– Что же это за реки, которые должны слиться, чтобы образовать океан?

Этот спокойно заданный вопрос не вязался с пламенем, бушевавшим в глазах Адама.

– Захватив Трокенхольт, они хотели присоединить его земли к монастырю Уинбюри, а это уже было бы серьезной основой для их будущего могущества. – Мейда старалась подбодрить себя, представляя поражение Саксбо и его сторонников. – Епископ Уилфрид говорил, что если захват Трокенхольта пройдет успешно, то в этом случае король Мерсии поклялся оказать ему поддержку в борьбе за корону у короля Эсгферта.

Лицо Адама было холодным и бесстрастным, оно ничем не выдало его удивления. Он предполагал, что младший принц может предпринять попытку захватить корону, хотя вряд ли станет править сам, но он никогда не думал, что один из пяти саксонских королей присоединится к заговору. Это был очень зловещий признак. В таком случае было особенно важно, чтобы конфликт разрешился прежде, чем он перерастет в войну между королевствами. Он понимал, как понимали это епископ и Хордат, что если начнется подобная война, Нортумбрию раздерут на мелкие кусочки.

– Они никогда не захватят Трокенхольт. – В словах Ллис была непоколебимая уверенность. – Принц Талачарна Кай – верный союзник Вулфа, и он настороже. Если он услышит о том, что соседу, граничащему с ним, что-то угрожает, он спустится с гор со столь значительными силами, каких епископ и его заговорщики не ожидают. – Она слегка тряхнула черными кудрями. – Силы кимвров и фрид Вулфа смогут противостоять Саксбо и епископу, и изменники никогда не достигнут желанной цели.

Несмотря на многочисленность врагов, в этом Ллис была уверена. Действительно ли силы кимвров окажутся столь многочисленными, как думала Ллис, выяснится, если ситуация станет настолько опасной, что придется прибегнуть к их помощи. Если то, что говорила Мейда, было правдой, – а Ллис была уверена, что девушка не выдумывает, – то ситуация уже опасна. Именно ее и предсказал Глиндор, когда говорил о сгущающейся тьме в момент, когда силы природы находятся в беспокойном состоянии.

Ллис взглянула на Адама, чтобы понять, была ли хоть какая-нибудь польза от ее попытки его ободрить. Но в его лице она видела удивление и подозрительность. Золотистые брови нахмурились, и она поняла, что Вулф предпочел не рассказывать ему о договоренности с принцем Каем, достигнутой во время долгих совместных поездок по лесам. Но учитывая нежелание Вулфа полагаться на обещания, данные не ему самому, а Глиндору, и не следовало этого ожидать.

– По настоянию Ивейна и Глиндора Кай из года в год публично подтверждал свою клятву прийти на помощь Вулфу, когда эта помощь потребуется. – Ллис верила, что принц Кай сдержит данное слово, но она предпочла бы, чтобы Вулф сам рассказал об этой договоренности Адаму. Она сомневалась, что он поверит ее словам, если они не будут ничем подтверждены. – Уэльсцы серьезно относятся к своим клятвам. Если Кай откажется от данного обещания, под угрозой окажется его трон, потому что в этих краях принц занимает трон не только благодаря своему происхождению, но и по воле свободного народа. Поэтому ты понимаешь, Мейда, – Ллис ласково улыбнулась девушке, чьи нахмуренные брови свидетельствовали о ее смущении и о том, что она пытается понять сказанное, – что земли, о которых ты говорила, никогда не будут объединены.

Ллис говорила авторитетно, как человек, хорошо знакомый с принцем Каем. Она хорошо знала, как сильно доверял принц Глиндору после бескровной победы, одержанной над предшественником Кая Вортимером, когда тот попал в очень унизительное положение. Победа была одержана с помощью колдовства, и это событие запомнилось современникам как «великая гибель птиц». И в этом деле Ллис и Ивейн помогали Брине.

Когда Ллис закончила говорить, Мейда неохотно объяснила, какой ужасный план придумал епископ, чтобы лишить Трокенхольт поддержки Уэльса:

– В этой части Нортумбрии известно о деле, связанном с «великой гибелью птиц», и, зная о нем, епископ привлек для осуществления своих планов двух колдуний. – Лицо Мейды было мрачно, на нем отражались страх и сожаление. – Гита поклялась, что когда Кай призовет своих подданных к оружию, его призыв не будет воспринят должным образом, потому что Гита разрушит веру народа в могущество Глиндора.

