отдела научной фантастики

журнальной корпорации

«Стандарт Мэгэзинз»

В последнее время прошел слух о том, что мистер Таддеус Байндер, всецело погруженный в занятия, которые он называет научно-философскими изысканиями, опять с удовольствием «колдует» в своей мастерской или, как он говорит, в лаборатории. С виду это очень приятный, небольшого роста, розовощекий добряк. Однако… однако, быть может, кому-то следовало бы заставить его прекратить эти, с позволения сказать, исследования.

Особые соображения на этот счет имеет человек по фамилии Стимс. Если, не приведи господь, в его присутствии упомянуть об одном из последних удачных опытов мистера Байндера, он немедленно вмешается в разговор, будет говорить долго и страстно, распаляясь все больше и больше. Голос Стимса будет звучать раздраженно, потом сделается пронзительным, а в углах рта появится пена. Правда, он совершенно не уверен в том, что встречался с господином Байндером лично, и не знает ровным счетом ничего о так называемой «проницаемости», которая и явилась всему виной. Дело в том, что Стимс — натура весьма эмоциональная. Он до сих пор негодует, вспоминая, что газеты в свое время изображали его убийцей в крупных масштабах, почище самого Ландрю, и дали кличку «Чудовище за рулем».

Кроме Байндера, еще два человека вызывают такую бурную реакцию со стороны Стимса: девица Сьюзи Блепп, женихом которой он был в те незабываемые дни, и полицейский Кассили, неожиданно вмешавшийся в этот роман. Однако вся история начиналась с, казалось бы, ничем не примечательных событий, развивающихся, если можно так выразиться, лишь в сфере чисто умозрительной.

Все началось с экспериментов мистера Таддеуса Байндера, этого, как мы уже говорили, весьма упитанного джентльмена шестидесяти четырех лет от роду. Проработав всю сознательную жизнь в местной энергетической компании, он ушел на пенсию и посвятил все свободное время чтению и размышлению над прочитанным. Он жадно впитывал мудрость, завещанную человечеству такими светлыми умами, как Кант и Лейбниц, Маритэн, Эйнштейн и Резерфорд. Перерабатывая в своем сознании их философские идеи, он пытался найти им практическое применение и, нужно сказать, — не безуспешно. Мистер Байндер с увлечением занимался той областью науки, которая до него давным-давно была предана забвению. Однако он сам недооценивал достигнутых результатов. Это уж точно!

Итак, в один прекрасный день господин Байндер взял такси, за рулем которого сидел Стимс. Последний не знал, что Таддеус Байндер как раз перед этим закончил один из своих экспериментов и сумел реализовать на практике закон «проницаемости одного физического тела сквозь другое», считавшийся до того времени отвлеченной философской проблемой. Весь накопленный человечеством опыт утверждал, что два тела не могут полностью совместиться, то есть в какой-то определенный момент занимать один и тот же объем в пространстве. Однако мистер Байндер в свое время предположил, что это вполне возможно, и начал проводить опыты.

Еще работая на машине техпомощи и выезжая по вызову на места многочисленных аварий, Байндер понял, на что способно электричество, вышедшее из-под контроля человека. Он узнал и еще кое-какие вещи, настолько маловероятные, что сам в них верил с трудом. Как бы то ни было, он решил использовать весь свой запас практических званий для разрешения вышеупомянутой философской проблемы. Он изобрел некое приспособление. Проделал па нем бесчисленное количество проб. Пришел в восторг от полученных результатов. И отправился к другу, мистеру Макфаддону, чтобы рассказать о своем открытии,

Итак, в пять часов пополудни, третьего мая тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года, дойдя до угла, где неподалеку от его дома пересекались Блисс- и Келвин-стрит, Таддеус Байндер увидел такси, стоявшее у обочины. Крепко прижимая к себе завернутый в газету сверток, он влез в машину и назвал адрес Макфаддона. Поскольку водитель взглянул на него с мрачной миной, он повторил адрес еще раз.

— Слышал, не глухой! — рявкнул Стимс и с той же кислой физиономией влился в поток движущегося транспорта. Все шло, как и следовало ожидать.

