Мы должны еще уточнить, что доктринальная непогрешимость в нашем понимании обязательно ограничена (как и сама функция, с которой она связана), причем многими способами: прежде всего, она может осуществляться только внутри традиционной формы, к которой относится эта функция, и утрачивает смысл применительно ко всему тому, что принадлежит любой другой традиционной форме; иными словами, никто не может выдвигать претензию судить об одной традиции от имени другой; подобная претензия была бы ложной и необоснованной, ибо от имени одной традиции можно говорить лишь о том, что касается ее самой; в целом это очевидно для любого, кто не привносит сюда каких-либо предвзятых идей. Далее, если функция принадлежит определенной сфере, она дарует непогрешимость лишь тому, что относится к этой сфере, которая может быть, сообразно обстоятельствам, заключена в более или менее узкие рамки: так, например, не покидая экзотерической области, можно представить себе непогрешимость, которая в силу частного характера функции, с коей она связана, касается не всей доктрины, а только той или иной ее ветви; тем более любая функция экзотерического порядка не могла бы даровать никакой непогрешимости и, следовательно, никакого авторитета в сфере эзотерической; и здесь любая попытка противоположного свойства, которая означала бы, впрочем, переворачивание нормальных иерархических отношений, не могла бы иметь никакого значения. Необходимо всегда отмечать оба эти различия — с одной стороны, между разными традиционными формами, а с другой — между областями экзотерической и эзотерической,[312] во избежание всякого заблуждения и ошибки в определении сферы действия традиционной непогрешимости; вне законных пределов, соответствующих каждому случаю, непогрешимости не существует, поскольку нет и того, к чему ее можно по-настоящему применить. Мы сочли необходимым задержаться на этом, поскольку знаем слишком многих людей, которые склонны не понимать этих важных истин: либо потому, что их горизонт ограничен единственной традиционной формой, либо потому, что в самой этой форме им известна только экзотерическая точка зрения; все, о чем можно их попросить, дабы прийти к взаимопониманию, — чтобы они знали и признавали пределы своей компетенции, не дерзая вторгаться на чужую территорию, что впрочем, повредило бы им самим, ибо они доказали бы тем самым безнадежную неспособность к пониманию.

В шотландском масонстве высших степеней имеются два девиза, чей смысл соответствует некоторым из вышеизложенных рассуждений: один из них — Post Tenebras Lux,[313] а другой — Ordo ab Chao,[314] пo сути они столь тесно связаны по значению, что почти тождественны, хотя второй, пожалуй, пригоден для более широкого применения.[315] Оба они соотносятся с инициатическим «озарением», первый — непосредственно, а второй — как его следствие; ведь именно первоначальная вибрация Fiat Lux и полагает начало космогоническому процессу, в ходе которого «хаос» упорядочивается, становясь «космосом».[316] В традиционной символике тьма всегда выражает состояние неразвитых возможностей, составляющих «хаос»;[317] и, соответственно, свет ставится в связь с миром проявленным, в котором эти возможности будут актуализированы, т. е. с «космосом»,[318] причем такая актуализация определяется или «измеряется» в каждый момент процесса проявления протяженностью «солнечных лучей», исходящих из центральной точки, где было возвещено первоначальное Fiat Lux.

Итак, свет — «после тьмы», причем с точки зрения не только «макрокосмической», но и «микрокосмической», каковая есть также точка зрения инициации, поскольку в этом плане тьма символизирует профанный мир, откуда является новый посвящаемый, или профанное состояние, в котором он находился прежде, до того момента, когда стал посвященным, «обретя свет». Стало быть, путем инициации существо переходит «от тьмы к свету», подобно тому как это происходило с миром в самом его начале (и символика «рождения» сходным образом применима в обоих случаях) под воздействием творящего и упорядочивающего Слова;[319] и, следовательно, инициация — в соответствии с общим характером традиционных обрядов — воистину есть образ того, «что было вначале».

С другой стороны, «космос» как «порядок» или упорядоченная совокупность возможностей не только извлечен из «хаоса» как состояния «неупорядоченного», но в прямом смысле слова произведен из последнего (ab Chao), где те же самые возможности содержались в потенциальном и «нераздельном» состоянии; таким образом, хаос есть также materia prima (в относительном смысле, т. е., говоря точнее и применительно к истинной materia prima или универсальной субстанции, — materia secunda конкретного мира)[320] или «субстанциальная» исходная точка проявления этого мира, подобно тому как Fiat Lux, со своей стороны, является его «сущностной» (essentiel) исходной точкой. Аналогичным образом, состояние существа перед инициацией составляет «нераздельную» субстанцию всего того, чем оно может действительно стать впоследствии;[321] ведь результатом инициации, как мы сказали ранее, не может быть придание ему возможностей, которых не было вначале (в этом, впрочем, и состоит смысл требуемой в качестве предварительного условия врожденной способности), как и космогонический Fiat Lux не добавляет «субстанциально» чего бы то ни было к возможностям мира, для которого возвещается; но эти возможности пока пребывают в нем в состоянии «хаотичном и темном»,[322] и необходимо «озарение», чтобы они начали упорядочиваться и тем самым перешли из потенциальности в действительность. В самом деле, надо хорошо уяснить, что этот переход происходит не мгновенно, а продолжается в процессе всей инициатической работы, подобно тому как, с точки зрения «макрокосмической», он совершается в течение всего цикла проявления данного мира; «космос» или «порядок» существует пока лишь виртуально, благодаря первоначальному Fiat Lux (что само по себе следует рассматривать как носящее «вневременной» характер, поскольку оно предшествует развертыванию цикла проявления и, стало быть, не может располагаться внутри последнего); точно так же инициация совершается лишь виртуально благодаря сообщению духовного влияния, свет которого является своего рода «опорой», выражаясь в обряде.

Другие соображения, на которые наводит девиз Ordo ab Chao, относятся скорее к роли инициатических организаций по отношению к внешнему миру: поскольку, как мы только что сказали, реализация «порядка» (коль скоро она составляет единое целое с самим проявлением в той области состояния экзистенции, каковой является наш мир) продолжается непрерывно, вплоть до исчерпания заложенных в ней возможностей (исчерпания, позволяющего достичь предела, до которого может простираться «измерение» этого мира), все существа, способные осознать это, должны — каждое на своем месте и сообразно присущим ему возможностям — эффективно содействовать тому, что обозначается также как реализация «плана Великого Архитектора Вселенной» в общей и внешней сфере; одновременно каждое из них посредством собственно инициатической работы реализует в себе самом, в своей внутренней обособленной сфере, план, соответствующий первому с точки зрения «микрокосмической». Нетрудно понять, что это может иметь разнообразные и многочисленные приложения во всех областях; так, в социальной области сказанное может выразиться в создании целостной традиционной организации, вдохновляемой инициатическими организациями, которые, составляя ее эзотерическую часть, станут как бы самим «духом» всего этого социального целого;[323] и последнее тогда действительно будет выражать собой даже в экзотерическом отношении истинный «порядок», в противовес «хаосу», символизируемому чисто профанным состоянием, где отсутствует подобная организация.