– Не получится, – вдруг шепчет Щюрик. – У ребенка очень плохая память. Мы его тестировали.

Я, собрав волю в кулак, неслышно встаю. Вплотную приближаюсь к этому горе-папаше, пытаюсь поймать его взгляд. Бесполезно. Глаза прячутся в складках собранного по кусочкам лица. Лица, больше похожего на запеченную курицу.

У Барского окровавлен рот. Сам виноват, оказал властям сопротивление. Я выдергиваю из разобранной постели угол простыни и с помощью куска тряпки привожу его внешний вид в относительный порядок. Ни самого Барского, ни простыни мне при этом не жалко.

– Шнур не жмет? – участливо интересуюсь. – Поправить не нужно?

– Очки, – просит он, нервно подергивая безволосыми бровями.

– Что?

– Верни очки.

Законное желание. Я водружаю упавший аксессуар пленнику на нос. Массивная оправа удачно скрывает часть его шрамов. Ах, вот из-за чего он нервничал, закомплексованный чудак…

– И без тебя видно, – чеканю слова тихо и зло, – что у вас проблемный ребенок. Вчера ты упоминал про задержку психического развития? Я добавлю частичную интеллектуальную ограниченность, истерический невроз, дизлексию и некоторые другие отклонения. Оттого, кстати, он такой ненормально внушаемый, если ты смог это заметить. Только при чем здесь его память?

– Ну как же… – мямлит он.

– Не нужна мне его память, успокойся. Ты, главное, стой смирно. Надеюсь, рот тебе заклеивать не придется?

Возвращаюсь к ученику.

– Ты в безопасности, Леонид, – говорю я прежним голосом. – Я дам тебе силу, как обещал. Я сделаю тебя умнее всех. Ты хочешь быть умнее всех?

– Да, – отвечает мальчик еле слышно…

И пошла работа. «Умные люди – это осторожные люди. Дураки – это неосторожные люди. Неизвестно кто – это враг», – вбиваю в него каждую фразу по два раза. Прошу повторить. Вслух. Он повторяет, сбиваясь и путаясь. Помогаю ему. Еще раз – повторить. Хорошо. Дальше. «Я хочу быть осторожным» (повторить вслух – три раза). «И я буду осторожным! (Три раза.) „Я ненавижу неизвестно кого!“ „Я презираю неосторожных дураков!“ „Я буду идти путем осторожных людей!“ „И я достигну хорошего, уважаемого положения в жизни…“ Молодец. Отдохни…

Даю себе и мальчику небольшую передышку, затем начинаю главную часть.

– Открой глаза, малыш. Все в порядке. Как я и сказал, у тебя в жизни все будет хорошо. Ты сейчас в безопасности?

– Да.

– Это потому, что ты внутри. Ты осторожен. Ты с папой и мамой, вам всем хорошо, ты играешь в компьютер, к тебе ходят друзья. Снаружи нет папы и мамы. Там – Неизвестно-Кто. Знаешь, как он делает? Вот как!

Я бью железным подсвечником в бак – в нижнюю часть. Оглушительный звук. Дюраль – не бронза; наш колокол, увы, не поет, а дребезжит… Сидящий на коленях ученик в панике вскакивает:

– Ой!

– Ты внутри, он снаружи! – кричу я, с трудом усаживая его на место. – Внутри – в безопасности! Разбуди папу или маму!

– Папа, – говорит Леонид. Голос его похож на голос робота.

– Папа проснулся, – говорю я. – Неизвестно-Кто испугался и убежал. Но теперь никого, кроме тебя, нет дома, и опасность вернулась. Придется справляться самому. Даю тебе первое слово силы: «Кто там?»

Бью подсвечником в бак. Дзззз, – отзывается колокол.

– Кто там… – монотонно произносит Леонид.

– Неизвестно-Кто просит: открой, пожалуйста. Его слово очень сильное и раньше ты не мог ему сопротивляться. Я даю тебе второе слово силы: «А вам кого?» Повтори.

– А вам кого…

– Неизвестно-Кто не отступает: мальчик, открой, пожалуйста. Ты не открываешь, ведь он снаружи. У тебя есть второе слово силы. Ударь им снова.

– А вам кого?

– Молодец. Неизвестно-Кто спрашивает: «Есть кто-нибудь из взрослых? Позови кого-нибудь из взрослых», – просит он. Ты отвечаешь: «Папа спит и не разрешил его будить».

– Папа спит и не разрешил его будить.

– Ты, конечно, знаешь, что ни папы, ни мамы дома нет, но Неизвестно-Кто этого не знает. Он испугается. Значит, ты – умнее. Он обязательно скажет еще что-нибудь, но ты ответишь: «Приходите позже». Повтори. (Повторяет.) И сразу уйдешь к себе в комнату. «Приходите позже», – самое сильное из всех слов. Давай-ка попробуем. Эй, мальчик, есть дома кто взрослый?

