Около причала в беспорядке расставлены разномастные склады, в которых хранилось все: от рыбы, до самых дорогих тканей и духов. Почти развалившийся сарай, доверху набитый просмоленным деревом для починки кораблей соседствует с каменным помещением где лежат посуда из золота и серебра вместе с различными украшениями; сваленные в одну огромную кучу разнородные канаты и веревки рядом со складом отделочного камня. Все это не просто лежит или валяется: имущество активно продается, покупается или обменивается. Возле каждого склада стоят владельцы, оживленно спорящие о цене с покупателями.
Караван покинул территорию порта, склады сменились жилыми домами. На улочках теснятся жалкие полуразрушенные лачуги, среди которых изредка встречаются более прочные постройки. Разного рода питейные заведения, а также многочисленные публичные дома располагались тесными кучками. Рядовые моряки, едва получив деньги за плавание, сразу же спешили туда. По улочкам сновали люди, принадлежащие к самым низам общества. Ворье и грабители всех мастей спешили убраться с дороги завидев многочисленную охрану, дешевые проститутки, при виде явно богатых работорговцев начинали призывно качать бедрами и выпячивать грудь. По углам маленькими группками сидят нищие в ожидании подаяния. Не очень трезвые матросы ходят от одной таверны к другой, попутно останавливаясь и прицениваясь к уличным девкам.
Воздух наполняют ароматы еще более мерзкие, чем в порту — там хотя бы дул свежий ветер. Запах дешевых духов, используемых женщинами, смешивается с вонью помоев, несвежей или сгоревшей еды.
Дорога, если она когда-то существовала, теперь покрыта слоем зловонной жижи светло-коричневого цвета, достигавшим щиколоток. Айдорн подумал о том, какими должны быть окраины припортовых кварталов, коль выбранная работорговцами лучшая улочка в этих местах такая грязная. Увидев, как дверь одного дома приоткрылась, и оттуда ведром выплеснули помои, юноша понял, как образовалась жижа на земле.
Постепенно окружающий пейзаж менялся: исчезла грязь с улиц, сами они стали ровнее и просторнее, появилась мостовая. Все чаще и чаще попадались хоть и не роскошные с виду, но добротные дома, некоторые даже с небольшими участками земли. Таверны и харчевни тоже стали более чистыми, возле каждой красовалась вывеска с названием. С улиц исчезла мешанина бьющих в нос запахов. Нет, конечно, они остались, но теперь, только проходя мимо открытого окна можно было сказать, что это кухня, а очутившись возле сточной канавы, определить ее по запаху. Жители тоже изменились: это по-прежнему бедняки, но они не выглядят оборванцами, как обитатели припортовых кварталов. Это рабочие люди, не сумевшие пока еще изменить свою жизнь. А те отбросы, что кормились у порта были отъявленными тунеядцами и не стремились менять привычный образ жизни. Меньше уличных девок — если раньше стояли десятками, то теперь изредка попадались одна-две.
Постепенно и районы бедноты остались позади, уступая место более богатым: деревянные дома имели по два поверха, часто попадались каменные, огороженные невысокими заборами. Среди жилых домов и постоялых дворов появились лавки, торговавшие разносортным товаром. Зазывалы вовсю расхваливают достоинства располагающихся на прилавках товаров. Люди попадаются все больше богато одетые, на улицах встречаются патрули городской стражи. Хорошенькие женщины ходят только под охраной, некоторые мужчины тоже идут, сопровождаемые телохранителями.
До каравана издали доносится неясный гул в котором изредка проскальзывают отдельные различимые голоса — Айдорн понял, что они скорее всего приближаются к этому самому рынку рабов. Звуки приближались и стали слышны отдельные фразы продавцов, хваливших живой товар и покупателей, сбивавших назначенные цены. Несколько сотен шагов и глазам тиалинца открылся рынок — огромная площадь со стройными рядами деревянных помостов, На них десятками стоят закованные в цепи люди. Все рабы, и мужчины и женщины, обнажены, чтобы покупатели могли лучше оценить их достоинства и недостатки. Богатеи, собиравшиеся совершить покупку, тщательно выбирают будущие приобретения, внимательно осматривают кожу, ощупывают мышцы и даже заглядывают в рот и проверяют зубы. Хуже всего приходится девушкам, вокруг которых толпится множество мужчин, старающихся облапать бедняжек, даже если не собираются их покупать. Исключение составляли только очень красивые рабыни, предназначавшиеся для самых богатых и знатных господ — к ним даже близко никого не подпускали. Айдорн с отвращением подумал о том, какие же низкие нравы у жителей города, коль они к себе подобным относятся так к вещам.
