Что касается автоматов, то по телевизору же видно, что это первые модели Калашникова, тех времен, которые начались еще с первых послевоенных лет, когда автомат АК победил ППШ – пистолет–пулемет Шпагина с круглым диском на 72 патрона. Какие мы видим в кинофильме «Два бойца», год съемки где–то в районе 1945 года.
Правда, в лесах Урала у нас стоит где–то тысяч пять или десять танков, брошенных там из–за отсутствия ангаров, но их же дети растащили на игрушки. Там же осталась одна броня с 20 процентами никеля и весом тонн в тридцать у каждого. Притом по таким крутым горам они не могут, их же проектировали Европу окружать по морским прибрежьям. А тот танк, который недавно показывали по телевизору, когда он почти обогнал новые «Жигули», так он тоже «показ достижений», а не танк. Теперь вы понимаете, что под заголовком «разрушительно–слабые бомбы», я не только одни бомбы имел в виду. Не буду фантазировать насчет нападения на нас действительного противника, как в 1941 году, когда за три месяца у нас отвоевали две трети государства, если считать не территорию, а потенциал страны.
Сильно–слабая армия. Господи, кто не знает войну с Наполеоном, сожжение Москвы, многочисленные обороны Севастополя, Брестскую крепость, когда гарнизоны оставили, как дураков, погибать с геройством. Или оборона Ленинграда, когда оставили его оборонять гражданских лиц, детей и стариков. Ведь в обоих случаях не геройство надо выпячивать, а предательство правителями своих людей. Им же надо было приказать сдаться, ибо что дороже: город или человеческая жизнь многих тысяч гражданских людей? Но, я не буду дальше углубляться в эту проблему, не специалист. Я вот на что в связи с этим хотел обратить ваше внимание. Мы, под руководством наших правителей, хоть царских, хоть советских, никогда не были готовы к оборонительной войне от внешних врагов. И причины этой аксиомы надо бы выяснить.
Помните, где была Полтавская битва? Это же очень далеко от Швеции, а воевали–то мы с ними. Москва от Бреста тоже далеко была при Наполеоне, так же как и сегодня. Но ведь и Сталинградская битва была на Волге в нынешнем городе Волгограде. А больше на нас и не нападал никто. Ах да, японцы в 1905 году, но они ведь нас тоже тогда наголову разбили и отобрали много земель на Дальнем востоке. Во всех случаях мы к войне не были готовы. Но потом, собравшись с силами, мы всегда побеждали. Вот и надо узнать, почему сразу сил не было, а потом они откуда–то брались, притом надо учесть, что сил не было в большой стране, а появлялись они с оставшейся половине.
Другой причины, чем разврат наших царей и генералов, я не вижу. Причем разврат мы как–то привыкли понимать только в смысле половой распущенности, что является лишь частным случаем от вообще испорченности нравов. Вспомним хотя бы генерала Брусилова, переломившего ход 1 мировой войны, которую начинали развратные люди. Вспомним, почему дошла очередь до старика Кутузова перед самым Бородино. Подумаем над действиями «легендарных маршалов» Ворошилова и Буденного в начале Великой отечественной войны, махавшими шашками перед танками немцев и чуть не попавшими в плен. Это же железная закономерность.
Пока войны нет, должности и власть получают лизоблюды, совершенные олухи, которые развращают своими позорными деяниями всю армию. Вся армия становится не армией, а стадом, где каждый от малого до большого звания должен тоже лизать и говорить «чего изволите», а потом сломя голову бежать делать, что «велено», совершенно не задумываясь о последствиях своих действий. А если приказаний нет, то сидеть и ждать.
Но генералов–то тоже кто–то развращает, когда всплывает все говно страны. Царям ведь тоже очень приятно, когда их слушают униженно и робко, а потом сломя голову, не «рассуждая», бегут выполнять, какую бы дурь царь не выкинул. И лелеят, лелеят его надеждой, что у нас очень сильная армия, а потом везут на парад или на стрельбы по «привязанному к дереву медведю». Ведь «учения», на которых погибла лодка «Курск», тоже были запланированы с такой целью. Но всемирный конфуз даже не поколебал уверенности нашего царя, что он главнокомандует не армией, а отчасти сумасшедшим домом, отчасти борделем, а собирательно и необидно – дряхлым стариком. Да и Чечня показывает, что наша армия может ее победить, если сбросит туда пяток водородных бомб. Но для этого и армии, собственно, не надо, а надо всего пять самолетов, даже и гражданских. Ведь сбивать их чеченцам нечем, если, конечно, генералы не продадут им за доллары выставочный комплекс «С–300».
