Литмир - Электронная Библиотека

– Зато оба такие милые, – заметила Эмма.

– Да, если не принимать во внимание детали. Грубая реальность состоит в том, что оба они старые, низенькие и боятся меня. Если их поставить друг на друга, рост получился бы удовлетворительный, но старость и испуг никуда не денешь.

– Тебя все боятся. А почему ты для разнообразия не попробуешь стать поласковее?

– Я и пытаюсь, но дело в том, что я бываю склонна раздражаться, – сказала Аврора. – Рози задержалась по собственной воле, если тебя это интересует. Ройс ушел из дома, и я думаю, здесь ей будет повеселее.

– Бедняжка Рози. Может быть ты уступишь ей Вернона, если он ей нужен. По крайней мере, они говорят на одном языке.

– Мне кажется, что Вернон и я говорим на одном языке. Разница лишь в том, что я говорю хорошо, а он – плохо. Вообще-то он почти не говорит ни на каком языке, так что твое предложение безосновательно. Кроме того, тот факт, что Рози выражается по-английски так же неправильно, как и он, недостаточен для счастья совместной жизни. Учитывая, что ты собираешься стать матерью, тебе не следовало бы быть такой наивной.

– Я просто предложила, потому что тебе самой он не нужен. И мне подумалось, что Рози он бы подошел. Так что же с тобой, в конце концов?

– Не знаю. Раньше я чувствовала отчаяние только перед месячными. А теперь склонна к нему в любое время.

– Это смешно. Из-за чего тебе отчаиваться? У тебя же все прекрасно.

– Не знаю, зачем я с тобой говорю. Вот ты сидишь на пороге новой жизни, по-моему, так это называется. Могу поспорить, что ты в ночной рубашке и читаешь какую-нибудь книжку. Не говори, что у меня все хорошо. Пока ты сидишь на своем пороге, я тут стою у черного хода, и мне не нравится то, что я вижу. Кто знает, когда ускользнет мой последний шанс?

– Шанс чего? – уточнила Эмма.

– Ни чего, а кого. Просто кого-то. Или по-твоему из почтения к памяти твоего отца я должна сдаться и зарыться на последующие тридцать лет в своем саду?

Это непростая проблема. Со мной может жить только святой, а со святым я не уживусь. Старики меня не устраивают, а молодые мной не интересуются. Какой бы восхитительный внук у меня ни родился, я едва ли отношусь к тем женщинам, которые довольствуются ролью бабушки. Не знаю, что со мной будет.

– Тогда держись за Вернона, – посоветовала Эмма, зевая. Вино давало себя знать.

– Я не могу. Мне кажется, до встречи со мной Вернон вообще не замечал женщин. Что мне делать с человеком, которому понадобилось пятьдесят лет, чтобы обратить внимание на даму.

– Ты хочешь сказать, что наехала на пятидесятилетнего девственника?

– Если такое вообще возможно, то я это сделала.

– Нефтяные миллионеры обычно прячут где-нибудь девушек.

– Ах, если бы это относилось и к Вернону! Это было бы превосходно. Тогда бы я постаралась его отбить, вот было бы увлекательно. Но я тщательно принюхивалась к ситуации и уверена, что никаких девушек в округе не наблюдается. По-моему, его машина – моя единственная соперница.

– То, что ты говоришь очень меня утешает. Получается, что у тебя жизнь не лучше моей. Должно быть, опыт это еще не все.

– Вероятно. Ну вот, я расчесала волосы и подпилила ногти. Правда, волосы и так были причесаны, а ногти – подпилены. Последнее время я много занимаюсь такими поверхностными вещами. Это, по-моему, нехороший знак.

– Вернон свои ногти, наверное, обгрызает, – сказала Эмма. – Мы с тобой разговариваем уже пятнадцать минут.

– Какой же медведь твой муж. Так рано ложиться спать и так крепко засыпать! За весь вечер он не сделал ни одного остроумного замечания, а галстук у него совершенно незаметный. Не понимаю, почему ты вышла замуж за такого неэнергичного парня. Энергичность – это минимальный критерий, которому должен удовлетворять мужчина. Не заметно, чтобы от Томаса для тебя хоть какая-то польза была. Волосы у тебя тусклые, и он, очевидно, предполагает, что ты будешь растить вашего ребенка в гараже?

– Мы не собираемся навсегда оставаться здесь, – сказала Эмма. – Надеюсь, ты будешь относиться к Вернону бережно. Он может оказаться весьма нежным растением.

