— Расскажите еще про ваше путешествие, — попросил Майкл, и Люси задержалась, чтобы послушать, делая вид, что вытирает чайной салфеткой пыль с подоконника.

— Космос — это почти джунгли. Каждая звезда или планета — потенциальное Нечто, могущее поглотить вас. Я несся среди этих джунглей, высматривая такое место, где у людей еще есть время читать книги, слушать музыку, заниматься вязанием и сплетничать с соседями, пришивать пуговицы.

— А на Марсе есть пуговицы?

— Нет. У нас особые застежки.

— Рассказывайте дальше!

— Я приметил вдали славную маленькую планету, где было пять зелёных лун, четыре голубых океана и три потухших вулкана…

— …и серая куропатка на грушевом дереве, — подсказала Люси, усевшись на подоконник. Солнце позолотило ее светлые волосы, и вокруг них вспыхнул нимб.

— Но на ней не было жителей, и я подумал, что буду там слишком одинок. А потом увидел вашу планету и услышал крик кукушки… Ведь на Марсе нет кукушек… И я подумал: вот этот мир — для меня.

— Расскажите еще про ту маленькую планету. Как она называется?

— Сайрен. На ней есть птицы, есть яблони, но людей нет.

— Я полечу на нее, когда вырасту и стану космонавтом, — сказал Майкл. — Правда, Сэм, мы полетим?

Сэм застучал хвостом по полу.

— Пора готовить вас к приходу врача, — сказала Люси.

Она убрала поднос и пригладила Онилу крылья. Доктор Бентинк был по обыкновению ласков и деловит.

— Я думаю, скоро вы сможете обходиться без кислородной маски, — сказал он, — но помните: первое время никаких резких движений. Намерены устраиваться на работу в нашем городе? Только имейте в виду: работа не должна быть очень утомительной для вас. Скажем, библиотекарь, банковский клерк… Что-нибудь в этом роде. Сестра Тэтчер, вы не видели, куда я положил свои очки? А-а! Благодарю вас. Ну-с, до свидания, молодой человек!

Вечером в палату явился Фред Баулинг с шахматной доской под мышкой.

— Ума не приложу, что делать с Ритой! — сказал он, расставляя фигуры. — Право, я иногда думаю, что она сведет меня с ума. Клянусь богом, не знаю, что у нее в голове!

— Считайте, что вам повезло, — сказал Онил и передвинул ферзя.

— Как прикажите вас понимать?

— Сами подумайте, каково было бы вам, если бы вы знали это… Купите-ка ей лучше проигрыватель на те деньги, что вы выиграли в бильярде.

— Э-э… да, конечно. Я что-то не припомню, что говорил вам об этом… Но мысль недурна. Рите проигрыватель понравится, да и я всегда хотел его иметь. Тогда мы наверняка сможем вместе слушать пластинки, вместо того чтобы спорить… Кстати, этот мальчуган Майкл ужасно расстроен, — продолжал Фред, ставя слона перед своим королем.

— Да?

— Его собака пропала. Вы, верно, знаете, что для него значил Сэм. Потому-то он и не пришел навестить вас сегодня вечером. Помчался на велосипеде обыскивать окрестности.

В дверях показалась ночная сестра.

— Вам пора уходить, мистер Баулинг, — сказала она.

— Смилуйтесь, сестра! Я же в цейтноте… Сестра Тэтчер позволила бы мне остаться.

— Сестра Тэтчер балует этого пациента.

Но даже ночная сестра не прочь была посидеть в соседней палате и послушать, как устроены на Марсе стиральные машины.

Три дня спустя Онилу позволили немного погулять. Он прошелся по улицам, чтобы взглянуть на свой корабль и поболтать с Гарри Мэкинзом, который по своему обыкновению принимал во дворе ножную ванну.

— Мы совсем свыклись с ним, — сказал Гарри, кивая на блестящий полупрозрачный шар, — напоминает нам Британский фестиваль.

Лил принесла им по чашке чая и печенье. Мимо, направляясь в лавку, протопал старик Тэтчер.

— Разве на Марсе нет слепых? — спросил Гарри, заметив беспокойство в глазах Онила, когда тот повернулся и посмотрел вслед старику.

— Да, у нас слепых нет. Но не в этом дело… Мог ли бы я предостеречь его? — чуть слышно пробормотал марсианин.

— Предостеречь? От чего?

— Видите ли, его внучка Люси — мой друг…

— Конечно. И очень славная девушка к тому же. Но в чем дело, Онил?

