Булышев ничего не ответил. Лишь обхватил ладонями колени, уставился на свою только что опустошенную рюмку.

– Не обижайся, Булышев, но это наша специфика. Нас выбрасывают в тыл противника без связи, зачастую даже без должного снаряжения. Нам ставят боевую задачу, и мы ее выполняем. До сего момента осечек не было… Иначе мы бы перед тобой сейчас не сидели.

– Это я понимаю, – произнес наконец Булышев.

– Абу Салиха мы возьмем. Может быть, даже живым… Но руководство всей группой буду осуществлять я!

Сейчас Чабан совсем не походил на строительного бригадира. Перед нами был наш недавний командир, гвардии майор Сергеев, почти не изменившийся с той первой афганской операции.

– Помощь сугубо техническую сможешь оказать? – спросил Яков Максимович. – Техника, транспорт, оружие? Деньги тоже понадобятся.

Булышев молча поднялся. Подошел к книжному шкафу, неожиданным движением отодвинул в сторону сразу две полки, нажал на какую-то кнопку. В недрах книжного шкафа оказалась своеобразная замаскированная кладовая. Аккуратно, точно книги, оружие было расставлено по металлическим стеллажам. В основном это были небольшие пистолеты-пулеметы, находящиеся на вооружении спецназа ФСБ. Здесь были и малогабаритные специальные пистолеты типа «Гроза», с топорным дизайном, но с полной бесшумностью. Были и три автомата «АКС-74У». Без пламегасителя, короткоствольные и без прикладов, легко укрываемые даже под летней курткой. Имелся и комплект гранат. От оборонительных «Ф-1» до свето– и звукошоковых. Отдельно лежало несколько радиостанций «Кенвуд». А еще ниже располагался сейф, в котором, как выяснилось, лежали финансовые запасы – в евро, долларах и рублях. Не слишком много, но на первое время должно было хватить.

– Все в вашем распоряжении, – кивнул на арсенал Булышев. – Командуй, майор.

С нашим послужным списком полковник за эти дни ознакомился подробнейшим образом. С личным послужным «афганским» майора Сергеева тоже. Поэтому понимал, что слов на ветер Чабан не бросает.

– И все же… Если что возникнет, не медли, Яков Максимыч, обратись за советом, – произнес напоследок Булышев.

– Хорошо, полковник… Значит, прямо по курсу у нас городская бильярдная. Давайте подробнее о ней.

Чувствовалось, что Булышеву не слишком по душе такое вольное обращение с субординацией, но иной помощи ему ждать было неоткуда. Тем не менее мы перешли к бильярдной, и я подробно изложил сведения, полученные мною в госпитале.

– А как там вообще… ну, в бильярдной? Рукопашные частенько? – выслушав меня, спросил Женя Малышев.

– Ни рукопашной, ни поножовщины, – покачал головой полковник. – Место культурное, охраняемое. Там даже местная элита не брезгует шары покатать… Правда, в такие дни все близлежащие улицы перекрывают.

– Понятно, – кивнул Чабан, – сегодня – элита, завтра – бандиты, послезавтра – опять элита. Неужто ни разу не пересеклись?

– Давай по делу, Яков Максимович. – Булышеву было не до шуток. – Считаешь, что нужно идти в бильярдную и выходить на этого Хашима?

– Считаю, что да, – произнес Чабан.

Таким образом, командир поддержал мой первоначальный план.

Полковник покинул нас, предоставив полную свободу действий. Близилась ночь. Рита устроилась в большой комнате, мы с Чабаном в маленькой, а Малышев прямо в коридоре, поблизости от входной двери. На всякий случай.

– Зачем ввязался? – негромко спросил меня Чабан, когда я уже собирался лечь в свою кровать.

– Приказ, – ответил я, накидывая одеяло.

Мне хотелось спать, хоть немного побыть в тишине.

– Приказ – мудаку напоказ… Не люблю я «контору», ты знаешь, – продолжил Чабан.

Это верно. Ни «контору» (то бишь ФСБ), ни ментов Чабан не жалует.

– Ты в отставке, Яков Максимыч, мог и отказаться, – произнес я.

