Луис Яновер — социолог левого уклона. Предположим, что он необъективен. Поглядим, что думают по этому же поводу специалисты из правого лагеря. В органе новых правых, в журнале «Кризис», № 5, опубликовано интервью со специалистом по Восточной Европе Клодом Карноухом "Что нового на Востоке…". Анализ показался мне настолько интересным, что я позволю себе привести обширную выдержку из интервью (перевод везде мой. — Э. Л.)."…Если национализмы осуществляют сегодня возвращения с такой силой в момент, когда коммунистическая империя саморазваливается, это происходит также и потому, что народы Восточной Европы смутно чувствуют, что им не остается ничего, кроме этого анахронического средства, для того чтобы не глядеть в лицо невыносимой реальности, а именно тому, что они будут главными проигравшимися в третьей индустриальной революции. Параллельно новые элиты (бывшие диссиденты и бюрократы "сталинизма"), приобщившиеся к деликатесам экономического либерализма и культивирующие слепое воспевание его предполагаемых ценностей, темнят по поводу судьбы, которую готовит их народам планетаризация рынка, новое разделение труда, в подобных обстоятельствах, в сущности, — новая форма «тьер-мондизма». Было бы ошибочно верить, что сегодняшнее нищенство, разрушающее социальное обеспечение (даже то посредственное, которое было), созданное путем больших затрат старой коммунистической системой, даст после переходного периода шанс "социализму с человеческим лицом". Баланс переместился на другую сторону, и предсказуемая неудача попытки улучшения общего уровня жизни благодаря либерализму, неудача, уже очевидная в такой стране, как Польша, открывает скорее дорогу радикальным национализмам, и очень трудно увидеть, что их сможет остановить.
Для того чтобы было по-другому, необходимо, чтобы западные страны совершили вложения в Восточную Европу настолько массивные, что они отразятся на уровне жизни их самих. Однако тому, что Западная Германия делает для того, чтобы спасти своих братьев в Восточной Германии, никакая западная страна себя не подвергнет, для того чтобы спасти Польшу, Венгрию, Чехословакию, Румынию или Югославию, по той простой причине, что по последнему счету правовое оправдание демократии масс (более или менее либеральной или более или менее социал-демократической) покоится лишь на ПОТРЕБЛЕНИИ. В 1939 г. мы не умерли за Данциг. В 1990 г. я не вижу ни единого человека во Франции, в Великобритании, в Италии или в других странах Европы, кто расположен пожертвовать своим отпуском, своим зимним спортом и многими другими приятными вещами для того, чтобы поляки, венгры или румыны могли наслаждаться через пятнадцать лет тем же материальным благополучием, что и мы. Народы западных стран не хотят, и их правительства, несмотря на их гуманные речи, также не хотят, так как не желают обнаружить себя лицом к лицу с новыми коммерческими конкурентами в момент, когда западные экономики уже находятся под угрозой конкуренции азиатских экономик… разочарования не замедлят вскоре проявиться. Это будет закон желудка. И тогда место освободится для «глаголов» демагогов, националистов и популистов, каковые будут употребляться для питания самых низменных спасительских иллюзий".
