Я посмотрела в зеркало в прихожей и поняла по своим глазам, что вряд ли Антон выскочил на минутку в магазин за пивом или за чипсами. Случилось что-то серьезное.
— Женя, ты куда это? — Испуганный голос мамы настиг меня уже на лестнице.
Как и предполагала, в Генкиной квартире я застала только зареванную блондинку Анюту. Была она всклокочена, на лице наливался фиолетовым цветом здоровенный синяк, только не как у сестры под левым, а под правым глазом. Увидев меня, Анюта заговорила нервно, что ничего не знает и до сих пор опомниться не может, потому что она сидела и ждала Ашотика, а тут врывается какая-то ненормальная, начинает орать и обзывать ее, Анюту, неприличными словами. Если бы она спросила по-хорошему — кто да что, Анюта бы ей ответила и все объяснила. Но на неприличные слова Анюта обиделась — всякая тут будет орать и ругаться. Какое ей дело, если за квартиру заплачено…
В общем, эта стерва, Генкина жена, повыдергала Анюте половину волос, разорвала новый лифчик и поставила синяк под глазом. И что теперь скажет Ашотик?
В этом месте Анюта пустила привычную слезу.
— Да уж, темперамент у моей сестрицы посильней твоего будет… — вздохнула я. — А где Антон-то?
— Он ушел, — всхлипнула Анюта. — Он тебе записку оставил…
«Женя! — прочитала я неровные расползающиеся строчки. — Я смотрел кассету и все понял. Это невероятно, но может быть правдой. Я должен немедленно разобраться во всем сам… это слишком опасно, чтобы вмешивать тебя…»
Подписи не было, видно, очень торопился. Но куда, куда он намылился? И что он понял? «Смотрел кассету» — какую? Не после порнухи же его осенило?
Я поставила ту самую кассету, что утащила у вредного Васильича, и проглядела ее быстренько. Все то же самое — ходят люди, охранники, Мотыгин перед дверью топчется… Ничего не понятно. Куда мне ехать? Где искать Антона? Потому что бросить все как есть я не могла. Не для того я его спасала от милиции, чтобы он теперь вляпался в какую-то опасную авантюру.
Ясно одно: нужно ехать в бизнес-центр «Кавалергард». Именно там происходят события, записанные на кассете. Больше я ничего не могла придумать.
…Водителю я назвала адрес клиники нервных болезней на Васильевском острове. Это — на всякий случай, чтобы не вызывать у него лишних подозрений. Вряд ли кто-то с благими намерениями в такое позднее время поедет в бизнес-центр, а с пациента нервной клиники взятки гладки, от него никто и не ожидает адекватного поведения.
И действительно, бомбист взглянул на меня сочувственно, но на всякий случай попросил деньги вперед.
Улицы были свободны, и через полчаса он высадил меня возле калитки, ведущей на территорию нервной клиники, пожелал скорейшего выздоровления и поспешно укатил. Я дождалась, когда машина скроется за углом, прошла мимо забора больничного сада, из-за которого сладко пахло жасмином, обогнула забор и оказалась на площади перед бизнес-центром «Кавалергард».
В прозрачных июньских сумерках здание из стекла и металла казалось призрачным замком. Хотя бизнес-центр был уже закрыт и автомобильная стоянка не охранялась, на ней оставалось еще несколько машин, а перед самым входом в здание переговаривались два человека.
Разглядеть их с такого большого расстояния я не смогла, но мне показалось, что один из них напоминает Антона. Крадучись, держась в тени деревьев и время от времени замирая, я короткими перебежками добралась до автостоянки и юркнула за ближайшую машину.
Высунувшись из своего укрытия, я снова взглянула на людей у входа. Антона там не было. Один из них, худой, как скелет, и лысый, как колено, оказался тем самым охранником Васильичем, который сдал меня «людям в черном». Второй тоже показался мне знакомым. Чтобы получше разглядеть его, я скользнула за следующую машину и… наткнулась на прятавшегося за ней человека. Он зашипел, повернулся ко мне… и оказался Антоном Степановичем Мельниковым.
— Ты? — выпалила я, нечаянно в первый раз обратившись к нему так фамильярно.
— Евгения?! — воскликнул он, разглядев меня. — Ты что здесь делаешь? Как ты меня нашла?
