– Мы видим одну из своих главных задач в том, чтобы перенести упор на зону, предшествующую контрольно-пропускным пунктам. Это позволит обнаружить опасность гораздо раньше. Изъятие оружия или взрывчатки на контрольном пункте останавливает теракт практически в самый последний момент. Разумеется, нужно стремиться к тому, чтобы выявить опасность как можно раньше. Поэтому у нас существует несколько уровней безопасности (внутренняя разведка, силы охраны правопорядка, контроль за поведением и т. п.), позволяющих обнаружить злоумышленника задолго до контрольного пункта. Если террорист добрался до контрольного пункта, то мы вынуждены действовать на его условиях: он выбирает, когда, где и как объявиться. А мы хотим обнаруживать их на своих условиях, заставая террористов врасплох еще на стадии предварительного наблюдения.
Мы следим за поведением пассажиров, опираясь на научные данные, согласно которым существуют определенные невольные и неосознанные действия, свидетельствующие о враждебных намерениях. Например, едва видные, но заметные натренированному взгляду движения лицевой мускулатуры выдают определенные эмоции. Они совсем не похожи на озабоченность, которую выражает лицо каждого из нас в том случае, когда мы боимся пропустить рейс из-за, допустим, длинной очереди на регистрацию. Их специфика не зависит от пола, возраста, национальности или этнической принадлежности. Это позволяет нам избежать ловушки, в которую мы попадаем, если пытаемся предсказать, как может выглядеть террорист. Мы знаем, что злоумышленники используют не только таких людей, которые «похожи» на террористов, возможно, полагая, что мы ориентируемся только на то, как выглядели террористы 11 сентября.
Наши группы контроля за поведением постоянно и незаметно выявляют подозрительных людей только на основе видимых особенностей их поведения. Таким образом было обнаружено, передано службам охраны правопорядка и арестовано более 150 человек. Этот уровень защиты невидим для населения, но его нельзя недооценивать, потому что он наиболее эффективен. Мы объявляли о своих удачах, не связанных с разоблачением террористов. Например, о подозреваемом убийце, арестованном в Миннеаполисе, или о грабителе банков, пойманном в Филадельфии.
Чаще всего встречаются люди с фальшивыми документами, причем иногда нам попадаются оперативники, работающие под прикрытием, даже наши собственные. А один человек, которого в мае сотрудники нашего управления выявили и отстранили от полета, через пять дней после этого был убит в перестрелке с полицией. Кроме того, было обнаружено несколько потенциальных террористов. Даже с таким пока ограниченным участием сотрудников по контролю за поведением мы выявили больше лиц, представляющих потенциальную опасность как террористы, нежели было поймано на провозе запрещенных предметов. Пожелайте нам продолжить поиск средств выявления опасных людей взамен поиска опасных предметов.
Это хорошая новость, и я думаю, что это самый перспективный из ваших путей обеспечения безопасности. Хотя, честно говоря, хвастаясь поимкой типа в поддельной военной форме, вы просто выставляете себя в дурацком свете. До сих пор мы говорили только о пассажирах. А что с сотрудниками аэропортов? Ежедневно почти сотни тысяч сотрудников (почти миллион) без всякого досмотра приходят в аэропорты и уходят из них. Теракт, предотвращенный в аэропорту Кеннеди, каким бы смехотворно нереальным он ни был, выявил проблемы безопасности, связанные с сотрудниками аэропортов. Когда речь идет о безопасности, надо прежде всего ликвидировать слабые звенья, а не укреплять и без того сильные. Что насчет сотрудников аэропорта, транспортных средств и тому подобного?
– Я полностью согласен с вами в том, что нужно обеспечить повсеместный сильный базовый уровень безопасности и не создавать серьезных брешей за счет излишней концентрации усилий в отдельно взятых сферах. Это особенно верно в отношении сотрудников аэропортов. Мы изучаем биографии всех служащих, которые имеют доступ к контролируемой зоне. Эти люди день за днем находятся на одних и тех же местах, выполняя одни и те же действия, поэтому любой необычный поступок сразу становится заметным. Они служат как дополнительный комплект глаз и ушей, размещенный по всему аэропорту.
