– Стой! – доносилось сзади. – Стой, стрелять буду! Стоять, я сказал!

Поп и мулла в три прыжка оказались на броне, спустили недвижную подполковничью тушку вниз и один за другим попрыгали вслед.

Когда прикрытый всяким барахлом передвижной разведывательный пункт, раздвигая острым бронированным носом отслужившие свое кабины тракторов, вынырнул в чисто поле, никто ничего не понял. Менты по-прежнему стреляли в воздух, требовали немедленно остановиться, пытались перехватить…

И поначалу Исмаил целых три или четыре минуты мужественно преодолевал искушение показать, кто есть кто на самом деле. Но потом наступил-таки миг, когда наглость водителя голубого «УАЗа» перешла все допустимые границы, и оснащенная неработающими мигалками машина перегородила им путь.

Тяжелая бронированная громадина лишь едва наступила своим железным рубчатым «башмаком» на капот, как тут же легко вмяла его во влажный весенний чернозем, отчего задние колеса ментовской машины легко оторвались от земли, а задок поднялся вверх.

Милиционеры выскочили и долго и растерянно смотрели, как удаляется от них в сторону приволжских зарослей куча бренчащего железного хлама.

Они помчались по одной из пролегающих сквозь камыши еле заметных дорог все вниз и вниз по течению, и лишь спустя час Исмаил загнал передвижной разведывательный пункт в заросли тальника и заглушил двигатель.

– Что дальше, батюшка? – повернулся он. – В райцентр?

– Думаешь, я знаю? – растерянно вздохнул священник. – На этом бронтозавре нам все одно туда не добраться, а бросать…

– Я понимаю, – цокнул языком Исмаил. – Тогда, может быть, спать завалимся? Утро вечера мудренее. Там что-нибудь придумаем.

Отцу Василию снились огромные черные кошки. И поначалу они вроде бы как ему не мешали, но потом начали сужать круги, издавая вместо мяукания странные гортанные звуки. Священник почему-то знал, что все они хотят его крови, но он так же знал и другое – они его просто с кем-то перепутали, то ли с мышью, то ли с воробьем…

Он проснулся и понял, что взмок. Где-то рядом слышался слабый, еле слышный рокот.

– Ты тоже слышишь? – вскинулся Исмаил.

– Да.

Рокот стал звучать еще отчетливее, и теперь заворочался даже спящий без задних ног Брыкалов.

Исмаил насторожился, стремительно кинулся к люку и откинул крышку. Рокот резко усилился, и мулла почти свалился вниз.

– Внимание! – громыхнуло сверху. – Всем выйти на броню с поднятыми вверх руками! Повторяю! Внимание! Всем выйти…

– Менты, что ли, сдали?! – округлил и без того круглые, как пуговицы, глаза мулла. – Прямо над нами, суки, висят! -…предупредительный выстрел! – заглушая даже грохот вертолета, прогремело из громкоговорителя над ними.

И в следующий миг что-то прошипело и ударило так, что тяжеленную бронемашину подкинуло.

– Рядом бьют! – охнул Исмаил, но тут же взял себя в руки и решительно отодвинул Брыкалова в сторону. – Дорогу, Иса! Смотри, как дядька работать будет!

– Ты что задумал? – вскинулся священник.

– Не робей, православный! Все будет хоккей! – не своим, совершенно гнусным голосом загоготал Исмаил, что-то нажал, повернул и потянул на себя.

Машина взревела, вздрогнула и поперла вперед! Да так, что Брыкалова кинуло на священника, и они оба покатились куда-то в самый что ни на есть зад.

Мулла гнал бронемашину во всю прыть. В перископ ни хрена было не видать, и священник попытался выглянуть наружу, но тут же получил гибкой, хлесткой веткой в глаз и, шипя от боли и досады на свою глупость, повалился вниз, прямо на Брыкалова. Но уже через несколько минут в люке над их головами показалось чистое голубое небо, и стало ясно, что они на открытой местности.

– Что ты делаешь?! – покрывая рев двигателя своим тренированным баритоном, проорал священник.