Многие присутствующие на рынке обратили внимание на новоприбывших. Рабы тем временем достигли помостов, принадлежащих хозяевам каравана, и стали на них подниматься. Когда все закованные в цепи люди встали на деревянные сооружения, охранники быстро сорвали с них одежду, оставив нагими на всеобщее обозрение. Женщины пытались закрыться, но несколько ударов бичом быстро заставили их опустить руки. Айдорну стало неуютно, не оттого, что он стоял голым перед большой толпой, но от внимательных, ощупывающих, часто похотливых взглядов, которыми его одаривали богатые женщины.
На помост поднялись первые покупатели, работорговцы описывали товар, подходя к каждому пленнику отдельно. При этом один из них рассказывал о рабе, а два охранника поворачивали человека, показывая со всех сторон.
— Посмотрите на этого мужчину! — Выкрикивал продавец. — Он силен как бык, у него отменное здоровье. Он жил в лесу и потому немного диковат. Но если его воспитать как следует, будет вам отличным слугой. Из него выйдет хороший носильщик, охранник или — дорогие женщины — любовник. А может быть кому-то нужны рабочие в рудники — он отлично справится и с этим.
Пленник, про которого все это говорилось, покраснел от злости и пытался вырваться, но цепи и два охранника держали крепко. К рабу одновременно подступили двое: молодая еще женщина в расшитом золотом алом платье и мужчина в богатой, но запыленной одежде. Мужчина бегло проверил мышцы пленника, женщина тоже осмотрела, даже потрогала и осталась очень довольна.
— Он стоит десять золотых кесаров, — назначил цену торговец.
Оба покупателя согласились взять раба и тогда начался торг. Цена дошла до двадцати пяти золотых монет и мужчина в запыленной одежде отказался торговаться дальше. Проданного раба освободили от соединяющих с другими цепей, и женщина в алом платье под охраной двух городских стражей увела свою собственность. Айдорн порадовался, что земляку уготована относительно легкая судьба — по взглядам, которые то и дело бросала на него новая хозяйка можно было понять, что работать ему придется отнюдь не на каменоломнях.
Следом за мужчиной настала очередь Карины — молодой девушки, пойманной на Дрианоре вблизи от лесной деревни, подобной Тиалине.
— Взгляните на эту девушку! — продолжил торговец расхваливать товар, — она станет вам послушной рабой для любовных утех или отличной наперсницей. Может выполнять любую работу по дому или в поле. Мужчины, не проходите мимо нее — она еще девственница!
В этот раз на помост поднялось человек десять мужчин и две женщины, одна из которых в столь откровенных одеждах, что почти не отличается от рабов. Карине сильно досталось: каждый из покупателей-мужчин считал долгом погладить ее, оценивая бархатистость кожи; несколько раз сжать грудь определяя ее размеры и упругость; проверяли, девственница ли. Девушка еще в начале этой неприятной процедуры закрыла глаза, и пока ее не закончили осматривать, словно впала в транс, ее тело безвольно подчинялось вертевшим его рукам.
В этот раз торг длился дольше и был более ожесточенным. Первоначальная цена в пятнадцать золотых кесаров возросла почти до полусотни. В итоге Карина досталась толстому изнеженному господину в свисающих складками одеждах. Айдорн мог только мысленно посочувствовать бедной девушке, столь отвратительное существование ждало ее рядом с этим боровом. С каким бы удовольствием юноша взял бы сейчас меч и проучил собравшихся здесь господ. Они все лишь похотливыми животными в человеческом облике.