Теперь я хотел сказать несколько слов о понятии дворянско–офицерской чести. Никто не сомневается, что дворянство и создано специально для армии. Теперь вспомните, как иностранцы в 16 веке описывают это дворянство в шубах до пят, суетящихся без толку, все в поту и подобострастии, чтобы вотчину не отобрали. О какой тут дворянско–офицерской чести может идти речь?
Посмотрим поближе к нам в петровские времена, вспомним как «прорубатель окна» глумился над своими боярами–офицерами, рубя им бороды, а иногда и вместе с головой. Экскурс в посленаполеоновские времена даст нам первое понятие об офицерских дуэлях, которым посленаполеоновские русские писатели, начиная с Пушкина, посвятили многие свои страницы, да и сами пострадали.
Я недаром соединил поход Наполеона и появление дуэлей на Руси, но раньше–то их и не было. Так это же не природно–русское явление, а простое обезьянничание. После этой войны наше дворянство и на французский язык перешло, своим дворянкам навезли корсетов, французских шляпок с лентами и цветами, а сами вырядились в «панталоны, фрак, жилет, которых на русском нет».
Ладно, панталоны у поверженного француза снять, но и офицерскую честь тоже практически сняли как на фотографическую карточку.
Теперь о близких к нам временах. Я понимаю, что генерал Власов не любил коммунистов, но надо было, и бороться с ними как боролся Колчак, в открытом бою. Он же, как баранов загнал в свою предательскую армию простых малограмотных русских солдат, притом на стороне напавшего врага, кто бы он ни был.
Да, был и генерал Карбышев. Но, посмотрите, сколько русских офицеров было в армии Власова. Это ли не бесчестье? Какой же солдат воспитается у таких офицеров, солдат, который как денщик, чистит сапоги своему на год старшему товарищу–солдату? Но я уже говорил где–то выше о кастовости армии. Здесь очень кстати рассуждение о сплоченности, целостности армии, описанное Фрейдом, и происходящее от любви к полководцу.
Сильно–слабое государство. Никто не сомневается в силе России, характеризующей ее как военную державу. Ее сила несомненна в этом отношении с наполеоновских войн, или даже немного раньше, с покорения Новороссии (Причерноморья) Потемкиным.
Вторая составляющая силы государства Российского – это беспрекословное главенство государства над человеком во все времена. Рядовой россиянин, и даже не очень рядовой, во все времена, а не только при Сталине, был простым винтиком, песчинкой песка. И этот приоритет государства над человеком достигался с неимоверной жестокостью, необыкновенной прямолинейностью, как говорится, без сантиментов. Забрать единовременно всех мужчин воевать, благо женщины искони привыкли содержать дом и детей, не велика мудрость.
Но в этом методе и кроется слабость государства. Начнем с того, что каких трудностей стоило «присоединение» Новгорода и Смоленска, «взятие» Казани, первые потуги покорения Сибири. Я недаром сказал «песчинка песка», а не песчаника, ибо между народами, населяющими Российскую империю, никогда не было «цемента», скрепляющего и превращающего песок в камень–песчаник. Едино–разрозненные народы составляют империю. И в этом еще один парадокс, превращающий империю в сильно–слабое государство.
«Собирание» Российской империи начал Иван Калита, если верить традиционной хронологии, в 1300 году и закончил Александр III в 1893 году. Почти 600 лет непрерывных захватнических войн, которые почему–то у нас называются «присоединениями», «покорениями», «взятиями». Разве это не должно было отразиться в генетическом аппарате «россиян», которых нет в природе, ибо «покорять» Новгород ходили русские, а покоряли тоже русских, потом русских водили на татар, а татар на прибалтов, а всю эту смесь – на закавказцев и среднеазиатов, а потом – наоборот.