Байндер с блаженным видом сидел в машине. Обивка ее была грязной и рваной, а заднее сиденье вытерто настолько, что, казалось, в любую минуту одна из пружин вонзится пассажиру в тело. Но Байндер не замечал ничего: он размышлял о том, что выиграл давнишний спор, который вел со своим другом Макфадденом. Доказательство, завернутое в газету, покоилось у него на коленях.

Миновав Вернон-стрит, такси покатило дальше, по улице Дюшои. Таддоус Байндер торжествовал в душе: наконец-то он ответил на вопрос, так давно не дававший ему покоя. На идею проницаемости физических тел он наталкивался в литературе неоднократно, и всякий раз она вызывала в его душе желание осуществить ее на практике. Изложив свои рассуждения Макфаддену, скептику по натуре, он услышал в ответ: «Бред полнейший». Байндер утверждал, что разрешение проблемы явится торжеством индуктивного мышления, Макфадден же только презрительно фыркал. «Я докажу тебе, что был прав!» — провозгласил однажды Байндер. Именно это он и собирался сделать сейчас.

Чтение глубоких философских трактатов наполняло его счастьем. Торжествуя в душе, он развернул сверток, чтобы еще раз полюбоваться делом своих рук. Содержимым оказался кусок мягкой замши неправильной формы. Когда-то, возможно, она служила покрывалом для диванчика в гостиной. Давленый рисунок, от которого почти ничего не осталось, изображал сцену из «Гайаваты». Теперь замша годилась разве лишь на то, чтобы протирать ею стекла автомобиля, однако Байндер смотрел на нее с нескрываемой нежностью, ибо именно в ней и заключался ответ на пресловутый вопрос.

Внезапно прямо перед носом у Стимса вынырнуло другое такси. Чтобы не врезаться ему в багажник, Стимс, ругнувшись, изо всех сил нажал на педали. Взвизгнули тормоза, колеса замерли, Байндер скатился со своего сиденья. Стимс обрушил на шофера поток отборной ругани и получил в свой собственный адрес не менее квалифицированную брань. Достигнув вершин площадного красноречия, оба утихомирились.

— Здорово я его отполировал? — гордо спросил Стимс, обращаясь к своему пассажиру.

Ответа не последовало.

Обернувшись, шофер увидел, что заднее сиденье пусто. Пассажир испарился.

Отъехав от безумного перекрестка, взволнованный Стимс остановил машину, открыл заднюю дверцу и осмотрел ее изнутри. Пассажира не было даже на полу. Вместо него на куске замши лежали:

карманные золотые часы с монограммой, на полном ходу; несколько серебряных и медных монет; перочинный нож; металлические петли, сквозь которые продеваются шнурки в ботинках; очки в металлическом футляре; дверные ключи на кольце; пряжка от брючного ремня; звенья застежки-молнии.

Стимс энергично выругался.

— Хитер, подлец! Хотел прокатиться бесплатно. Часов ты не увидишь, как своих ушей, это уж факт! Переложив часы и деньги к себе в карман, он вышвырнул на дорогу все остальное. В том же направлении он был готов отправить и кусок замши («на кой она черт!»), но вспомнил, сколько язвительных замечаний слышал от своей невесты Сюзи Блепп по поводу неприглядного «интерьера» машины. Не менее едкие высказывания исходили и от ее мамаши, когда та, на правах будущей тещи, каталась бесплатно. Расстелив замшу на заднем сиденье, Стимс убедился, что она сделала свое дело: пружина больше не выпирала так угрожающе из-под обивки. Испытывая нечто похожее на мрачное удовлетворение, Стимс съездил в ломбард и заложил часы, после чего намеревался вернуться к своему вполне законному занятию, а именно к перевозке пассажиров. Не тут-то было!

Энергично жестикулируя, на краю тротуара стояла миссис Блепп. Чертыхаясь в душе («угораздило же эту ведьму засечь, что машина свободна!»), Стимс подкатил вплотную и открыл заднюю дверцу. Солидная дама влезла в такси и, отдуваясь, плюхнулась на сиденье. (Стимс никогда не мог понять, как этакая громадина ухитрилась произвести на свет такое изящное, хрупкое создание, как Сюзи.)