Вирт приводит тысячи примеров этих фонем и идеограмм от пещерных рисунков палеолита до близких к нам религиозных символов и даже художественных орнаментов, развившихся, кстати, из культовых фигур.
(в следующих номерах «МА» мы продолжим развитие концепций Германа Вирта применительно к русскому языку и его древнейшей сакральной структуре.)
Глава XI. МИСТЕРИЯ БУКВЫ “ЖИВИТЕ”
Происхождение славянского алфавита — кириллицы — выводят обычно из греческого и арамейского письма. Но надо заметить, что не все буквы подчиняются этому правилу. И кроме того, буквенный символизм всегда имеет сакральный характер, и поэтому за написанием каждой буквы просто по логике вещей должен стоять некоторый иероглифический и эзотерический контекст. И это особенно справедливо для тех случаев, когда алфавит используется для записи богослужебного языка, как это имеет место с церковно-славянским языком. Отсутствие серьезных исследований в области символизма кириллицы вызывает сожаление, так как, на наш взгляд, эта азбука, а равно и сам церковно-славянский язык, представляют собой неисчерпаемое поле для исследователей cакрального.
Прежде чем приступить к основной теме — к рассмотрению символизма славянской буквы “живете”, Ж, — мы хотели бы сформулировать основной принцип нашего отношения к происхождению сакральных алфавитов. Во-первых, признавая традиционную теологическую концепцию о трех священных языках — древнееврейском, латинском и древнегреческом—мы считаем, что не менее священными (хотя и в других традиционных перспективах) являются арабский, санскрит китайский и тибетский. Такая совокупность сакральных языков охватывает большинство актуально существующих священных и аутентичных традиций. Но и эта картина, хотя и более полная, не является действительно исчерпывающей и изначальной, так как, на наш взгляд, во всех этих языках и в соответствующих им алфавитах мы имеем дело со вторичными сакральными комплексами, каждый из которых полон и достаточен в рамках данной конкретной традиции, но не является, тем не менее, действительно первичным. Мы полагаем, что истинная сакральная языковая парадигма — это нечто иное, нечто давно уже забытое всеми традиционными формами и хранимое лишь тайной духовной элитой. Эта парадигма известна в Традиции под именем “языка птиц”, и, на наш взгляд, помимо собственно “языка”, существует также и “письменность птиц”, составляющая первичную основу для сакральной речи. Большинство исторически прослеживаемых алфавитов развилось именно из этой изначальной протоформы, которую мудрецы и святые приспосабливали к тому или иному национальному языку. Иными словами, мы придерживаемся не теории “финикийского” происхождения письменности, но теории ее небесного, ангелического происхождения, и в данном случае финикийское письмо для нас не более, чем один из вариантов адаптации священной “письменности птиц” в ряду многих других. Это справедливо и в отношении “создателей” славянского алфавита — святых Кирилла и Мефодия, которые, по нашему мнению, обладали секретом этого “языка птиц” непосредственно, либо через вдохновение Святого Духа, либо через причастность к эзотерической цепи, хранящей сквозь тысячелетия древнюю райскую тайну Логоса-Слова. И в данном случае греческие и арамейские буквы являются не моделями для искусственного создания славянского алфавита, но равноправными участниками некоторого самостоятельного и одновременного ряда, не разработанного путем комбинирования, но полученного святыми в едином и одновременном откровении над-временного Логоса. Поэтому, с нашей точки зрения, славянская азбука является столь же “древней”, как и греческая, санскритская, древнееврейская или китайская, так как все они проистекают из предвечного источника — Слова, по сравнению с которым даже самые длительные промежутки времени подобны мгновению.
Одной из не-греческих и не-арамейских букв кириллицы является буква Ж, называвшаяся “живите”. Это название — как, впрочем, и названия букв во всех алфавитах, — далеко не случайно. Понятие “жизни”, “жития”, просто по логике вещей должно быть как-то связано и с концепцией, заложенной в “языке птиц”, и с особенностью начертания самой буквы. Но каким образом?
