Ты вырос на Среднем Востоке, не так ли?

В Ираке, в Багдаде. Год я ходил в местную школу. Мой отец работал на Саддама! Они разрабатывали какую-то компьютерную систему, моделирующую экономику Ирака. Он взял с собой семью, когда отправился работать туда.

У тебя сохранились какие-нибудь воспоминания о том времени?

Конечно, и много. Например, я был на развалинах Вавилона, города, который Саддам стёр с лица земли, посетил ещё много исторических мест. Были и очень стрёмные случаи, один раз, например, нас чуть было не покусали бешеные псы.

Что из себя представляет иракская школа?

Я ходил в начальную иракскую школу. В английскую школу я не попал, потому что в ней не было свободных мест и я ходил в обычную иракскую школу. Там я изучил начала английского. Я думаю, это была инициатива моей матери, потому что она не хотела, чтоб мы сидели дома и били баклуши. На улицах было полно бродячих собак, поэтому мы не могли ходить гулять, и она решила отправить нас с братом в школу, чтобы не скисли дома взаперти.

У тебя есть братья или сестры?

Да, брат, он старше меня на полтора года. Он сейчас учится в техникуме и работает охранником. Его фирма продавала сигнализации и противопожарные системы для церквей! Полицейские спрашивали у него: "А вы часом не брат того Викернеса?" После того, как узнали, что он мой брат, его бизнес пошёл в гору!

Когда тебя стали интересовать расовые вопросы?

Когда мне было шесть лет, я сильно разругался с учителем, это было как раз в Ираке. Я подумал тогда "Ты, обезьяна!" А после этого, не долго думая, назвал его обезьяной вслух. Тамошние учителя лупили детей направо и налево, но даже после этого тот козёл не осмелился ударить меня — потому что я был белым.

Тогда, в Ираке, состоялось мое первое знакомство с «цветными». Несколькими годами позже, когда я уже вернулся в Норвегию, они стали обильно появляться и здесь, даже в «высших» слоях общества. В моём родном городе, Бергене, общество более аристократическое, что ли, (к нему принадлежал и я, в основном из-за моей родословной по матери). Я очень мало общался с «цветными». Слава богу, у нас в Бергене подавляющее большинство до сих пор составляют белые, в отличие, например, от Осло, — это просто сточная канава всей Норвегии!

Когда ты впервые заметил эту перемену, произошедшую в соотношении «цветных» и "белых"?

Когда я ещё был скинхедом, «цветных» было сравнительно мало, но было до фига панков — отчасти поэтому я перешёл на противоположную им сторону. Но главной причиной, конечно же, было всё немецкое, атрибутика и т. д.: немецкие эсэсовские каски, «Шмайссеры», "Маузеры" и вообще оружие. Этим оружием они убивали англичан и американцев. Это было клёво! Мы ненавидели американцев!

Со времён второй мировой войны на всё немецкое в Норвегии было наложено табу, поэтому не одно поколение норвежских детей было воспитано на американской культуре. А я рос, впитывая в себя ненависть к этой американской «культуре»! Помню, листаешь какие-нибудь американские или английские комиксы, так в них один американец или британец убивает одним выстрелом толпу немцев. Полный отстой, собачья чушь! Мне и моим друзьям такой подход не нравился. Нам были симпатичны немцы: у них была дисциплина, у них было лучшее оружие, да и выглядели они лучше. Они чем-то были похожи на викингов. А эти янки-добровольцы из комиксов, высокие, стройные, светловолосые, больше походили на тех, с кем они сражались, а не на тех макаронников, провожавших их на берегу. Полный абсурд! Вообще, добровольцы лучшие, умирают первыми!

Как ты думаешь, ты вписываешься в это «аристократическое» общество Бергена?

Не совсем. Даже несмотря на то, что у нас в Бергене живет около 90 % всех оккультистов Норвегии. Стоит вам пойти прогуляться в горы вблизи Бергена, непременно наткнётесь на какую-нибудь компанию оккультистов. В Бергене много оккультных обществ — "О.Т.О", община Элистера Краули и т. д. У них даже есть отделения в местном университете! Единственный, настоящий шаман в Норвегии в Бергене.

И как тебе жилось в таком окружении?

