Если вообще существует источник силы, с помощью которой можно бороться с заклятиями злых колдунов, то это кромлех. Ллис не сомневалась, что кристалл привел ее сюда именно для того, чтобы она могла воспользоваться могучими силами этого священного места, именно к ним ей следовало обратить свои мольбы. Нежные розовые губы беззвучно шевелились, исполняя странную прекрасную песнь, слишком могущественную, чтобы петь ее вслух. Даже ночные животные почтительно остановились, внимая этой беззвучной песне.

Покинув Трокенхольт, Адам и Седрик остановились, перед тем как войти в лес. Именно тогда Адаму пришло в голову, что их шансы отыскать Ллис удвоятся, если они пройдут лес в двух направлениях. Он велел Седрику идти вправо и осмотреть ту часть леса, где он уже один раз спас девушку из рук злодеев. Сам же он решил отправиться влево и направил коня по той дороге, что вела из монастыря. По ней он ездил искать могилу Элфрика.

К тому времени, когда почти стемнело, Адам поднялся на холм, на котором он несколько дней назад стоял вместе с Ллис и Вулфом. Здесь еще сохранились их следы, и вид вооруженного монастыря не изменился. Не тратя времени даром, он повернул коня, чтобы сделать широкий круг по местам, где он еще не был.

Однако, несмотря на то, что он долго ездил по лесу, пробираясь то сквозь густые заросли, то по нехоженым тропам, он не нашел ни малейших следов девушки, ни единого намека на то, где ее следует искать. И это последнее обстоятельство особенно угнетало его. У Адама появилось такое ощущение, что он потерпел поражение, хотя до сих пор оно было ему незнакомо. Тревога росла. Представляя, как могли поступить с Ллис похитители, он все сильнее сердился и раздражался. Адам клял свою злую судьбу, он обращался к Богу с вопросом: почему он должен потерять всех, кого любил? Осознание того, что он любит Ллис, стало для него потрясением, не меньшим, чем то, что он осмелился требовать у Бога отчета в его поступках. Со всей серьезностью он просил у Бога прощения, но к этой просьбе он добавил еще одну: Адам просил Бога помочь ему спасти Ллис.

Завершив молитву, он услышал слабый, ускользающий, но такой знакомый звук. Это была нежная, очаровательная мелодия, от звуков которой, казалось, звезды стали светить ярче. Сплетаясь вместе, эти звуки усиливали сияние луны.

Не дожидаясь указаний Адама, могучий конь свернул с едва заметной тропинки в чащу и двинулся навстречу волшебному призыву. Благополучно проехать через лес, полный невидимых ям и притаившихся врагов, – это само по себе было чудом, но Адам и не думал об этом. Он упорно вглядывался в темную стену деревьев, пока не показался слабый просвет, а за ним силуэт – хрупкий источник волшебных звуков. У основания холма Адам спешился. Он нашел Ллис живой и невредимой и испытал такое огромное облегчение, что не обратил внимания на древнее сооружение из громадных камней, рядом с которым стояла коленопреклоненная девушка.

– Я молил Бога о том, чтобы он привел меня к тебе. Бог ответил на мою молитву. Я услышал твое восхитительное пение.

Ллис была потрясена, неожиданно услышав голос Адама, и еще больше – его словами. Она быстро встала и обернулась к нему; он снова спас ее.

Нежные розовые губы раскрылись, чтобы сказать, что она не пела вслух, но Адам закрыл их страстным поцелуем, и все разумные мысли превратились в ничто. Ей захотелось ответить совсем иначе, уступив тому, чему она была не в силах противиться. Чувствуя, что у нее кружится голова, она прильнула к широким плечам, продлевая опьяняющую близость. Поцелуи Адама становились все более страстными и пылкими.

Ллис остро ощущала его безмерное желание, и в этот момент она согласилась бы пожертвовать своей бесценной связью с силами природы ради того, чтобы провести ночь в объятиях мужчины, которого любила.

Господь ответил на его молитвы и привел его сюда, думал Адам, а это значит, что Богу угодна его любовь к этой обольстительной и ускользающей девушке. Он уже чувствовал, что теряет контроль над собой, хотя и девушка была охвачена пожирающим огнем страсти, как и он сам. Он успел удивиться этому, но уже в следующий момент волна чувств увлекла их обоих туда, где их ждало непостижимое удовлетворение. На мгновение он оторвался от ее губ и поднял лицо навстречу холодному свету молодой луны.