– Что я могу ему сделать, если ты и Рози стоите за него горой? Глупо быть нежным растением в его возрасте, но тебе не о чем беспокоиться. Я могу быть несносной, но я не косильщик лужаек.

3

Повесив трубку, Аврора со вздохом направилась вниз, на кухню, где Вернон с Рози довольно угрюмо сидели за столом. В кухне было безукоризненно чисто. На Рози был плащ, а в руках – сумочка, но, казалось, уходить она не торопилась. Вернон нервно тасовал колоду карт.

– Вид у вас не очень веселый, – заметила Аврора. – Почему вы молчите?

– Я наговорилась до невозможности, – ответила Рози, не промолвившая за вечер почти ни слова. Лицо у нее было несколько осунувшееся. Когда Аврора села, она поднялась из-за стола.

– Мне, пожалуй, пора. Боюсь опоздать на последний автобус.

Аврора снова встала и пошла провожать ее до дверей. – Спасибо за то, что осталась. Я постараюсь тебя так больше не задерживать.

– Вы меня и не задерживали. Просто я чувствовала себя очень одиноко, и мне самой не хотелось уходить. Эмма была какая-то измотанная, вы заметили?

Аврора молча кивнула. Рози любила строить предположения о том, как Эмма несчастлива, а ей не хотелось именно сейчас заводить разговор на эту тему. Она пожелала Рози спокойной ночи. Тротуар казался белым в лунном свете; Аврора, стоя у двери, смотрела как Рози проходит мимо «линкольна», направляясь к автобусной остановке, расположенной на углу. В ночной тиши гулко раздался стук ее каблуков.

Посмотрев на Вернона, она заметила, что он все еще перебирает в руках колоду. По неизвестной причине, или без причины, оптимизм, живший в ней в первую половину вечера, стал ее оставлять, уходя почти в ногу с удаляющейся Рози. Чтобы как-то его задержать, она закрыла дверь и вернулась к столу.

– Небось нужно было ее подкинуть до дома, – заметил Вернон.

Аврора взяла чайник, собираясь приготовить чай, но что-то, возможно, неуверенность в его тоне, вызвало у нее раздражение. Поставив чайник на место, она сразу же подошла к столу.

– Почему, – спросила она. – Почему вы должны были везти ее домой? Я не вижу никаких причин для того, чтобы вы чувствовали себя обязанным делать такие вещи. Рози задержалась добровольно и привыкла пользоваться автобусом. Дождя нет, и несмотря на свои неприятности, она чувствует себя вполне удовлетворительно. Она совершеннолетняя и лучше многих может позаботиться о себе. Если не возражаете, я бы хотела, чтобы вы мне объяснили, почему вы это сказали.

Посмотрев на Аврору, Вернон заметил, что она побледнела от гнева. Он пришел в ужас, он не понимал, что дурного было в его замечании.

– Не знаю, – честно сказал он. – Она выглядела такой одинокой, и потом мне с ней почти по пути.

– Благодарю вас. В таком случае, почему же вы не уезжаете? Вы еще застанете ее на автобусной остановке, а если не удастся, то сможете устроить погоню за автобусом. Я сомневаюсь, что какой-либо автобус перегонит такую чудесную машину, как ваша. Если позволите, должна заметить, что такой автомобиль больше подходит торговцу наркотиками, чем респектабельному бизнесмену. – Вдруг ей пришло в голову, что она почти ничего не знает о человеке, который сидит за ее столом. – Вы не занимаетесь героином?

Вернон почувствовал, что у него отказывают легкие.

– У меня не было на уме ничего плохого, – с трудом сказал он.

Глядя на него, Аврора сжала зубы. Потом с него она перевела взгляд на стену.

– Ну что же вы, продолжайте, извинитесь за это пять или шесть раз. Ладно, это не имеет значения.

– А что случилось? Что?

– Ах, заткнитесь. Я не желаю разговаривать. Я должна быть благодарна вам за то, что вы так надолго у меня задержались. Глупо было надеяться, что вечер еще не закончился. И, конечно, совсем глупо было не замечать, как вас заинтересовала Рози.

Вернон воззрился на нее, пытаясь понять. Это был язык, с которым в прошлом ему не приходилось сталкиваться, язык не столько слов, сколько эмоций. Он совсем его не понимал, но чувствовал, что все зависит от его способности расставить вещи по своим местам.

53
{"b":"101234","o":1}