– Гита не сможет этого сделать! – Ллис спокойно улыбнулась, но на душе у нее было печально. Она понимала, что именно эту битву предвидел Глиндор. Брина сказала, что старый колдун приветствовал эту битву как конец своего земного существования.

Вера Ллис в своего наставника или же в обещанную помощь принца Кая не успокоили Адама. Независимо от того, какие обряды могут выполнить друидские колдуны, он был совершенно уверен, что предстоящая битва будет выиграна или проиграна силой оружия и хитростью.

Заметив, что Адам не способен поверить в помощь Талачарна, и не имея возможности убедить его в этом другим способом, Ллис переключила свое внимание на Аню. Девочка опять сидела на матрасе у камина и слушала разговоры о войне. Маленький подбородок был храбро поднят, хотя в широко раскрытых светло-зеленых глазах была видна тревога.

– Ты поможешь мне поискать? Аня удивленно взглянула на нее:

– Поискать что?

– Поискать еды, чтобы накормить двух могучих воинов, которые голодны и поэтому сердиты как волки.

С притворным страхом Ллис украдкой взглянула на Адама. На губах его была лукавая усмешка, он поддразнивал Аню, изображая хищника, преследующего беззащитную жертву. Он зарычал по-волчьи, но в его голосе чувствовались бархатные ноты.

Аня хихикала, и от ее смеха у всех на душе стало легче. Дурачество продолжалось: Аня встала на отцовский стул и, изображая хозяина, отдающего указания своим слугам, стала приказывать взрослым, в каких корзинках, стоявших на полках, следует поискать еду.

Это был поздний обед. Странное общество собралось за столом: ребенок, лорд, колдунья, стражник и рабыня. Доски стола были выскоблены добела, так что не было необходимости накрывать их скатертью.

Мерцающий свет многочисленных свечей усиливался серебряным блюдом, на которое их поставили. Собравшиеся быстро подкрепились холодным соленым мясом, ярко-желтым сыром и кусками вчерашнего хлеба. Еда была простой, но добрые чувства присутствующих друг к другу придавали застолью теплоту. Все сознавали грозившую им опасность, которую еще предстояло встретить. Влажной тканью они вытерли руки после десерта, завершившего обед – чудесных свежих персиков. Как только с едой было покончено, Ллис подняла Аню, легкую, как перышко, отнесла в крошечную спаленку и уложила в постель.

Уход Ани с Ллис послужил для оставшихся сигналом к окончанию обеда, и все встали. Адам отправился к камину. Ему нужно было многое обдумать. Однако постоянно меняющийся рисунок пламени был похож на его мысли, поскольку его терзали сомнения. К тому же он был крайне недоволен собой, потому что не мог выбросить из головы прелестную колдунью, а это мешало ему спокойно все обдумать и взвесить. Тогда он взял длинную палку и с большим усердием, чем того требовало дело, принялся ворошить поленья, стараясь оживить пламя, чтобы угли горели всю ночь.

Вернувшись в зал. Ллис увидела, что Пип и Мейда удалились в темный угол, чтобы провести еще несколько мгновений вместе. Адам сидел на стуле у камина и помешивал поленья в очаге, полностью поглощенный этим занятием.

Ллис решила, что сейчас лучше всего будет незаметно проскользнуть в свою спальню, не беспокоя человека, который весь этот долгий день старательно показывал, что у них нет ничего общего. Это разрывало сердце Ллис, хотя и в глубине души она надеялась, что это не так, плечи ее поникли под тяжестью грустных мыслей. Счастье было таким недолгим! Она уже прошла к себе, когда неожиданно услышала обращенные к ней слова:

– Я умоляю простить меня за все зло, что я вам причинил.

Слова эти прозвучали рядом с ней и были подобны тихим раскатам грома. Ллис быстро обернулась и увидела, что золотоволосый мужчина, который занимал все ее мысли, стоит в дверях ее спальни. Воспоминания об их близости были для нее драгоценны, хотя и причиняли боль. Увидев его рядом с собой, Ллис ощутила сильное волнение, мысли ее путались, кровь стучала в ушах, и она не понимала, что он сказал.