– Вперед! Только вперед! – захохотал Исмаил и утопил педаль газа до упора.

Священника швырнуло назад и снова на подполковника.

С шипением пролетела и взорвалась еще одна ракета, и теперь они совершенно точно знали, что их просто пугают – промахнуться в такую «мишень» невозможно. Исмаил давил на газ, отец Василий качался из стороны в сторону в обнимку с Брыкаловым, а бронемашина летела вперед.

«Как же они нас вычислили? – в промежутках между очередными бросками и скачками огромной тяжелой машины успевал подумать священник. – А какая разница? Может, менты сдали, а может быть, и мы какой дозор не заметили. Но кажется, что это финал. Прими мою душу, господи, если мне срок. И позаботься об Оленьке с Мишанькой. Пожалуйста…»

Машина поперла вверх, и отец Василий, набравшись духа и на всякий случай прикрывая глаза руками, все-таки высунулся в люк и чуть не поперхнулся. Вокруг, на огромном песчано-желтом поле, повсюду, насколько хватал глаз, их сопровождали бээмпэшки. А сверху нависали два хищных стрекозиных тела вертолетов. Он матюгнулся и свалился вниз – естественно, на Брыкалова.

– Ты видишь, куда едешь?! – проорал он мулле.

– Вполне! – кивнул Исмаил.

– Их же там тьма! Ты что задумал?!

– Импровизация! – дико захохотал мулла. – Загул а-ля рюсс называется! Что я, не русский, что ли? Как ты думаешь, поп?

Священник упал в командирское кресло и по пытался собраться. Мулла просто куражился, и, возможно, напоследок. Это было плохо. Но он понимал и другое – их нашли, и надежды теперь никакой.

Некоторое время машина еще шла, сопровождаемая бээмпэшками и громкоговорящими приказами с «неба», а потом внезапно заурчала и остановилась. Стало тихо-тихо. И даже вертолеты теперь слышались, как сквозь ватный тампон.

Священник прочистил пальцами уши. Результат нулевой.

– Приехали, – одними губами сказал мулла и счастливо улыбнулся. Священник и не знал, что он может так улыбаться. – Скоро будем там! – ткнул Исмаил пальцем в бронированную крышу над головой.

– Не торопись, господь срок укажет, – прогудел отец Василий, полез вверх и в доли секунды был уже на броне. В этот миг он почему-то ничего не боялся.

С трех сторон, с почти равными промежутками, их окружали бээмпэшки. Вертолетов над головами не было. Отец Василий обернулся назад – прямо под ними, в двух, может быть, метрах шел вниз крутой, почти вертикальный обрыв. Он попытался залихватски присвистнуть, но губы не слушались.

– Что там? – дернул его за ногу Исмаил.

– То самое, – истерически хохотнул поп. – Хочешь, посмотри.

– Что обрыв под нами, я знаю, – сверкнул из темноты салона глазами Исмаил. – Что военные делают?

– Стоят…

– Дай гляну.

Отец Василий спустился вниз и освободил проход к люку. Исмаил, нахально став на его колено, подтянулся на руках и выбросил свое легкое, гибкое тело наружу.

– Вам лучше сдаться, – громко сказал прямо в ухо священнику Брыкалов.

– Единоверцу своему это скажи, – криво усмехнулся отец Василий.

– Кузьменко долго ждать не будет, – помрачнев, покачал головой командир полка. – Я знаю. Если он вас не блокирует, прикажет расстрелять.

– То есть как? – не поверил священник.

– Это в порядке вещей, – печально произнес Брыкалов. – Есть приказ министра обороны. Это вам не гражданка, здесь разговор короткий.

– Если враг не сдается, его мочат? – улыбнулся священник.

– Вроде того.

– А что делать?

– Я же сказал, сдаваться.

Исмаил свалился внезапно и точно на колени отцу Василию. Священник зашипел от боли, правое бедро еще не зажило до конца.

– Извини! – весело крикнул мулла. – Но к нам парламентеры!

– Да ну?! – не поверил священник, приподнялся и высунул голову из люка.