Когда пламенные губы Адама отпустили ее, Ллис стала безотчетно покрывать легкими поцелуями его загорелую шею, а потом, с неутолимым любопытством, рискнула двинуться дальше.

Адам затаил дыхание под этими осторожными прикосновениями. Ее никто этому не учил, но она искушала его, оставляя огненный след на теле там, где прошли ее губы.

– Хочешь приласкать меня, как в те дни, когда я выздоравливал? – Смех его был искренним и ласковым. И вдруг у Ллис перехватило дыхание: сняв куртку с металлическими кольцами и через голову стащив тунику и беспечно отбросив ее в сторону, он предстал перед девушкой с обнаженной грудью – сплошные мускулы и завитки бронзовых волос, конусом сходившихся к низу от широких плеч и исчезавшие под штанами, обтягивавшими крепкие бедра. Она видела эту грудь не впервые, но эта картина все так же ускоряла ритм ее сердца. Она страстно тянулась приласкать это обольстительное тело, но старалась удержаться и только сжала кулаки, боясь, что подобный поступок лишь подтвердит его невысокое мнение о ней.

Адам понял причину ее колебаний. Он взял ее изящные руки и приложил к своему яростно стучавшему сердцу. А потом его руки скользнули под густую массу ее кудрей и обняли ее за плечи.

– Наши спальни разделяла стена, но я так остро чувствовал, что ты лежишь рядом! Каждую ночь мне снилось, что ты прикасаешься ко мне… Ему снилось это и многое другое. Воспоминания о прикосновениях к его гладкой коже и твердым мышцам усилили ее волнение, так что девушка закусила нижнюю губу. Ей представилась возможность, вероятно, единственная в ее жизни, не таясь, ласкать любимого. Ее ладони, еще помнившие восхитительные ощущения от прикосновений к его коже, легли на обжигающую плоть, прошлись по бронзовым завиткам. Все вокруг перестало существовать. Она пользовалась возможностью ласкать его там, где пожелает, и ласки Ллис становились все смелее.

Молчание было прервано глубоким, бархатным звуком, похожим на рычание, вырвавшимся из груди Адама. Он больше не мог сдерживаться. Затуманенные страстью синие глаза Ллис взглянули в его глаза цвета меда. Нежные округлости ее тела прижимались к нему. Он жадно приник губами к ее губам, а руки его блуждали по ее телу от тонких плеч до талии. Затем обеими руками он обхватил ее ягодицы и крепче прижал девушку к себе.

Она инстинктивно выгнулась в его объятиях, ее трясло от охватившего ее волнения.

Ллис задыхалась, она упала бы, если бы не его сильные руки. С хриплым стоном он нежно поднял и положил роскошное тело на мягчайший ковер густой душистой травы, с блестевшими в лунном свете белыми лепестками цветов.

Адам наклонился над Ллис, продолжая ласкать ее взглядом. Там, где корсаж вишневого платья был стянут тесемками, в вырезе платья нежно светились восхитительные округлости ее грудей. Он жаждал коснуться их атласной кожи… и попробовать ее на вкус. Увлекаемый сладостным искушением, Адам протянул руку и коснулся этих роскошных округлостей. Его пальцы ласкали грудь девушки, одновременно освобождая тесемки корсажа, и вот темно-вишневое платье спустилось до талии. Слегка откинувшись назад, из-под отяжелевших от желания век изучал он совершенство ее форм, освещенных лунным светом.

Восхищение, которое Ллис видела в его блестящих глазах, доставляло ей несказанное удовольствие. Она подняла руки и запустила тонкие пальцы в густую копну золотых волос, желая притянуть его поближе к себе.

Адам ласкал ее груди, гладкие, как теплые лепестки роз, твердые соски упирались в его ладони. Его возбуждал даже вид собственных пальцев, ласкающих удивительно нежную, словно светящуюся кожу. Он вытянулся рядом с Ллис, покусывая, целуя и впитывая ее нежную плоть, она выгибалась под его ласками, желая все большего, и придвигалась к нему все ближе.