Впрочем, я тоже мог бы отказаться. Мы, в конце концов, не для ментовских и фээсбэшных акций предназначены. Задачи, подготовка все-таки у ВДВ другая. Что собой представляет воздушно-десантная операция? Это согласованные и взаимосвязанные действия ВДВ, авиации и других видов вооруженных сил. Одним словом, пехота и танки наступают, ведя интенсивный бой с противником, а военно-транспортная авиация забрасывает во вражеский тыл нас. Не просто так, а с целью захвата важных военно-экономических объектов (а то и целых районов) противника в его тылу. Чтобы не опростоволоситься, объекты и районы предварительно тщательно разведываются авиацией и нами же, разведкой ВДВ. Если хорошо разведаем, то в ходе удачного десанта мы можем нарушить управление вражескими войсками, захватить командные пункты. Помните фильм «В зоне особого внимания»? Бьем также по аэродромам, блокируем их. Заканчивается такая операция успешным соединением десантников с наступающими войсками. Все это хорошо на учениях, в специальной учебной литературе. Этому учат в Рязанском командном училище ВДВ, ныне почему-то названном институтом. Однако в реальных конфликтах, в том же Вильнюсе, Азербайджане, в Афганистане, Приднестровье, Чечне, мы действовали то как мотострелковое подразделение, то как жандармское. Теперь вот против наркомафии «десантируемся». С другой стороны, такой персонаж, как Эль-Абу Салих, не всякой «конторе» по зубам. Черный Генерал был памятен Чабану еще с Афганистана. Там Абу Салих, будучи одним из самых молодых моджахедских лидеров, действовал следующим образом. Малой боевой группой устраивал засады нашим подразделениям. Находил полуразвалившийся, но способный быть силуэтным прикрытием дувал и сажал туда пару-другую гранатометчиков с помощниками. Сидят басмачи, ждут колонну. О ее продвижении мимо дувала Абу Салих всегда был осведомлен заранее. У него неплохо была поставлена разведка, но и сам он (по рассказам тех, кто уцелел при личной встрече) обладал феноменальным слухом и зрением. На больших расстояниях мог разглядеть клубы дыма, чутким ухом услышать лязг и бренчание наших боевых машин. Впрочем, техника у нас была не новая, гремела так, что и прислушиваться особо не надо… Так вот, идет колонна. Как правило, танковая. И вот бойцы Абу Салиха исхитрялись с близкого расстояния попасть нашим танкам точнехонько в основание башни. Снайперы, мать их, без промаха били… Через пару секунд еще пара залпов, и басмачи делают из дувала ноги по заранее подготовленным отходам. Две-три машины горят, раненые стонут. Хоть все кругом развороти, а «пташки» уже далеко. Чабан в составе спецкоманды гонялся за Абу без всякого результата. Гонялся спецназ КГБ – та же картина… В конце восемьдесят шестого года, незадолго перед выводом войск, Черный Генерал сам исчез. Вместе с наиболее боеспособной частью своего отряда. Кто Абу Салих по происхождению, подлинно ли его имя, никто не знал. Даже КГБ конца 80-х не сумел добыть о Черном Генерале какие-либо сведения. И теперь вот, через десяток с половиной лет, всплыл Абу Салих в изгорских окрестностях. Чабан с ним давно побеседовать намеревался. Что ж, встретимся – побеседуем все вместе.

– Помнишь такой аттракцион – борьба нанайских мальчиков? – неожиданно спросил Яков Максимович.

Я помнил. Актер-акробат в одиночку изображает двух борющихся мальчиков, одетых в шубы. В итоге ни тот, ни другой мальчик победы одержать не может – акробат-то один!

– Надо смотреть, чтобы нас такими вот мальчиками не сделали, – произнес Чабан. – Поэтому командир я, ты мой первый зам.

Возможно, не очень к месту мне вспомнился анекдот:

– Выползают из земли два червяка: «Здравствуй, я – Вася! А ты кто?» – «А я – твоя жопа!»

Чабан лишь вяло улыбнулся.

– Михаила надо вытащить! – после паузы напомнил он о судьбе Кентавра.

С ответом я не нашелся. Как одновременно выйти на Эль-Абу Салиха и освободить из заключения Кентавра, я не представлял.

– Ладно, отбой! – проговорил Чабан. – Завтра пойдем с тобой шары катать.

Всякий уважающий себя офицер должен владеть кием не хуже, чем автоматом. Однако у меня с этим туго. «АКСом», штык-ножом и саперной лопаткой я владею куда лучше. Как выяснилось следующим днем, у Чабана с этим делом было не намного лучше. В бильярдную мы отправились после четырех часов. Именно в это время, по заверению моего «языка», здесь можно было найти Хашима или его людей. Пропустили нас по вполне сносной цене и даже предложили пива и орешков, но мы предпочли для начала скатать пару партий. Уже взяв кий в руки, я вспомнил, что не знаю все термины бильярдных партий. Чабан же стоял чуть поодаль от меня, делая вид, что увлекся журналом об автомобилях, лежащим на низеньком гостевом столике. Мой противник, парень лет двадцати пяти, что-то спросил меня на сленге бильярдистов, я лишь дернул головой. Тот, в свою очередь, пренебрежительно усмехнулся, пожал плечами. На местного он был не похож, на славянина тоже. Здесь вообще полно таких.