Тем не менее мы должны уделить сотрудникам аэропорта еще больше внимания, и в моем выступлении перед Конгрессом 19 апреля подробно говорится о наших планах на этот счет. Главная беда в том, что все нужное для теракта уже имеется в пределах аэропорта. Зачем, например, отбирать у людей зажигалки, если они работают с паяльными лампами на объектах, где находятся миллионы галлонов авиатоплива?
Казалось бы, ситуацию можно улучшить, организовав входной досмотр сотрудников, однако при этом вы обремените кучу людей, потратите прорву денег, но не получите реальной пользы, потому что умный и терпеливый террорист сможет преодолеть это препятствие. Те случайные непредсказуемые проверки, которые мы проводим сейчас, гораздо труднее обойти. Они могут случиться в любом месте в любое время, включают транспортные средства и прочее. При такой схеме организация теракта становится невозможной, а в первом случае террористам предоставляется возможность планирования.
Есть еще одна причина досматривать пилотов и бортпроводников: они проходят через те же системы контроля, что и пассажиры. Все должны помнить, что досматривают не пилотов, а людей в летной форме. Либо нужно ввести систему проверки, гарантирующую, что люди в летной форме действительно являются летчиками, либо нужно досматривать всех подряд. Последний вариант намного проще. Меня интересует общефилософский вопрос. Самолеты можно защищать тремя принципиально разными способами: препятствовать проникновению на них опасных людей (проверка личных данных), препятствовать проносу на борт опасных предметов (досмотр пассажиров и багажа) и предотвращать опасные события на борту самолета (укрепление двери кабины пилотов, введение полетных охранников). Первый путь кажется совершенно нереальным, второй – в лучшем случае, сомнительным. Я всегда ратовал за третий. Есть ли какие-то улучшения в этом направлении?
– Вы слишком спешите отвергнуть первый путь – препятствовать проникновению на борт опасных людей! Не забывайте о проводимой совместно с другими странами разведработе по предотвращению терактов до начала их реализации (жидкая взрывчатка в Англии, газовые атаки в нью-йоркской подземке) – всю ту деятельность, которая останавливает террористов, либо с помощью того, что их снимают с рейса (по меньшей мере несколько раз в месяц) или на таможенно-пропускном пункте на пути сюда, либо с помощью правоохранительных сил, когда они уже здесь (Форт-Дикс [Форт-Дикс – военная база в штате Нью-Джерси, где мусульманские экстремисты намеревались организовать расстрел американских солдат. Заговор был разоблачен в мае 2007 г.]). Добавьте еще контроль поведения (сотрудниками в форме и без), проверку личных данных (которую мы начинаем внедрять) – и все это до того, как они попадают на контрольный пункт.
Про поиск опасных предметов мы уже говорили, так что теперь я перейду к мерам предосторожности во время полета. Укрепленные и запертые двери кабин, а также наличие полетной охраны представляет собой гигантский шаг вперед по сравнению с 11 сентября. Аналогично можно оценить и роль экипажа и пассажиров: они немедленно сообщают о подозрительном поведении и приступают к решительным действиям в случае угрозы. Кроме того, на тысячах рейсов в качестве пилотов используются вооруженные сотрудники правоохранительных органов, а также присутствуют сотрудники других государственных структур, включая разведку и ФБР. В полете происходит постоянный обмен информацией с экипажем, если во время рейса либо что-то происходит с самолетом, либо выясняется какая-то информация, которая может представлять интерес для пилотов. Это позволяет провести защитную контратаку или принять другие превентивные меры. Разумеется, тренировка тоже очень важна. Пилоты должны знать, что надо делать в случае обнаружения ракеты или иного события, и должны знать, что мы предпримем в той или иной ситуации. На очереди улучшение информационного обмена с землей для полетной охраны и увеличение объема полетной информации, включая, возможно, видеоизображения.