— Тс-с! — зашипела я, пригнувшись и покосившись на людей у входа. — Я прочитала вашу… твою записку и поняла, что ты поехал сюда…
— Чушь какая! — отозвался Антон. — Я сначала поехал вовсе не сюда…
— Но как же! — запротестовала я. — Там же ясно написано, что ты пересмотрел видеозапись и все понял… а запись была сделана именно здесь, в «Кавалергарде»…
— Бред! — фыркнул Антон. — Типичная женская логика!
— Типичный мужской шовинизм! — ответила я, чтобы не остаться в долгу.
— Но это действительно женская логика! — повторил Антон. — Все гораздо сложнее! Я проявил блестящие дедуктивные способности. Просматривая видеозапись, я обратил внимание на Мотыгина… на его зажим для галстука…
— Что?! Какой еще зажим?
— Тише! — Антон понизил голос. — Я тебе потом все объясню! В общем, я следил за Мотыгиным, и он привел меня сюда…
Я снова взглянула на людей возле входа и убедилась, что собеседник лысого Васильича действительно тот самый мужчина с лошадиным лицом, которого я видела сначала на видеокассете, а потом — в клубе «Морская звезда», в компании моей «обожаемой» начальницы Ларисы Ивановны. Даже сейчас, в такое позднее время и в такой экстремальной обстановке, Мотыгин казался старомодно элегантным.
— Объясни сейчас же! — потребовала я. — Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Какой еще зажим?
— Какой-какой, самый обыкновенный зажим для галстука! То есть не совсем, конечно, обыкновенный… Старинный… А Мотыгин — он нарочито старомодный… фишка у него такая…
Я вспомнила, что Антон прав — этот Мотыгин и в клубе «Морская звезда», и даже сейчас, у входа в бизнес-центр, показался мне старомодным пижоном.
— Не понимаю, при чем тут его зажим, его галстук и его устаревшая элегантность…
— Вот навязалась на мою голову! — проворчал Антон. — Не можешь, что ли, подождать?
— Не могу, — честно призналась я. — Если ты сейчас же мне все не объяснишь, я просто умру от любопытства!
— Ну ладно… в тот день, когда убили Меликханова, я вошел в переговорную и увидел его труп… — при этом неприятном воспоминании лицо Антона перекосилось. — Я увидел его труп, — повторил Антон, — а рядом, на полу, лежал маленький блестящий предмет. Я машинально поднял его и разглядел. Это был серебряный зажим для галстука в форме разинувшего пасть крокодила с изумрудными глазами. Редкая вещица… я положил этот зажим на свой стол. А потом ворвалась Лариса, вызвала охрану, и все завертелось…
— Майор Синицын ничего не говорил про этот зажим… — вставила я короткую реплику.
— Вот видишь! — Антон поднял палец. — Наверняка Лариса забрала его! Она соучастница Мотыгина! Я понял это, когда ты сказала, что видела их вместе!
— Все равно не понимаю, почему вы стали за ним следить!
— Ну как ты не понимаешь! — фыркнул Антон. — Я же говорю тебе, что пересматривал видеозапись и увидел на галстуке у Мотыгина этот самый зажим! Значит, это он был в тот день в переговорной, он убил Меликханова и при этом потерял свой зажим!
— Может быть, у него просто похожий? — усомнилась я.
— Точно тебе говорю — этот самый! Я же сказал — у крокодила были изумрудные глаза… точнее, один глаз, второй камешек выпал! И на кассете тоже не было одного камешка!
— Выходит, с тех пор он его так и не удосужился вставить… — протянула я. — А мы-то считаем его элегантным!
— В любом случае, немедленно отправляйся домой! — зашипел на меня Карабас. — Тебе здесь совершенно нечего делать!
Я хотела сказать, что без меня он наломает дров, что вытаскивать его из всевозможных неприятностей стало уже моим хобби, но вовремя поняла, что на такого закоренелого эгоиста, как Антон, мои слова подействуют, как красная тряпка на быка, и решила действовать по-другому. Он говорит о женской логике? Так он получит женскую логику по полной программе.
— И никуда я не уйду! — проговорила я капризным тоном. — А если будешь гнать меня отсюда, я подниму такой визг, что на твоей слежке можно будет поставить жирный крест! Понял?
