар — четыре полосы боли на моей щеке — и коснулся ее пальцами. Из четырех ран, оставленных ее острыми наперстками, сочилась кровь.

Она не смотрела на меня. Склонившись на Малым Зирком и прижавшись маской к его щеке, она шептала:

— Все хорошо. Не беспокойся. Потом ты сможешь меня избить.

Вокруг раздавались разные звуки. Я наклонился и сорвал с нее маску.

Не знаю, почему мне казалось, что ее лицо будет другим? Конечно, оно было очень бледно, без всякой косметики. Пожалуй, косметика не имеет смысла; когда носишь маску. Брови у нее были запущены, губы потрескались. Если же говорить об общем впечатлении, о чувствах, отражавшихся на ее лице…

Вы когда-нибудь поднимали камень с сырой земли? Видели когданибудь мерзких белых личинок?

Я взглянул на нее вниз, а она подняла голову, глядя на меня.

— Да, ты очень испугана, правда? — с иронией сказал я. — Боишься этой маленькой ночной драмы, да? Просто смертельно испугана.

И я вышел прямо в пурпурную ночь, продолжая прижимать ладонь к щеке. Никто меня не остановил, даже борцы, дерущиеся с девушками. Мне очень хотелось сорвать из-под рубашки пленку, проверить ее и убедиться, что я получил слишком большую дозу облучения и тем самым заслужил право переезда на другой берег Гудзона; отправиться в Нью-Джерси, мимо радиоактивных остатков, а потом в Сэнди-Хук, чтобы ждать там ржавый корабль, который отвезет меня через море обратно в Англию.

Впервые в жизни взволнованный Пентонг мчался прямо на север. Ему не приходилось отыскивать дорогу наугад — в такой близости от зоны сильных землетрясений всегда бывали различные колебания, которые после отражения от непроницаемого базальта внизу или пустоты сверху почти непрерывно поступали в его мозг. Предательские нагромождения песчаников, манившие ленивого путешественника легкостью пути по ним, а потом ведущие его к верной гибели, обнаруживались легко; впрочем, Пентонг пользовался даже ими, поскольку видимость была настолько хорошей, что их можно было покинуть задолго до того, как они начнут опасно проседать.

Худшая часть пути осталась уже позади. Узкий язык животворной скалы, ведущий к таинственной земле, которую ему удалось открыть, он преодолел без осложнений, несмотря на вводящие в заблуждение искажения, которым подвергались колебания, доходящие из зоны землетрясений, лежащей далеко южнее, усиленные и многократно отраженные от сходящихся здесь стен. Сейчас он видел все вокруг себя на несколько дней пути и не замечал ничего, что могло вызвать беспокойство.

Однако это было не то же самое, что на новооткрытой земле. Сейчас он находился в местах, знакомых ему всю жизнь; кормежка требовала здесь ровно таких усилий, чтобы жизнь не стала скучной; именно сюда уже много веков пытались прорваться другие, менее счастливые расы с севера, мечтавшие завладеть сосредоточенными тут богатствами; здесь скопления магмы перемещались достаточно быстро, чтобы устраивать неосторожным смертельные ловушки. Именно здесь, если предположения Пентонга относительно его открытия подтвердятся, земли, находящиеся ныне слишком близко к зоне смерти, могут стать доступными и обеспечить пропитание и жизненное пространство неисчислимым будущим поколениям.

Продвигаясь все дальше и дальше, он не переставал размышлять над этой возможностью! В породах за его спиной после его прохода не оставалось ни следа, поскольку они не были съедобны, да он и не обращал на это внимания. Важнее всего была скорость, и, чтобы ее увеличить, он очень близко подошел к верхним слоям.

Пентонг знал, что ближайшее поселение находится почти в десяти тысячах километров к северу. В памяти его отчетливо запечатлелась извилистая дорога, проделанная в ту сторону, и сейчас он возвращался точно по той же трассе. Она увела его сначала далеко на восток, где колебания стали совсем слабыми, а видимость отвратительна; потом снова, уже гораздо глубже, на северо-запад, где главным препятствием была большая, чем где-либо, плотность пород. В восьмистах километрах от цели пришлось задержаться, чтобы внимательно изучить район скоплений магмы, через который он проходил во время пути на юг. Сейчас он не мог воспользоваться точно той же трассой, поскольку во многих местах ее заблокировали жидкие породы, вторгшиеся между отдельными слоями и разогревшие обычно не создающие никаких сложностей камни до очень высокой температуры. Можно было, однако, выбрать другую дорогу; медленно и осторожно Пентонг протискивался между языками магмы, то и дело отступая в направлении, противоположном цели. его путешествия. Однако постепенно он двигался вниз и на север, оставляя позади опасный район жидких пород. Позднее он снова ускорил свой бег, чтобы добраться наконец до залежи каменного угля толщиной в милю и площадью в пятьдесят тысяч квадратных километров, сотни миллионов лет назад находившейся на дне моря, а сейчас окруженной со всех сторон твердыми породами, защищающими ее жителей от доходящего даже на такую глубину кислорода. Это был город — правда, не тот, в котором родился Пентонг, но расположенный дальше всего к югу из всех поселений его народа и притягивающий к себе самых беспокойных, жаждущих приключений его представителей. В городах на северо-востоке и западе под Исландским и Беринговым перешейками таилось, конечно, же, множество опасностей, ибо на них ложилась основная тяжесть борьбы с дикими племенами из-за перешейков. Связанная с этим опасность была, однако, давно известна и постепенно становилась чем-то естественным, поэтому настоящих приключений следовало искать в новых, неизвестных частях мира. Пентонг не сомневался в том, что именно он оказался самым неутомимым искателем приключений, как и в том, что при случае сумел достичь многого.

— Стой! — окликнули его спустя мгновение после того, как текучее тело Пентонга вошло в залежь известняка. Ни один город, даже расположенный так далеко от границы, не мог позволить себе обходиться без охраны. — Кто ты?