Молодой человек покачал головой и перевел разговор на Майкла,

— Все еще не нашел собаку, — сказал мистер Мэкинз. — Вы бы зашли к нему.

Когда они кончили пить чай, Онил постучал в дверь, и ему отворила тонконосая пучеглазая миссис Кинг, которая, казалось, искренне обрадовалась, увидев его.

— Хоть бы вы уговорили моего сынишку. Он так расстроился из-за этой проклятой собаки, хотя я говорила ему, и не раз, что такая собака слишком велика, во всяком случае для нашей квартиры.

Майкл Кинг лежал на черном шерстяном половике, который пять лет служил подстилкой Сэму.

— Не разговаривает, не ест ничего, — шептала мать.

— Собака не нашлась?

— Нет. Майкл, мистер Онил и мистер Мэкинз зашли проведать тебя. Встань же!

Услышав имя своего друга, мальчик медленно повернулся. Онил был потрясен его видом. Казалось, Майкл похудел на несколько фунтов.

— Сэм, наверно, погиб… Я знаю. Иначе он давно бы нашел дорогу домой.

— Это неверно, Майкл, — сказал Онил.

— Нет, верно, и мама говорит… А если он умер, я тоже не хочу жить.

— Не смей так говорить, Майкл, это грешно! — поджимая губы, сказала миссис Кинг.

У Онила был смущенный вид.

— Вы хотите, чтобы я помог ему, миссис Кинг?

— Конечно! Может, хоть вы чуть его образумите.

— Так вот, Майкл, твоя мать обманывает тебя, когда говорит, что не знает, где находится собака. Она сама отдала Сэма ветеринару, который нашел для него место на ферме в девяти милях отсюда.

— Что?!

Майкл, побелев, уставился на мать, которая расплакалась от досады и чувства вины.

— Неправда! Это ложь! Кто вам сказал? Откуда вам это известно? На нашей улице никто об этом не знает, уж я позаботилась!

— Где находится ферма? — спросил Майкл, не обращая ни малейшего внимания на слова матери.

— В Норт-Дине, ферма Пинголда.

Майкл стрелой вылетел за дверь. Онил и Мэкинз последовали за ним, предоставив миссис Кинг беспомощно протестовать в пустой комнате.

— Я не могла иначе… Кормить собаку обходится так дорого,…

— Правильно ли вы поступили? — сказал мистер Мэкинз, вновь опуская ноги в таз. — Пожалуй, паренек больше не будет верить матери. А впрочем… довольно-таки подлую штуку она сыграла с сынишкой. Но как вы об этом узнали?

— О-о! — Онил устало прикрыл глаза рукой. — Я читаю человеческие мысли.

— Да неужели? — Мэкинз задумчиво поболтал ногами в воде. — Значит, вы знаете все, что таится во мне?

— Знаю.

— Над этим стоит задуматься. А может, вы знаете… когда я умру?… — продолжал Гарри с тревожным любопытством.

Онил страдальчески посмотрел на него, но ничего не сказал, ибо в этот момент Лил, растрепанная и обессилевшая, вбежала во двор, упала на стул рядом с мужем и залилась слезами.

— Ох! Несчастный старик!.. Какой ужас… какой ужас! У меня чуть руки и ноги не отнялись…

— Отчего, Лил? Что случилось?

— Бедный мистер Тэтчер… попал под мотоцикл, когда переходил Хай-стрит… Боже правый, как мы скажем об этом несчастной Люси?

Гарри Мэкинз медленно повернул голову и пристально посмотрел на Онила.

— Вы… вы сказали, что могли бы предостеречь его… Вы это имели в виду?

— Предостеречь — да, но не предотвратить.

— О господи! — прошептал Мэкинз. — Бедняга… Подумать только: жить, обладая такой способностью.

Он вынул ноги из таза, сунул их в туфли и тяжело зашагал в дом.

В тот вечер никто не пришел навестить Онила в больнице.

— Они боятся, — грустно сказал он Люси Тэтчер, которая пришла на ночное дежурство (она предпочла не прерывать работу, если никто против этого не возражает). — Боятся, что я скажу, когда они умрут.

— А я не боюсь, — отозвалась она и нежно прикрыла его крыло простыней.

— Они больше не придут ко мне.

Но он ошибся. Пришел патер Фогарти и после нескольких ничего не значащих фраз приступил к делу.

— Сын мой! — сказал он. — Если жизнь на Марсе такова, я вполне понимаю, почему вам захотелось его покинуть. Это, наверно, ужасно. Я привык к тому, что мои мысли доступны господу богу. Но не соседям!.. Вы сами видите, как обстоят дела.