Карноух считает, как видим, что помощь (только Восточной Европе, без СССР!) со стороны западных стран должна быть настолько массивной и длительной (15 лет), что она обязательно повлечет за собой падение жизненного уровня в вызвавшихся помогать странах. Если же западные страны согласятся протянуть руку помощи СССР с населением в 280 миллионов ртов, то, логично предположить, они вынуждены будут снизить уровень жизни своего населения до такой степени, что это будет обеднением их. В компетентности обоих ученых не приходится сомневаться. Карноух — сотрудник Национального Центра научных исследований (CNRS), высшего мыслительного центра Франции, а Яновер — сотрудник Института прикладных математических и экономических наук. Неведение стоит за программой Явлинского, превратившейся к середине мая в документ под названием "О реализации политики общественного согласия на основе сотрудничества с развитыми странами", переданный им лично Горбачеву? Неведение или сознательный обман советского общественного мнения? Предлагая, чтобы отныне фактическими со-вождями перестройки стали лидеры стран «семерки», Явлинский в обмен обещает включение страны в мировую экономику, каковое, с этим согласны и «левый» и «правый» ученые, и Яновер и Карнаух, узаконит и упорядочит для СССР статус державы "третьего мира". Вероятнее всего, Запад будет покупать у СССР задешево сырье и компенсировать страну продуктами широкого потребления (вначале они будут ввозиться с Запада, позднее Запад «научит» производить их на месте). За эти продукты Запад будет диктовать (вспомните предусмотренные "законодательное сотрудничество" и "децентрализацию власти") Москве ее внутреннюю политику. (Внешней уже просто не существует.) Вероятнее всего, в первые два года «взаимодействия» Запад потребует формального отказа от Прибалтийских республик и, может быть, Грузии и Армении, а впоследствии, без сомнения, территориальных уступок Японии… Мечты технократа Явлинского оформились в беспрецедентный в истории международных отношений проект акта капитуляции, акта унизительного и взрывчатого, как Версальский договор. Явлинский считает западные страны сердобольными родителями, пекущимися о благе «недоразвитых» и «слаборазвитых» стран, но пусть он обратится за опытом к представителям азиатских, африканских и латиноамериканских стран, которые на своей шкуре испытывают уже несколько столетий доброту западных «родителей», в особенности "дяди Сэма".
— А план Маршалла? — предвижу я популярный сегодня в СССР аргумент, основанный, увы, на недостатке информации. План Маршалла задуман был вынужденно, как мера политическая. Вот что пишет по этому поводу историк Ирвин Уолл в книге "Американское влияние": "Несомненно то, что, обдумывая план Маршалла, его авторы честно верили, что воздвигают твердыню против коммунизма, и, представив свой план в этом свете, они сумели сделать так, что конгресс нехотя принял его". Замечу от себя, что этот горький опыт неплатежа европейцами долгов, набранных у Америки в первую мировую войну, сделал конгресс таким несговорчивым. А опасность коммунистических революций в Западной Европе была реальной. В мае 1947 г. Вильям Клайтон, заместитель секретаря США по экономике, определил, что из первых пяти миллиардов долларов помощи Франции необходимо выделить 1,7 миллиарда немедленно для поддержания во Франции минимального уровня жизни. "Если уровень снизится — будет революция", — констатировал Клайтон. В то же самое время и американский посол в Лондоне Льюис Дуглас писал в госдепартамент США, что "Франция нуждается в экстренной помощи для того, чтобы обеспечить свою политическую стабильность. Если она не получит этой помощи, она будет потеряна, и Европа вместе с нею". Сам Маршалл ответил послу следующей телеграммой: "Разделяем озабоченность французской ситуацией — мы согласны, что важна стабильность Франции". Италия вызывала у Маршалла те же самые опасения.
СССР виноват во всем этом? Ирвин Уолл исчерпывающе объясняет: "Очень быстро также другая очевидность навязала себя: для СССР нет места в проекте Вашингтона. Несмотря на красивые декларации Маршалла в его речи от 5 июня 1947 г., американцы не ожидали ответа советских на предложение, которое они им сделали. Пойдем еще дальше: они не желали его. В действительности, это также было замечено британцами, если русские ответили бы на американское предложение, "огромность их нужд абсорбировала бы все имеющиеся кредиты и отобрала бы у предприятия все шансы на успех". В тот же год, но позднее, во время визита вежливости к бывшему государственному секретарю Джеймсу Бирнсу, Жорж Бидо (французский политический деятель, министр), затронув позицию русских, спрашивал… почему они не поймали мяч в полете и не ответили тотчас позитивно на речь Маршалла, это был наилучший способ потопить с первого удара американскую инициативу. Очевидно, потому, что русские не питали иллюзий и знали, что, если они примут план Маршалла, Вашингтон найдет способ исключить их…"