– Папа спит и не разрешил его будить.

– Я лучший папин друг.

– Приходите позже.

– Слушай, малец, он тебя накажет, если узнает, что ты меня не впустил! На компьютере запретит играть!

Молчание.

– Эй, друг, ты позовешь папу или нет?

Тишина.

– Ты чего там замолчал?

– Я ушел, – объясняет Леонид.

– Если ответил, значит ты испугался и не ушел. Ты проиграл. – Я трижды колочу подсвечником в бак. Мальчик орет.

Мельком смотрю на Щюрика: он – с перекошенной рожей, вибрирует, но стоит спокойно. Помнит о леске, трус! Связанные ноги напряжены, как высоковольтные линии.

– Ничего, это был его последний выигрыш, – говорю я через минуту, когда ребенок успокоился. – Сейчас ты в безопасности. Снаружи кто?

– Неизвестно-Кто.

– Он очень хитрый. Он может говорить и мужским, и женским, и даже детским голосом. Он думает, что ты глупый, и что тебя легко обмануть. Тебе предложат конфеты, мороженое, новые игры. Но ты хитрее и ничему не веришь. Вот он просится войти… – Я легонько, ногтем щелкаю по дюралевому боку.

– Кто там, – откликается мальчик.

– Незнакомая девочка. Говорит, что ваша соседка.

– А вам кого? – уверенно спрашивает он.

– Можно я от тебя позвоню? У нас телефон сломался.

– Папа спит и не разрешил его будить.

– Да я на минуту! Только позвонить.

– Приходите позже.

– Как тебя зовут, мальчик? Саша? Андрей? Алексей? (Молчание.) Хочешь зефир в шоколаде? (Молчание.) Чупа-чупс? А новые мультики? У меня диск есть. Я пока позвоню, а ты плеер посмотришь. (Молчание.) Ну я же знаю, что ты здесь! Видел новую петарду, «кузнечиком» называется? Подпрыгивает высоко-высоко, взрывается в воздухе, опускается на парашюте и на земле еще раз взрывается…

– Может, хватит? – взрывается Щюрик – вместо петарды.

– Вот и все, Леонид, – продолжаю я, не обращая на помеху внимания. – Неизвестная девочка ушла. Ты победил. Но опасность может вернуться в любой момент. Сиди и будь готов.

Подхожу к отцу ребенка. Он явно устал, еле на ногах держится. Плевать, выдержит. Его усталость не сравнима с моей…

– Воспитатель хренов, – говорю я ему. – Ты хоть раз объяснял сыну, что надо делать, если Неизвестно-Кто начнет ломиться в дверь вашей квартиры? Ты приклеил возле телефона бумажку с номером милиции и с вашим адресом? Ты учил его в случае чего бежать на балкон и кричать во все горло? Урок закончен, блин…

– Ну, дурак я, дурак, – стонет Щюрик. – Ты прав, конечно.

– Был бы нормальным отцом, давно бы отрепетировал подобные ситуации.

– Давай продолжим в следующий раз.

У Барского – почти истерика.

– Может, тебя еще и развязать? – подыгрываю я ему.

Он радуется, как дитя. Думает, я шучу, думает, сейчас все закончится.

– Слушай, Клочков, ну ты такое выдал! Я ведь, знаешь, поверил. Пошли на кухню, запьем это дело. Жаль, Идка не видела…

– А мы Идку подождем, – успокаиваю я его. – И правда, пусть посмотрит.

Искусственные восторги вдруг забыты.

– Подожди, я не понял…

– Сохраняй, сохраняй Равновесие.

– Ты что, в таком виде меня оставишь?

– Чего ты не понял? Хватит ли у нас с тобой времени дождаться твою жену?

Изумленный отец и муж, кажется, по швам лопнет от мысленного усилия. Глаза его вылезают из трухлявых морщин, почти как у мультяшного монстрика. Очки сползают с носа.

– Пп-почему не хватит времени?

– Так меня же отравили! Ну, ты знаешь.

Изумление его не поддается измерению.

– Отравили? Кто?

– Ты.

– Я?

Тысячи оттенков ужаса! Чрезвычайно любопытно наблюдать сей пантомимический этюд.

– Какой актер умирает в тебе, – кратко аплодирую я. – Вернее сказать, умрет.

…Шутка, она и есть шутка. Посмеялся и забыл. «Я обычно притравливаю только первую…» Да я и думать не думал об этом зигзаге нашего разговора и об этой злосчастной таблетке, когда возвращался домой!