Ответ нам может дать рунический круг — святыня древних германцев, расово связанных теснейшими узами не только со славянами, но и с греками.
Кроме того этот же самый рунический круг (гораздо более древний, чем это принято обычно считать) имел определенное отношение и к происхождению древнесемитской письменности. Как бы то ни было, в этом круге есть одна руна, которая графически очень напоминает букву “Ж”. Это — руна “Хагаль”. Изображалась она как, но существуют и ее вариации — полная и укороченная, половинная. Согласно теории профессора Германа Вирта, “хагаль” был принципиальным иероглифом сакрального года в его шестичастном делении (что сохранилось до сих пор в индуистском календаре, где существует всего 6 месяцев). Форма — это сокращенный вариант, т. е. окружности, года, поделенного на 6 частей. Это деление может быть графически отражено и иначе, а именно в форме. Однако параллельно с шестичастным годом рунические символы часто изображают восьмичастный год, в котором дополнительно отмечена линия, соединяющая точки весеннего и осеннего равноденствий. Оба знака часто являются синонимами: подобно, или подобно. Поэтому в различных вариантах рунических кругов мы встречаемся с двумя типами знака “хагель”: и или. Этимологически “хагель” лежит в основе таких германских корней как “heilig” (“святой”), “hag” (“куст”), “hacken”(“крюк”) и т. д. Но более полно руна “хагель” означает “жизнь”, “освященность”, “одухотворенность”, “дух”, а иероглифически может быть приравнена к “Дереву Жизни” с ветвями и корнями. Профессор Вирт полагает, что библейский образ “неопалимой купины” также имеет сакрально руническое происхождение, поскольку “купина”— это “священный куст” (“heilige hag), но одновременно и “год”, “цикл”, который замкнут, а поэтому он “горит” и “не сгорает”, движется, но остается прежним. Метафизически же можно сказать, что всякий цикл своей “замкнутостью” в сфере относительного отражает постоянство Вечности, т. е. символическое “Дерево Вечной Жизни”. Таким образом, “неопалимая купина”— это “год”, “куст” и “вечность” одновременно. И надо заметить, что в православном символизме “неопалимая купина” часто изображается в виде восьмиугольника, который с сакральной точки зрения тождественен, а значит и, то есть нашей руне “хагель”.
Если посмотреть теперь на написание славянской буквы “Ж”, то мы увидим в ней как раз вариант руны “хагель” (нечто среднее между и), который можно поместить в годовой круг как. И иероглиф этой буквы в азбуке не случайно называется именно “живете”, т. к. этот символ является действительно наиболее ясным и полным, наиболее многоплановым выражением идеи “жизни”, “священной жизни”, “жизни вечной”, и само его графическое написание тождественно райскому “Древу Жизни”. И не только в славянских, но во многих других арийских языках — санскрите, древнеперсидском, литовском и т. д. — корень “жи”, “джи” и т. д. связан с идеей жизни.
Можно, однако, предположить здесь и более далеко идущие соответствия: известно, какую важную роль в иудейской традиции играют различные формы слова “хай” (“жизнь”), т. к. именно от этой формы происходит таинственное и непроизносимое высшее четырехбуквенное имя Бога (которое в славянском переводе обычно дается как “Яхве” или “Иегова”). Но фонетическая и концептуальная близость древнесемитского корня “хай” и древнегерманской руны “хагель” очевидна. И кто знает, не является ли и само семитское h (“хе”) одним из искаженных вариантов половинного “хагель”, т. е., хотя, мы на этом, естественно, настаивать не можем. И здесь славянский корень снова дает повод считать все эти соответствия далеко не случайными, так как имя прародительницы рода человеческого было “Евва”, по-древнееврейски “Хева”, т. е. “живая”, “жизнь”, а в русском слове “жена” мы снова обнаруживаем звук “ж”, связанный с нашей сакральной буквой.