Я больше был вхож в «милитаристские» круги, вроде скинхедов. Моим хобби было собирать ружья, автоматы и т. д., я любил в лесу упражняться с обрезом.

Так ты общался со скинхедами из Бергена?

Как таковых скинхедов в Бергене не было! Мой брат брил голову наголо, а я просто коротко. Но мы очень интересовались оружием, германским, в частности. Нашим девизом было: "Воевать — значит сражаться, жить в мире — значит загнивать!" Самой заветной нашей мечтой было чтобы американцы вторглись в Норвегию — тогда бы у нас появился шанс пострелять в них. Мы жили только мечтой о войне. Так продолжалось до 17 лет, а после я встретил ребят из Old Funeral.

А когда ты начал интересоваться музыкой?

Я начал играть на гитаре, когда мне было 14.

На что была похожа твоя первая группа, Old Funeral?

Всё, что интересовало этих ребят — это жратва. Им было плевать на все мои динамиты и автоматы, ничего такое их не занимало. Их мысли пребывали только с гамбургерами и прочим харчем, никакого интереса к оружию, который питал я, они не испытывали. Вследствие этого я тоже поостыл к оружию. Затем меня стала интересовать только музыка, а потом я открыл для себя оккультизм.

И что тебя подвигло на это?

Оккультизмом я, собственно, заразился от своих друзей. Мы играли в игры, в которых за каждым была закреплена своя роль, и некоторые из моих знакомых (каждый из которых был старше меня) начали покупать себе книги по оккультизму, потому что их привлекали магия и колдовство. Они давали мне почитать свои книги, после чего я так проникся, что тоже накупил себе кучу подобной литературы. Но ребята из моей группы (Old Funeral) не увлекались такими вещами, сфера их интересов ограничивалась сосисками и яичницей.

Что из себя представляла музыка Old Funeral?

Первоначально это был трэш, который со временем трансформировался в дэт- трэш и я потерял всякий интерес к этому проекту. Мне нравилось первое демо Old Funeral, на нём были очень радикальные тексты. Мне понравилось это демо, и я присоединился к ним. Но потом они стали играть дэт, больше похожий на то, что делали In Flames, Dark Tranquility и др. шведы, и я ушёл от них. Я играл в этой группе два года.

Что было после того, как ты ушёл?

Я организовал свою собственную группу, Burzum. Точнее, мой проект существовал ещё когда я был в Old Funeral, но назывался он тогда Uruk-Hai, но когда я ушёл из Old Funeral я переименовал его в Burzum. Урук-хай — типичный берсеркер из книг Толкиена. Вообще, Толкиен много взял из северной мифологии. Я с приятелями обожал Саурона и орков, но никак не хоббитов, этих дурацких маленьких карликов. Я ненавижу гномов и эльфов. Эльфы честные, но они — самые настоящие евреи — высокомерные; они постоянно заявляют: "мы — избранная раса!" Поэтому я не люблю их. У Саурона же много общего с Одином: башня Саурона Барад- дур и башня Одина Хлидскъяльф; у Саурона было всевидящее око, у Одина — один глаз; далее кольцо — кольцо Всевластия Саурона и кольцо Одина Драупнир; тролли — вылитые берсеркеры, огромные воины, у которых напрочь отсутствовала «крыша», урук-хаи похожи на волколаков. Всё, связанное с волками, носит чисто языческий характер. Так что мне ближе Саурон. Отчасти из-за этого я увлёкся оккультизмом, — ведь предполагается, что это «мрачная» штука. Я симпатизировал Саурону, который был "чёрным и злым", поэтому я решил что между ним и оккультизмом должна быть связь. Мне очень нравился "Властелин колец", как раз из-за содержащейся в нём мифологии.

Ты представлял себе, какую направленность должен будет иметь твой сольный проект?

Не уверен. Скорее, я совсем не знал, что конкретно я буду делать. Это не было каким-то очень продуманным шагом. Я написал слова к "Lost Wisdom" ("Забытая мудрость"); «сработаны» они были, сказать по правде, по уже избитому клише. Смысл этой песни был приблизительно таков, что мы многого не знаем, многое скрыто от нас, ввиду того, что, короче говоря, христиане слишком долго правили здесь. Отсюда можно сделать вывод: "В жизни есть нечто гораздо большее, чем мы видим."